Блондинки моего мужа - Ирина Потанина

Спустя какое-то время, Форд неуверенно заурчал, и, окончательно убедившись в правоте хозяйки, покладисто подъехал к моим ногам.

— Ну что, чертяка, опять накрутил делов?! — ухмыляясь, приветствовал Георгий Петра Степановича, когда оба вылезли из машин. В сравнении с неуклюжим великаном — Лихогоном, Жорик смотрелся на удивление ладно скроенным, но каким-то не слишком значительным существом.

— Прошу уточнить, давненько ли вы стали обращаться сами к себе вслух? — вежливо поинтересовался Петр Степанович у бывшего одноклассника, — Ведь это вы заварили эту кашу… Впрочем, я уже давно привык, что любая каша, заваренная не по моей инициативе, оказывается делом ваших рук. Кажется, это судьба.

Георгий немного подумал, счел услышанную фразу безобидной и даже лестной, после чего вопросительно глянул на меня (не заметила ли я какой скрытой издевки? нет?) и, широко улыбнувшись, протянул бывшему однокласснику руку. Мы с Лизой сентиментально аплодировали этому рукопожатию и обменивались многозначительными взглядами. Кажется, прав был Лихогон, теперь нам с Лизой придется дружить семьями.

— Кажется, все хорошо кончается, — улыбнулась Лиза.

— Увы, все только начинается, — мрачно прокомментировала я, возвращая присутствующих к реальности, — Что будем делать, господа? Станем изображать карающий меч правосудия или попросту предотвратим несправедливость?

Откровенно говоря, Марию было откровенно жаль.

— Очень надеюсь, что узнав о твоем, Катя, визите в Академию, Маша поняла, что провалилась, и давно сбежала, — озвучил мои мысли Георгий, — Еще до того, как прослушал запись, я умудрился сообщить Тёмке с Марией, что моя жена беседовала с одногруппниками ЛжеКузена…

— Какую запись?! — ахнула я.

— Ой, ну обычную запись, — вдруг заканючил Георгий, — Нашла время спрашивать…

— Постой, а откуда ты знаешь про то, что Маша — это не Маша вовсе? — не отставала я, — Ты сказал, что я тебя этой новостью не удивила…

— Не, ну немного удивила, конечно, — пошел на попятную Жорик, — Про то, что Мария работала секретарем, я, к примеру, не знал. А про то, что меня для фильма похищали, знал…

— Кстати, что вы там говорили про похищения? Если мой человек кого-то похищает, не ставя при этом меня в известность, это становится уже подозрительным… Расскажите-ка, — вмешался Лихогон.

— Сначала про запись, — запротестовала я, а потом добавила тоном скандалистки из очереди за колбасой, — Я первая занимала!

— Кто крайний? — робко поинтересовалась Лиза, — У меня тоже имеется вопрос. Судя по разговору, Катя — жена Георгия. Я что-то ничего не понимаю… Она же — вдова. Или она его вдова, или — не его жена. Объясните! Я должна знать, с кем дружить семьями. Разумеется, на скорости ответа я не настаиваю. После ответов на остальные вопросы, меня вполне устроит. Я ж последняя подошла.

С тех пор, как Лиза перестала впадать в маразм в присутствии Лихогона, на неё любо-дорого было посмотреть. Петр Степанович напряженно замирал, всякий раз, когда Лиза открывала рот, опасаясь какой-нибудь глупости, и блаженно улыбался в конце её речи. В направленном на возлюбленную взгляде Лихогона, сквозили восхищение и даже, кажется, гордость. Хоть что-то хорошее было во всей этой истории: помогли людям определиться с отношениями.

— Ну, хорошо, — смирился под общим натиском Георгий, — Если ты обещаешь мне всепрощение, я расскажу, в чем дело, — я пообещала, незаметно скрестив при этом пальцы на руках, не люблю быть обязанной придерживаться чего-то строгого в отношении Жорика. Тем не менее муж поверил и перешел к саморазоблачению, — Понимаешь… Я тут получил, наконец, деньги по предыдущему делу… Помнишь, нам еще оставались должны? Помнишь, мы планировали часть полученного истратить на развитие фирмы… Ну так вот я и истратил, — потом Георгий вдруг вспомнил о своем подозрительном отношении к Лихогону, — Не спрашивай, сейчас не время и не место, — поймал он меня на наборе воздуха для новой серии вопросов. В интонациях его отчетливо слышалось: “сейчас не та компания, чтобы я мог откровенничать”.

— Можете не скрытничать, — вмешался Лихогон, — Кодовое слово “запись” и разговор о том, куда потратить деньги, последний месяц у меня ассоциируется только с одним — с цифровым диктофоном-авторучкой. Есть у меня подозрения…

— С тем диктофоном, который продавался у известного нам обоим гражданина Мели? — поинтересовался Георгий, не слишком скрывая радость первообладателя.

— Я так и знал! — Лихогон наигранно отчаянно принялся рвать на себе волосы, — Вы купили его, да?

— Катерина, залезь к себе в карман пиджака и достань авторучку, — твердо скомандовал Георгий.

Я недоуменно подчинилась.

