Наша футбольная Russia - Игорь Рабинер

О выступлении Валерия Георгиевича на пресс-конференции я упомянул не случайно. Своей весьма спорной по фактам и постыдной по смыслу ссылкой на необъективное судейство главный тренер перечеркнул многое из того хорошего, что было сделано в сборной предыдущей осенью.

Похоже, после победы над Ирландией и Газзаеву, и игрокам, и журналистам с болельщиками изменило чувство реальности. Восхитительное, но сиюминутное превращение Золушки в Принцессу вскружило всем во главе с Газзаевым головы. Безликий тайм в Тбилиси, правда, насторожил, но четыре гола албанцам в Волгограде укрепили в сладкой иллюзии, которую мы и заморозили на зиму. Победы в межсезонье в контрольных матчах на Кипре над аборигенами и «домоткаными» румынами, двоих из которых позже не взяли даже в кровоточащий «Спартак», окончательно обесточили блок питания бдительности у сборной, укрепили вальяжное ощущение мира, лежащего у ее ног.

А по весне иллюзии испарились – вместе с осенней свежестью эмоций, всегда сопровождающей приход нового тренера. Оказалось, что мало играть только сердцем (действительно красивая и заслуживающая уважения формула Газзаева), – надо уметь играть еще ногами и головой. Даже в Албании.

Наряду с мудростью у сборной России отсутствовала и юная лихость – та самая «игра сердцем». Ни опыта, ни молодости – такой странной была команда албанского образца. Глядя, как прямолинейно бодается наша первая сборная с дубом албанского прессинга, помноженного на немецкую дисциплину, думалось: как же команде не хватает озорства Измайлова, Аршавина, Сычева! А невключение в заявку Хохлова и отказ от приглашения Титова обернулись тем, что в запасе был только один полузащитник-созидатель, и тот фланговый.

…29 марта 1997 года сборная России под руководством Бориса Игнатьева в кипрском Паралимни свела вничью с хозяевами отборочный матч ЧМ-98, и это показалось нам унизительным. 29 марта 2003 года в албанском Шкодере крупно проиграла сборная Газзаева. Что оставалось делать – кивать на заколдованную дату? А может, искать причины субботнего происшествия, равных которому в истории российского футбола еще не было?

С турнирной точки зрения проигрыш Албании был менее значим, чем с моральной. А вот следующее поражение – 30 апреля в переигровке в Грузии со счетом 0:1 – уже поставило поездку на чемпионат Европы под серьезнейшую угрозу. Хорватский тренер грузин Иво Шушак и автор гола, сидевший тогда в глубоком резерве «Локомотива» Малхаз Асатиани, нанесли российской сборной вторую оплеуху кряду. Благотворительность нашей команды не знала границ: и для Албании, и для Грузии выигрыши у России стали первыми победами в том отборочном цикле!

Никакой атмосферы враждебности на сей раз в Тбилиси не было: говорю об этом как человек, который провел те дни в Грузии. Да и вообще, только политики-популисты придавали октябрьским событиям 2002 года заведомо антироссийскую окраску, пытаясь на этой почве раздуть конфликт между российским и грузинским народами. В апреле 2003-го прием российским гостям был оказан самый теплый, а ради автора этих строк, приглашенного утром в день вылета в Москву на шашлык в древнюю грузинскую столицу Мцхета, даже был задержан на час… рейсовый самолет. Чего только не сделаешь ради дорогих гостей!

0:1 – лучшее, что могло ее ждать при таком качестве игры.

За день до матча на тбилисском стадионе «Локомотив» у Газзаева спросили, сколько раз он просматривал запись албанского фиаско. Тот ответил: ни разу. Более того – вообще не видел смысла этого делать. Из слов тренера напрашивался вывод: детальный анализ болезненного, но далеко не фатального проигрыша произведен не был. К тому же еще в Шкодере главной причиной поражения Газзаев назвал судейские ошибки, что могло расхолодить игроков. Какой смысл копаться в себе, если твой тренер публично возлагает вину на арбитра? Допускаю, что его высказывание (в дальнейшем, кстати, ни разу не списанное на послематчевые эмоции) стало первым шагом к тбилисской неудаче.

«Руки у сердца» у команды Газзаева вновь не было. Зато она была у грузин, чей настрой лучше всех выразился во фразе защитника Давида Квирквелия: «Я был готов вырвать из груди сердце и положить его на поле». Больно было смотреть, как наши игроки, даже проигрывая, вяло катали мяч по своей половине поля. На следующий день одна из грузинских газет предпослала тексту на своем языке русскую шапку: «Бежали робкие россияне». Возразить такому язвительному «ремиксу» Лермонтова, увы, было нечего.

