Скалолазка и мертвая вода - Олег Синицын

Вздрогнув при моем появлении, парень, однако, не растерялся и наставил на меня автоматический пистолет «Хеклер-Кох», висевший у него на плече. Но и я не растерялась тоже. Схватившись за ствол, отвела его в сторону и припечатала парня к противоположной стене.

Короткая борьба закончилась патовой позицией. Я прижимала его к стене, одной рукой душила, другой пыталась вырвать «Хеклер-Кох». Молодой человек вцепился в пистолет, а второй рукой отпихивал меня.

После десяти секунд борьбы я сдавленно произнесла:

– Извините сердечно. Пока вы не в состоянии выстрелить в меня, быть может, ответите на один вопрос? Мне необходимо это знать, а больше спросить не у кого. Клише уже нашли?

Парень ухитрился согнуть ногу в колене и уперся ступней мне в живот. Не успела опомниться, как он разогнул ногу и я отлетела к стене, уронив на пол неплохую акварель.

Правда, «Хеклер-Кох» остался у меня.

Я перевернула пистолет, взяла его как надо. Точнее – как это делают в фильмах. Направила ствол парню в живот.

– А теперь поговорим серьезно. Где Кларк? Нашел ли он клише?..

Я долго могла бы тут допрашивать, но до меня вдруг дошло, что парень не понимает по-немецки! Я по инерции продолжала говорить на языке Манна и Гете, а по его глазам было видно, что он и слова не уразумел.

Интересное дело! Получается, Кларку не хватило германской агентуры, и он привез в Люцерн сотрудников из другой страны. А то и взвод морских пехотинцев, переодетых в штатское. То-то парни вокруг церкви показались мне слишком молодыми для спецотдела ЦРУ. Явно не дураки, но и не такие бойцовые питбули, типа Бейкера.

– Посторонний на чердаке, – вдруг произнес парень по-английски. Не крикнул кому-то – коридор был пуст. Просто сказал, словно комментируя собственные мысли…

Черт! Только тут я заметила, что по его щеке тянется проводок и заканчивается возле рта. Опять опростоволосилась!

– Больше ни слова! – воскликнула я. – Иначе…

– Женщина. Лет двадцати пяти, – продолжал докладывать он.

– Эй! – Взмахнула стволом. – Ты что, слепой? Выпущу в тебя весь магазин.

– Оружие на предохранителе, – ответил он.

Я глянула на железяку в своих руках.

Да, снять пистолет с предохранителя для меня посложнее, чем перевести с древнегреческого «Илиаду». Попятилась в комнату, из которой вышла. Захрустело стекло.

– До свидания, – произнесла я. – Возможно, увидимся позже, хотя мне бы этого не хотелось.

Взялась за дверную ручку.

В последний момент парень кинулся ко мне, но я успела перед его носом захлопнуть дверь и задвинуть старую щеколду. Доски потряс удар.

Ну вот. Теперь шум и топот слышались со всех сторон. Надо же, с первых минут появления в Хофкирхе устроила такой переполох! Сколько смотрела фильмов, сколько читала книжек. Так лазутчики не работают. Сначала они добывают секретный микрочип, а уже потом вляпываются. Я сделала все вопреки законам жанра.

Дверь вновь содрогнулась. Не найдя лучшего варианта, вылезла на крышу. Кажется, подобное со мной уже происходило. Несколько дней назад, в доме Жаке. Точно так же я улепетывала по крышам, а за спиной неслась орава преследователей.

Огромные стрельчатые окна левой башни находились недалеко от меня. Но чтобы добраться до них, нужно было пересечь участок крыши, напоминавший горнолыжный спуск. Я поклялась себе не спешить. Не то слечу, как ласточка с перебитыми крыльями. Двигалась медленно, хватаясь за края черепицы. Вот так. Пусть похожа на шимпанзе, зато почти достигла башни.

Оконные проемы, размером с автомобиль, оказались чересчур высоко. Даже если бы под рукой была лестница, все равно бы не достала. А вот до светового окошка башни вполне смогла допрыгнуть.

Ухватилась за край. Подтянулась и заглянула внутрь. Там обнаружилась деревянная лестница, извивавшаяся по стенам квадратной спиралью. Совершенно пустая.

Взобралась на наружный подоконник и высадила ногой стекло. Пролезла и спрыгнула на лестницу.

Где искать клише? Собор такой огромный! Сверху донесся топот. Эти ребята, кажется, спешат за мной.

Не оставалось другого пути, кроме как бежать вниз.

Выскочила из башни в высокое помещение перед закрытыми воротами. Древний каменный пол отшлифовали миллионы туфель прихожан, а позже – туристов. Мельком глянула на живописные фрески томных святых и кинулась в сторону нефа. Это такой длинный, продольный зал в церкви. Думала, что там никого нет.

Неправильно думала.