— Это он! Моя мечта! Вы опять опередили меня, Собаневский… Я ведь собирался купить его буквально на днях, — Лихогон принялся объясняться с Лизой, — Лизонька, поверь, это очень важная вещь. В авторучку вмонтирован диктофон, записывающий информацию на микросхемы памяти, вмонтированные в тело ручки. Включается диктофон только тогда, когда его носитель начинает говорить. Тишину он не пишет. Отключается, когда голосовые шумы стихают. Улавливает великолепно. Даже если я буду разговаривать с тобой из дальнего угла кабинета, твой диктофон прекрасно запишет мои слова. Потом ты преспокойно подключишь свою авторучку к компьютеру и прослушаешь записанное. Кроме того, авторучка может работать и как передатчик. Если база находится не слишком далеко, можно слушать разговоры в прямом эфире.

— Ты подслушивал меня?!?!?! — я была не столько возмущена, сколько восхищена столь повышенным вниманием Георгия к моей персоне.

— Ну а что еще ты прикажешь делать? У тебя прямо на лице было написано, что ты собираешься вести расследование сама. Тогда, после собаки. Помнишь? Ты сначала впала в апатию, а потом я переборщил с подбадриванием…

— Ну да. Я решила, что раз виновата в провале дела сама, значит “мне и водить”…

— А у меня как раз с собой было это чудо приобретение — диктофон-авторучка. Хотел сначала тебе про него рассказать, а потом решил его на тебе испробовать. Ведь нужно ж на ком-то экспериментировать…

— И как работает? — деловито поинтересовался Лихогон.

— Замечательно, — безжалостно ответил Георгий, — И все твои утренние разговоры дома, и общение с Томкиным, и даже некоторые мысли вслух — все это я прослушал, приехав на дачу.

— Но ведь на даче нет компьютера? — удивилась я.

— Ты помнишь, что обещала не обижаться? — на всякий случай поинтересовался Георгий, — В общем, я решил все еще не говорить тебе о диктофоне. Когда ты уснула после укуса осы, я тихонько слил звук на компьютер и переписал на обычную магнитофонную кассету. Переписывая, я, конечно же, отключил звук. Не хотел тебя будить. И, если честно, не хотел, чтобы ты узнала о моем приобретении преждевременно.

— Только не говори, что это ты натравил осу, чтобы иметь возможность спокойно пользоваться компьютером, — простонала я.

— Ну, тут ты мне слишком сильно льстишь, — улыбнулся Георгий, — Природные силы на работу пока не нанимал. А в том, что Провидение немного помогло, нет моей вины. То есть, я хотел сказать, что очень плохо, что оса на тебя напала, и ты не могла разговаривать. Я совсем не считаю это наградой свыше… Просто, знаешь, ты так прекрасна, когда молчишь… — Георгий и сам запутался.

Смертельная обида не овладела мной только по причине крайней степени любопытства.

— А как передатчик, вы его использовать пробовали? — Лихогон все не унимался с разглядыванием этой технической новинки.

— Тоже ничего, — заверил Георгий, — То есть помехи всякие идут, конечно. Но в основном все слышно.

— На ком это ты его, как передатчик, успел попробовать?! — насупилась я.

— Все на том же, — признался Георгий, — Я, как ты знаешь, удивительно постоянен.

— Отлично! — воскликнул Лихогон, после тщательного осмотра авторучки, — Я его куплю! Вы ведь знаете, наверное, — тут Лихогон подмигнул нам с Лизой с видом победителя, — Меля под заказ может сделать все, что угодно…

— Но на это уйдет время, — не удержался Жорик.

— Зато мой прибор будет более совершенен. Вы ведь поделитесь мнением о недостатках, чтобы Меля мог устранить их в следующих моделях?

— Сколько же стоит этот прибор, если из-за него столько шума? — я вовремя вспомнила об обещании не закатывать скандалы, поэтому не стала настаивать на ответе, а переменила тему, — Кстати, чего от тебя Маша тогда хотела? Зачем ты к ней ездил?

Георгий отмахнулся.

— Очередные слезные уговоры забрать завещание из сейфа Лихогона. Это, дескать, последняя надежда восстановить справедливость. Они с Тёмкой придумали, как нейтрализовать собаку и даже безвредного снотворного для бедного зверя купить успели. Детский сад! Я с ними быстренько посоглашался, забрал магнитофон и пошел в нашу комнату, твои разговорчики слушать. В машине-то только диски теперь слушать можно, — это Георгий говорил уже не столько для меня, сколько для Лихогоновской зависти, потом снова заговорил по-человечески, — Как услышал я про Академию, так за тобой и рванул. Массу всего обсудить нужно было, — последние слова бальзамом разлились по моей многострадальной душе, — Так вот, — продолжил Георгий, — Подъезжаю это я к дому, смотрю, и вижу твою удаляющуюся спину. Это после того, как я тебя час назад собственноручно спать уложил. В общем, пришлось выслеживать тебя до самого Лизиного дома. А потом испытывать, как наш диктофон проявляет себя в качестве передатчика. Твои разговоры с Лизой, надо сказать, произвели на меня ужасное впечатление… Как бы так сказать… Из услышанного можно было сделать вывод, что ты… В общем, якобы ты собираешься встретиться с кем-то в офисе у Лихогона. Дома, мол, муж, на даче — гости. Негде гостя принять, кроме как в чужом офисе. Я, конечно, решил, что ты просто Лизе мозги пудришь, чтобы в офис за завещанием проникнуть. Но на всякий случай все же решил проконтролировать.