Жека 2 - Arladaar

— Слышал вроде, что-то в Москве митингуют, — недоумённо развёл руками Жека. — Так откуда мне знать, чего они там митингуют? У них постоянно там кто-то против кого-то.

— А ты лично за кого? Или против кого? — вкрадчиво спросил гэбэшник.

— Да ни за кого я. Живу как все. Работаю. Техникум окончил, сейчас на работу в строительное управление устроился.

— Мы всё прекрасно знаем, где ты работаешь, и кем, — как отрезал гэбэшник. — Я не о том. Я о твоём отношении к ГКЧП. Ты же секретарь комсомольской ячейки.

— Ну да. Секретарь, с зимы,— согласился Жека. — Но эта должность чистая формальность. Комсомол уже давно никакой роли не играет. Новых членов ячейки с моего вступления в должность не было. Агитационных мероприятий я не проводил. Ходил просто по долгу.

— Ладно… Эта песенка долго может длиться, а мне таких как ты, ещё сотню допросить надо, — нетерпеливо сказал гэбэшник. — Со вчерашнего числа указом Президента РСФСР Бориса Николаевича Ельцина деятельность КПСС и ВЛКСМ приостановлена, как нарушающая конституционный порядок. Приостановлена, Соловьёв. Пока не запрещена. В твоём кабинете будет проведён обыск в твоём присутствии, а также изъятие документов. Поехали. А… Ты кстати, Митрофанова, секретаря горкома когда видел?

Гэбэшник остановился у двери, и замер, ожидая как бы невзначай подловить Жеку. Ясен хрен, что их видели вместе в горисполкоме — народу там много было. Лгать не имело смысла.

— Позавчера я его видел, — уверенно ответил Жека. — В горком лично пришёл разобраться с ситуацией. Узнать меры реагирования на политическую ситуацию в стране.

— И что он сказал? Что он делал? Просил некие отряды самообороны организовать?

— Ничего такого не просил. Он пил. Довольно выпивши был. Сказал, что дело всей жизни рушится. А мне сказал заткнуться, и идти домой.

— Ясненько, — пробормотал гэбэшник, уже выйдя в коридор, и сразу же спросил. — О планах не говорил?

— Не. Ничего не говорил! — отрицательно мотнул головой Жека. — Он пьяный был.

— А не говорил он о каких-то деньгах? — спросил гэбэшник.

— Нет. От него денег наоборот, не дождёшься. Сколько ни просил на всякие мелочи, бесполезно.

Приехали в техникум. А там перекличка как раз. Конец августа. Перваки с изумлением смотрели, как у здания тормозит чёрная Волга, и в техникум входят несколько людей в костюмах, показывают красные ксивы бабке на входе.

Поднялись в административный корпус. Жека открыл перед сотрудниками дверь комсорговской, показал рукой. Ищите, типа. А там не было ничего. Все договора об отчуждении комсомольской собственности лежали у Славяна в надёжном месте. В кабинете только старые подшивки Комсомольской правды, агитационные книжки и плакаты, ну и список членов первичной ячейки ВЛКСМ. Конечно, в архиве горисполкома, возможно, и остались какие-то записи, но все они были совершенно законны. Через пару месяцев про путч забудут, и гэбэшникам будет абсолютно плевать на эти писульки. Их десятки тысяч копились ежемесячно. Сейчас гэбэшников волновали только деньги КПСС и ВЛКСМ. Но Слонов давно сдриснул с чемоданом денег, и сейчас уже наверное был на территории сопредельной русскоговорящей республики, Митрофанов лежал под водой. Но по версии гэбэшников поступил именно так же. Поэтому проверка носила чисто формальный характер.

Ничего толкового не найдя, гэбэшники ушли, забрав у Жеки ключ от кабинета, и заклеив дверь сургучовой печаткой. Комсомольский билет и значок остался напоминанием об интересной юности.

— Ну всё, Евгений Соловьёв, свободен, — покровительственно сказал старшой. — Расписку о неразглашении я с тебя не беру, но чем меньше будешь трепаться, тем лучше. Если работу комсомольской организации возобновят, придёшь за ключом, и распишешься в акте снятия печати.

Жека сразу подумал, что кранты этой печати, не провисит она тут и дня — сожгут или отковыряют пакостные студаки. Собрался уходить, опять встретил директора.

— Соловьёв! Евгений! А ты что тут делаешь? Учиться опять пришёл? Хахаха!

— Смешно очень, да, — согласился Жека. — С КГБшниками приходил. В кабинете моём обыск делали. Проверяли мою принадлежность к ГКЧП. Сдал им ключ, сложил полномочия комсорга. Комсомол запрещён. Такие дела, Роман Палыч.

— Ну что ж, Евгений, бывает и такое, ничего не поделать. Надо жить дальше, — взгрустнул директор. — Жизнь-то не останавливается. Видишь… Новых сорванцов принимаем. Вы на выход, другие на вход. Так и работаем. Эти уже без СССР будут учиться. Ты сам-то как? Работу хоть нашёл? Ты же с кооперативом там что-то связан был?

— Бери выше, Роман Палыч, — усмехнулся Жека. — Я теперь в двух фирмах работаю. В одной коммерческий директор, в ТОО «Инвестфонд», и генеральным и коммерческим директором в АО «СибСтройМеталлФинанс». Это бывшее строительное управление комбината.

Директор с недоумением и недоверием посмотрел на Жеку, недоумевая, как его выпускник, пусть даже и толковый, говорит о должностях, к которым люди идут всю жизнь.

— Ты шутишь? — с недоверием спросил Палыч.

— Да нет, не шутка, — рассмеялся Жека. — Хотите, шефство над вами возьмём. Экскурсии проводить будем. Вот вам визитка. Звоните, если ремонт, или что понадобится.

Пожав вялую руку стоящего в ступоре директора, Жека пошёл к преподавателю теплотехники и теплодинамики, раз уж приехал сюда. Обещал же ему сообщить о внедрении проекта кафе. Николай Иваныч сидел в кабинете у себя, и что-то читал. Готовился к будущему учебному году. Увидев Жеку, обрадовался.

— Соловьёв! Рад тебя видеть! Как ты?

— Да я, Николай Иваныч, тут вообще-то по делам, но зашёл вот к вам, помня вашу просьбу.

— Какую просьбу? — недоумённо спросил забывчивый препод.

— Ну как же… Кафе по проекту, который я у вас брал. Построили мы его, Николай Иваныч! Работает! С большой рентабельностью!

— Аааа… Вспомнил. Ну-ка, скажи-ка адрес?

— Еловое шоссе, строение 2. Это совсем рядом с лыжной базой «Зимушка». Знаете?

— А… Ну съезжу, посмотрю. Давно там не был. Посмотреть бы, как там цеха построили, как реализовали водоснабжение и канализацию в условиях сельской местности. Мне для диссертации бы пригодилось. Буду дальше учиться, Соловьёв — в науку пойду.

— Вас пустят! — уверил Жека. — Вот вам моя визитка. Скажете, что от меня, посмотреть на реализацию проекта. Ладно, удачи вам, Николай Иваныч.

Не любил Жека оставлять недоделанных вопросов. Просил Иваныч показать построенное кафе, вот — получи и распишись. И душа спокойна сейчас.

Теперь надо на работу, узнать, как там дела. Ещё разобраться, где пропавшие