Сотрудник гестапо - Генрих Гофман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дубровский взял ее под руку. Они прошли в парк.
— Леонид, а почему ты сегодня опять в гражданском костюме? — неожиданно спросила она.
— Потому что в гражданском костюме я тебе больше нравлюсь.
Валентина с благодарностью заглянула ему в глаза и на мгновение прижалась к нему плечом.
— А что я должна сделать, чтобы понравиться тебе?
— Глупенькая, ты мне и так очень нравишься. Но у меня есть к тебе одна просьба.
— Какая?
— Мне просто необходимо, чтобы кто-нибудь съездил в Горловку. Это совсем близко. Ты, Валюта, смогла бы это сделать?
— В Горловку? Могу.
— Тогда завтра же и отправишься. Пропуск тебе нужен?
— Я и сама возьму. Все равно с работы отпрашиваться надо. Скажу, что сестра там живет, проведать хочу. А Лена за меня отработает.
— Хорошо, вот адрес! — Дубровский достал письмо и показал Валентине адрес. — Запомни его на память. Спросишь там Таисию Андреевну. Скажешь ей, что ты от Борисова. Если будут спрашивать, где я работаю, скажешь, что не знаешь.
— А я и правда не знаю.
— Вот и хорошо. Придет время — узнаешь. Валентина молча кивнула.
— Когда вернешься, придешь в восемь вечера сюда, к парку. Я каждый день наведываться буду. Ну а если не дождешься, значит, занят, не смог прийти. Тогда приходи на другой день. Договорились?
— Хорошо! Ты, Леонид, не беспокойся, я все сделаю.
Через несколько дней Валентина вернулась радостная и возбужденная. Она была счастлива, что хоть чем-то помогла Леониду. Доволен был и Дубровский. По рассказу Валентины, ее очень тепло встретили в Горловке.
— Эта женщина передала тебе привет от Владимира Ивановича. Она сказала, что этот Владимир Иванович благодарит тебя за то, что ты послал ему с Пятеркиным, — продолжала нашептывать Валентина.
— А что-нибудь еще про Пятеркина она говорила? — перебил ее Леонид.
— Сказала только, что его больше нет.
Дубровский стиснул зубы.
— Неужели погиб мальчонка? — проговорил он после минутного молчания.
— Не знаю…
Они уже далеко ушли от городского парка и стояли вдвоем возле двухэтажного жилого дома в каком-то пустынном переулке, и случайным прохожим казалось, что это влюбленная парочка не может расстаться.
— Спасибо тебе, Валюта! Большое тебе спасибо.
— Что ты, Леонид! Можешь всегда на меня рассчитывать. Только ты меня перебил. Я еще не успела тебе передать основную просьбу Владимира Ивановича. Таисия Андреевна сказала, что он благодарит тебя за Светлану. Эта Светлана очень ему помогла. И теперь Владимир Иванович просит, чтобы ты подыскал еще таких же людей. Это сейчас очень важно.
У Дубровского перехватило дыхание. Сердце учащенно забилось. «Значит, дошел Пятеркин, значит, не напрасными были труды, раз Светлана Попова оказалась в руках Потапова». Еле сдерживая волнение, Дубровский проговорил:
— Ясно, Валюша! И еще раз большое тебе спасибо!
Он провел рукой по мягким, шелковистым волосам девушки, заглянул ей в глаза и нежно поцеловал в губы. Она вскинула голову. Глаза ее сияли от счастья.
14
В здании тайной полевой полиции ни на один день не прекращались допросы. Кое-кто не выдерживал диких пыток и называл имена товарищей. Так полицайкомиссару Майснеру стало известно имя руководителя городского подполья. А вскоре гестаповцы раздобыли и его словесный портрет.
— Так вот он какой, капитан Гавриленко! — раздумчиво проговорил Майснер, вглядываясь через пенсне в нарисованное на бумаге лицо молодого мужчины. — Я дорого заплатил бы за то, чтобы побеседовать с ним в моем кабинете. Надеюсь, вы доставите мне это удовольствие? — спросил он у высокого голубоглазого немца, который стоял навытяжку и подобострастно пожирал взглядом своего шефа.
— Господин полицайкомиссар, думаю, что это не так сложно. Имея такой портрет, захватить его не представляет большого труда. Я сегодня же прикажу размножить эту картинку и раздам ее всем сотрудникам ГФП и полиции, — сказал Карл Диль — следователь по особо важным делам.
— Если, как вы говорите, кабель действительно перерезали его люди, то можно предложить населению десять тысяч оккупационных марок за его голову.
— Я думаю, следует повременить, господин полицайкомиссар. Мы только заставим его насторожиться, заставим изменить свой облик и тем самым усложним поиск.
— Пожалуй, вы правы. Но нашим сотрудникам следует сказать, что тот, кто доставит Александра Гавриленко в ГФП, получит денежное вознаграждение.
— Да, господин полицайкомиссар! Это не помешает.
— Хорошо, дорогой Карл. Тогда действуйте от моего имени. Да поможет вам бог. В случае успеха вы будете представлены к награде.
— Благодарю вас, господин полицайкомиссар! — Карл Диль почтительно склонил голову.
— Можете идти.
Когда унтершарфюрер Карл Диль вышел из кабинета, адъютант пригласил к полицайкомиссару Леонида Дубровского.
— Рад поближе познакомиться с вами, — сказал Майснер, разглядывая Дубровского поверх стекол пенсне. — Я много слышал о вас от Рунцхаймера. Он рассказывал мне, что в Кадиевке вы прекрасно справлялись с биржей труда. Припомните, сколько молодых восточных рабочих вы отправили в Германию?
— Немногим более полутора тысяч, господин полицайкомиссар, — отчеканил Дубровский.
— Не так уж много. Впрочем, для Кадиевки это, пожалуй, достаточно. А из Сталино мы намереваемся отправить не менее двадцати тысяч. Но пока собрали всего пять. Это крайне мало. Даже стыдно говорить. Видимо, там, на бирже труда, не все в порядке. Я поручаю вам проверить списки отобранных. Познакомьтесь с методами работы биржи труда и наведите там должный порядок. Если потребуется, мы можем организовать облавы в городе. Мы пойдем на крайние меры. Но двадцать тысяч молодых рабочих должны быть отправлены в Германию до середины июля. О ваших действиях будете докладывать лично мне.
— Слушаюсь, господин полицайкомиссар!
— Но эта работа не освобождает вас от помощи следователям. Вы по-прежнему будете помогать им во время допросов.
— Я вас понял, господин полицайкомиссар.
Майснер снял пенсне, протер носовым платком стекла и, водрузив его на свой мясистый нос, вновь посмотрел на Дубровского.
— Скажите, вы бывали в Сталине раньше? — неожиданно спросил он.
— Нет. Я впервые в этом городе.
— Тогда откуда у вас здесь знакомые?
— Какие знакомые, господин полицайкомиссар?
— Мне докладывают, что вы встречаетесь с какой-то девушкой и еще с русским военнопленным.
— Но, господин полицайкомиссар, Рунцхаймер не раз говорил мне, что каждый сотрудник ГФП должен вербовать себе агентов, должен работать с населением. Я действительно познакомился здесь с двумя девицами, которые работают в немецкой столовой, и с одним русским парнем, работающим в пекарне. Я прощупываю этих людей и считаю, что скоро их можно будет завербовать, привлечь к работе на нас. Вы же сами говорили на построении, что, чем больше мы будем иметь агентов среди местных жителей, тем легче будет вылавливать врагов великой Германии.