Газзаев повторил «ноу-хау» Анатолия Бышовца времен матча с Исландией: роль единственного форварда в Тбилиси выполнял номинальный полузащитник Семак. Результат получился точно таким же, как и в Рейкьявике. Кержаков с Сычевым в стартовый состав не попали. При этом у россиян не только забивать, но и обороняться было некому: в составе появился защитник Евсиков, чьей единственной заслугой было то, что он – игрок ЦСКА. Не знаю ни одного другого тренера, который привлек бы этого футболиста в национальную команду – как и форварда армейского клуба Попова. После отставки Газзаева речи о том, чтобы Евсиков или Попов играли за сборную, больше не заходило никогда. Во всех своих интервью Газзаев вспоминает о братьях Березуцких, которых «вывел в люди» вопреки общественному мнению – и это действительно так. Но почему-то о Евсикове и Попове тренер не упоминает нигде…

Еще одна спорная привычка, вошедшая у тренеров нашей сборной в традицию – произвольно тасовать амплуа игроков.

В Тбилиси это, помимо Семака, коснулось впервые за долгое время вызванного в команду Аленичева. За день до матча я спросил хавбека португальского «Порту», когда он в последний раз играл на позиции правого полузащитника. «В 97-м, в „Спартаке“», – ответил он. Вряд ли в такой ситуации можно было ожидать от него выдающейся игры на позиции, требующей специфических навыков.

Вызвали большое сожаление поступки Газзаева не только во время, но и после игры. И не у меня одного. Грузинская газета «Олимп» на следующий день написала: «Валерий Георгиевич, вы, когда были игроком, знали, что победа и поражение – братья. Почему же теперь не пришли на пресс-конференцию? Почему не поздравили Иво Шушака с его первой победой, не пожали ему руку? Горечь поражений надо уметь переживать по-мужски».

Итак, Газзаев, после ЧМ-2002 пообещавший максимальную открытость сборной для прессы, пошел по пути Романцева и после поражения не явился на встречу с журналистами. Недаром говорят, что нутро человека становится ясно не во времена успехов, а в минуты неудач.

Поражения от скромных соперников Газзаев в книге «Приговорен к победе» объяснил так: «Перед поездкой в Албанию травмировалось несколько ребят, на которых я рассчитывал. И мне пришлось, к огромной радости публики, прибегнуть к помощи опытных сборников, игравших по устоявшимся тогда в российском футболе канонам. Они и моих требований не приняли, и свои навыки не показали. Мы провалились с треском». Не говоря уже о том, что Газзаев перепутал матчи с Албанией и Грузией, виноваты у него вновь оказались игроки…

Колосков после матча заявил, что с Газзаевым ему предстоит провести «серьезный разговор». Возникло чувство, что безоблачные прежде отношения президента РФС с главным тренером сборной начали давать трещину.

Подтвердил это в своей книге «Приговорен к победе» и сам Газзаев:

«Работалось нам с Колосковым нормально, грех жаловаться. Но как национальную команду затрясло, все резко поменялось. Вячеслав Иванович не только блеснул ораторским искусством, он стал меня сторониться. Такое ощущение, что боялся запачкаться в тех помоях, которые на меня выливали. В итоге Колосков, пускай и косвенно, посодействовал тому, что я подал в отставку».

Газзаев упомянул о «помоях», которые на него-де выливали. Это вообще долгое время была его любимая тема. Почему-то Валерию Георгиевичу не приходило в голову, что эти самые «помои» он лил на себя сам – поражениями в Албании и Грузии и, что очень важно, собственной на них реакцией. После нее мало у кого возникало желание сочувствовать Газзаеву и поддерживать его в трудную минуту.

Видимо, тренер этого так и не понял. В книге «Приговорен к победе» Валерий Георгиевич в своей эмоциональной манере говорил:

«Никогда не бывает так, что ты поднимаешься исключительно вверх. Случаются падения, пробуксовки. И вот такой жестокий этап в судьбе сборной России настал. За ним неминуемо последовал бы подъем – требовалось лишь чуть-чуть потерпеть. Однако в этот самый момент на нас набросились все кому не лень. Все произошло настолько молниеносно, что я даже не успел заметить, как плюс поменялся на минус. Обрушившийся прессинг нам жутко мешал, бил по неокрепшей психике ребят. Общественность пыталась нас закопать и абсолютно все, что касалось сборной, воспринимала в штыки. Это было чудовищно! С такой оголтелостью в словах и извращенностью в мыслях я прежде не сталкивался. Естественно, у меня все это вызвало отторжение. Когда мне попадалось какое-нибудь издание, где сборную втаптывали в грязь, я комкал его и выбрасывал: видел я вас с вашими статьями в одном месте!»