Лгунья - Натали Барелли

похоже, Харви поработал надо мной не так хорошо, как ему казалось, потому что Эрин вдруг оборачивается и спрашивает:

– Ради всего святого, что с вами?

– Клэ… Луиза ужасно расстроена этим известием. – Харви едва не сказал: «Клэр». Тот факт, что он вовремя спохватился, говорит о том, что Эрин не знает, кто я. – Для нее это стало таким потрясением… Услышав об этом, она плакала не переставая. Как тебе известно, Луиза очень любит Ханну, переживает за нее… Правда, Луиза?

Прищурившись, Эрин смотрит на меня.

– Не хочешь чего-нибудь выпить? – предлагает Харви. Эрин кивает, и какое-то мгновение я думаю, что он попросит меня заняться этим, однако он сам подходит к бару и наливает ей что-то, не спрашивая у нее, что она хочет.

Харви стоит спиной к нам, и я думаю о том, чтобы шепнуть Эрин на ухо: «Вызовите полицию, немедленно; скажите, что он отравил свою жену и собирается убить свою дочь, пусть срочно приезжают сюда». Но я думаю, что Эрин вряд ли сделает это. Она посчитает меня сумасшедшей. И расскажет все Харви, а тот поспешит исполнить свои злодейские планы.

Эрин берет у Харви бокал и хватает его за запястье.

– Что это? – Она смотрит на следы от укуса у него на руке. Отпечатки моих зубов, ровные и глубокие. Это приносит мне некоторое удовлетворение. Очень хорошо. – Что случилось?

– Ничего. – Харви высвобождает свою руку и растирает след от укуса большим пальцем.

Однако Эрин не удовлетворена. Она снова тянется к его руке, и он говорит:

– Это Мия. Она баловалась.

Похоже, Эрин считает это объяснение чушью – и так оно и есть. У Мии нет зубов. И ротик ее размером с ноготь большого пальца. Эрин вскидывает голову и хмурится.

– Мия?

И тут, как по заказу, девочка начинает хныкать. Мы умолкаем и слушаем, но мне знаком этот звук, и я понимаю, что это только начало.

– Она хочет есть, – говорю я.

– Все будет хорошо.

– Не будет, если ее не покормить. В детской есть бутылка со смесью.

Эрин переводит взгляд с Харви на меня и обратно.

– И что? Идите и покормите ее! – говорит она.

Харви колеблется, но было бы очень странно, если б он сказал: «Нет, не надо ее кормить, пусть голодает». Эрин будет в недоумении. Начнет задавать вопросы, потому что она такая. Однако в настоящий момент ее цель – остаться наедине с Харви, и необходимость покормить Мию как раз предоставляет ей такую возможность.

Харви бросает взгляд на радионяню, не издающую ни звука, затем качает головой. Я ставлю на то, что он понятия не имеет, как обращаться с Мией. Скажем прямо, никогда раньше он не обращал на это внимания. И не узнает радионяню, даже если я хорошенько тресну его ею по голове. Я шагаю, чтобы ее забрать.

– Оставь, – говорит Харви. – Она тебе не понадобится.

Я бормочу что-то про бутылочку со смесью и выхожу из комнаты.

* * *

Хватаю малышку на руки. Она теплая, но это потому, что она закрутилась в пеленку. Я разматываю пеленку, затем беру бутылочку со смесью, которую приготовила заранее, и даю ее Мии.

«Что будем делать?» – шепотом спрашиваю я. Слышно, как смеется Эрин. Господи, это правда? Сейчас, когда ее подруга умирает в больнице? Впрочем, возможно, она этому рада… Вот только смех ее окажется недолгим, если она свяжется с этим чудовищем.

Я выхожу на лестничную площадку с Мией в руках. Харви и Эрин разговаривают, попеременно шепчутся, молчат и говорят нормальным тоном – подозреваю, ради меня. Я бросаю взгляд на лестницу и закрываю глаза. «Ну же! Не медли ни секунды!» Быстро бесшумно спускаюсь вниз. По пути смотрю везде, где должны были быть телефоны, но ни одного из них на месте нет. Мия смотрит на меня широко раскрытыми глазками, однако в них нет страха.

Я на втором этаже, где кухня. Радионяня, видеомонитор, по-прежнему на столе, рядом с лжедневником.

Но я уже все испортила. Мне нужно было найти способ захватить с собой вторую радионяню. Это мое доказательство, мой спасательный конец, однако теперь уже слишком поздно. У меня больше не будет причин находиться здесь. Я забираю у Мии бутылочку, и ее ротик делает удивленное «О». Собираюсь с духом, готовясь к тому, что будет дальше, снова и снова нашептывая: «Прости, прости, прости!» Мия умилительно облизывает губки, и я едва сдерживаю улыбку. Убираю бутылочку в холодильник и прячу монитор в ящик с посудой. Хватаю со стола дневник. На это уходит слишком много времени, но мне кажется, будто у меня бионический слух и даже отсюда я слышу голоса Харви и Эрин. И, хочется надеяться, услышу звуки шагов.

Затем бесшумно прохожу последний пролет и открываю входную дверь, выскальзываю на улицу и тяну дверь на себя, придерживая ее бедром, чтобы все было как можно тише, и наконец с удовлетворением чувствую мягкий щелчок язычка замка.

Глава 38

На улице моросит дождь. Я заворачиваю за угол на Пятую авеню, двигаясь быстрым шагом, переходящим на бег, словно торопящаяся гейша. Лицо у меня мокрое, и я накрываю голову Мии одеялом.

Все плохо, очень плохо. Я не подумала. Я просто сделала так. Но у меня нет ни телефона, ни бумажника, ни денег. Может быть, обратиться в полицию? Но мне не поверят. И свяжутся с Харви; а тот придумает, как объяснить ссадины у меня на лице. И к настоящему времени он уже должен был догадаться, что аудиомонитор на самом деле видеомонитор. Он поймет, что радионяня в течение последних трех часов записывала на карту памяти все, что он говорил и делал. Пусть отец из Харви никудышный, но он далеко не дурак.

Я подхожу к автобусной остановке и оглядываюсь назад. Автобус «М1» вот-вот подъедет. Можно было бы попробовать уговорить водителя: «Я потеряла сумочку. Моей малышке нужно домой. Она устала. Пожалуйста, сэр!» Но я ловлю на себе взгляды прохожих. Начинается все с улыбки (о, смотрите, маленький ребенок), которая быстро сменяется подозрительностью. Времени уже почти десять вечера. Моя форма грязная после двухчасовой уборки, одна пуговица оторвана; руки красные и опухшие. На колене багровый синяк, еще один на руке, и это только то, что видно сразу. Если смыть с моего лица косметику, я стану похожа на Майка Тайсона[29] после проигранного поединка. У меня в руках грудной ребенок, завернутый в одеяло. Под одеялом на Мии только подгузник и белая распашонка. Вот такие дела.

Прохожие разглядывают меня. Запоминают мое лицо на тот случай, если им придется давать свидетельские показания. Похищение ребенка! «Вы не поможете составить фоторобот?» «Некрасивая, плохая кожа, короткие растрепанные волосы цвета навоза, форма не по размеру большая, грязная и неопрятная. Младенца