Обнаружение цели - В. В. Миргородов

— К твоим родам мам, я обязательно уже буду здорова и дежурить рядом! — гордо заявляю я у маминой кровати, гордо прикладывая кулачек к своей груди под дружный смех окружающих взрослых.

В душе радуясь, что пока мы ехали сюда на служебной машине с военными номерами, я уболтал отца не рассказывать матери о моих травмах. И это было несложно — он ей и так даже половины не сказал, сообщив только, что я с друзьями наткнулся на неразорвавшийся снаряд в подвале дома и впал в комму. Собственно, это и является официальной версией! Уже которую неделю безостановочно мусолящеюся в новостях:

— Необходимо запретить детям гулять по улицам без взрослых! Необ...

— Да что вы говорите! Им что уже, и до школы идти только сугубо за ручку?!

— Да, именно!

_ Угу!

— Друзья! Мы забываем, что дети, и подростки — это разные вещи! К тому же данные ребята подорвались не перед или после занятий! А в свободное от учебы время! Мы должны, обязаны организовывать их досуг...

— Вот я и говорю! Детям на улице не место!..

И так каждый день, что смотреть уж тошно. Прошло каких-то два месяца, а с экранов телевизора совсем пропал годный контент! И ладно хоть меня там не поминают.

— От того мы и сбежали в Челябинск, а иначе бы твоя фотография висела бы на каждом столбе — просветил меня на этот счет папа, а я задумался — а каково это быть эстрадной звездой?

Встряхнулся, послал такую перспективу нафиг, допил кислородный коктейль, распрощался с отцом и поплелся в свою палату, отчаянно почёсываясь во всех местах — упрел. Ткань «платьица» оказалось ужасной, не дышащей от слова совсем.

А на утро ко мне пришел доктор пластический хирург.

— Так, посмотрим, посмотрим... — проговорил он, разглядывая мою кукольную промежность — да... случай, прямо скажем, интересный. — распрямился он, поправляя очки и переключая внимание на зав отделения, так же тут присевающего тут, и исполняющего роль моего лечащего врача. — Внутри как понимаю, тоже ничего нет? — зав кивнул — Дааа... — а с кишками как у девушки? — взглянул на меня.

— Почти полный порядок, что даже удивительно — «слегка» соврал лечащий.

— Почти? — понял намек просвещенный коллега.

— Они короче в половину, — икнул зав, пугая пластика — но если вы о возможности взятия куска для имитации влагалища — то это не проблема.

— Половины... нооо? — хирург походу в шоке, и даже слегка в астрале.

Говорит ломано, и рот не закрывается. Ну а зав... кажется, понял, что сболтнул лишнего, но заднею сдавать уже как бы поздно.

— Да, у неё удивительный кишечник. Даже в таком состоянии он работает почти как полноценный. Так что потеря еще десятка сантиметров ради такого дела — взглянул доктор на меня, а я кивнул — не будет для девушки проблемой.

— Но... — протянул на это пластификатор человеческих тел, и вновь нагнулся к моей промежности.

Все тщательно осмотрел, ощупал, и вновь обратился к компетентному лицу — начальнику отделения, исполняющего обязанности моего лечащего врача, надсмотрщика, и просто — ответственного.

— С кожей как погляжу, тоже особых проблем нет. Но вот это трубка... — коснулся он торчащей из моей поясницы пластиковой фигни, задумчиво её теребя, вызывая не самые приятные ощущения.

И тут уже зав отделения пришлось пожать плечами и тяжело вздохнуть — ничем не можем помочь, ничего не можем поделать. Клапана для подобного делать еще не научились, да и взять их для данного места не откуда. Пропускать через все тело пластик поздно — придется вынуть вновь делать полостную, полностью выпотращивая бедняжку, да и резиновый пакетик за место мочевого пузыря — так себе идея.

— А если взять клапан от какого-нибудь сосуда? — спросил я врача, когда пластический хирург уже ушел. — А пузырь сделать из той же кишки?

Бедняга вылупился на меня как на идиотку. Сказал, что это так не работает, что так нельзя... а потом махнул рукой, заявив:

— Да с тобой вообще все через жопу!

И согласился. Операцию назначали через два месяца — раньше, как я не умолял, никто ничего делать не захотел, «тебе надо восстановиться после всего! И желательно вообще не месяц, и не два — а полгода!», но позже — у меня уже могут быть проблемки, и я бы не хотел, чтобы меня вскрывали уже тогда. Я не желаю столь долго жить неполноценным! Без почки, и с кусочком печени.

А уже на следующий день, мать увезли в операционную, на кесарево сечение. И тогда же, у меня родился брат. Слабый, беспомощный, и недоношенный. Лишенный материнской любви и молока, ввиду тяжёлого состояния родительницы после операции и родов. Чворт.

Пришлось в тихую, с милыми глазками, перебираться из хирургического отделения военного госпиталя в родильное отделения городской больницы, из пациентки в санитарку. Не знаю, как это все провернул зав хирургического отделения госпиталя, но стоило ему аргументированно доказать, что мне это надо, он тут же согласился.

Просто выслушал, что жизнь матери и брата для меня важна, и я хочу быть рядом, а не жить в неведенье, согласился с тем, что мне самому пока еще нужен медицинский присмотр, несмотря на всю мою «черезжопность» и на территории родильного отделения за мной всё равно присмотрят. Да и с тем, что лишние руки никому еще лишними не были, спорить не стал.