Зал кишел людьми. Такое впечатление, словно литургию ждут. Вот-вот появится священник. Впрочем, наоборот: народ вместо богослужения решил разграбить храм.

Не меньше пяти десятков человек тщательно обследовали каждый сантиметр церковных полов, стен, деревянного орнамента, скульптур. Одни потрошили содержимое шкафов, тумб, другие простукивали лавки, третьи разве что не обнюхивали алтарь. Очевидно, еще кто-то возился с органом, потому что в какой-то момент раздался короткий гудок, похожий на паровозный. Несколько внимательных ребят с бритыми затылками охраняли это безобразие.

Мне удалось пробраться в зал и спрятаться за колонной, оставшись незамеченной. Едва я успела превратиться в одну из скульптур, как в неф ввалились трое запыхавшихся молодцов из башни.

Я вросла в пол. Слилась с деревянной композицией, дополнив аскетизм святых современными мотивами – шортами, майкой-безрукавкой, автоматическим пистолетом «Хеклер-Кох» на плече.

Бойцы из башни и охранники зала встретились. До меня донесся их короткий диалог, и я поняла, что находилась на волосок от смерти.

Оказывается, по лестнице бежал Джон Бейкер – собственной покалеченной персоной!

– В здании посторонний, – едва слышно сказал он охранникам. – Русская девчонка. Будьте начеку.

– Из-за девчонки? – недоверчиво спросил кто-то.

Послышался хлопок и сдавленный хрип. Кажется, Бейкер схватил охранника за горло. Меня всегда умиляла его манера общения.

– Будьте внимательны, – прошипел Бейкер. – Девчонка очень опасна. Как дьявол. Боишься дьявола, солдат?

Вздох облегчения. Бейкер отпустил служивого.

– Как только увидите – обездвижить! – закончил он. – Не верьте ни единому слову, что бы она ни говорила. Очередь по ногам, и сразу вызывайте меня. Я понятно выразился?

Очень даже понятно. И настолько выразительно, что у меня горло перехватило.

Бейкер желает заполучить меня живой, с перебитыми ногами, чтобы бежать не смогла. А потом будет долго мучить. Есть у него такая заветная мечта.

В помещении храма зазвучала трель телефонного звонка. Я покрылась испариной. Подумала, что это мой сотовый. Кто-то из друзей решил поинтересоваться моим самочувствием и выбрал для этого не самый удачный момент.

К счастью, заливалась не моя трубка. Через секунду я поняла, что это телефон Бейкера.

– Да… – произнес американец. – Я… Что? Где произошел взрыв?.. Кто? Исламские террористы?.. Мне некогда заниматься ерундой!

Резкий писк оповестил об окончании разговора. Коротко и в лоб. Все правильно. Антитеррористическому отделу «Мгла» некогда заниматься какими-то террористами. У них имеются дела поважнее. Бейкер ушел, гулко цокая каблуками. Я решилась выглянуть из-за колонны. Морпехи в гражданском вернулись на места.

Судя по всему, клише до сих пор не найдено. Иначе бы эта прорва людей не перебирала сейчас с таким усердием каждый сантиметр церковной утвари. Работают, наверное, всю ночь. Кларк спешит. Интересно, а сам он здесь? Впрочем, не хочу знать. Одного Бейкера достаточно, чтобы получить целую россыпь проблем. А два ублюдка – явный перебор неприятностей!

Однако эти «исследователи» слишком тщательно подошли к поискам.

Они занялись мелочью, влезли в детали, вместо того чтобы поднять головы и просто осмотреть церковь. Я имею право так рассуждать, потому что, сидя здесь, за колонной, уже увидела кое-что.

На витражном окне напротив меня была изображена женщина, достающая из воды колыбель с ребенком. Наверное, дочь фараона, спасающая маленького Моисея, которого мать отправила в свободное плавание. Но это не важно. Позади нее стояли два чернокожих стражника.

…У Дали есть картины – обман зрения. Например, в «Рынке рабов…» бюст Вольтера складывается из фигур двух служанок и арочного проема. Кто-то сначала замечает служанок, а уж потом видит скрытое изображение. У кого-то зрение устроено так, что он вообще Вольтера не найдет. А я, наверное, самая тупая. Я на той картинке долго не могла обнаружить служанок. Сразу видела Вольтера. Его глаза, полуопущенные веки и снисходительный взгляд, грустную улыбку, старческий подбородок.

Головы стражников на витраже, их тела и оружие образовывали контур черного льва, у которого отсутствовала нижняя часть туловища. Лев разинул пасть и агрессивно поднял лапы в направлении входа. Он в точности напоминал одного из львов с моей татуировки. Я задумалась.

Что это обозначает? Нет, я понимаю – «мертвую воду». Но какой смысл несет изображение? «Мертвая вода» мне уже не нужна.