Месть с привкусом крови (СИ) - Гущина Яна

— Кэтрил, ты прекрасна, как утренняя заря, — севшим от волнения голосом произнёс он. — Я счастлив, что ты согласилась стать моей женой.

Если бы он ударил меня по голове обухом, я бы удивилась меньше, ей богу! Что это за комплименты? Что за севший голос? Если не знать сущность этого подонка, то можно было предположить, что реально влюбился и с волнением ждал торжественного дня.

— Сдурел что ли? — вместе с этими словами чуть не плюнула ему в лицо. — Какая на фиг «утренняя заря» и «согласилась стать женой». Власть по башке сильно шандарахнула, раз несёшь всякий бред?

Лацис смутился. Я и сама не ожидала, что он способен смущаться. Уставилась с интересом на своего мучителя, в предвкушении новой ахинеи, произнесённой им. Но Лацис молчал и восторженно пялился на меня. Музыка заглушала наш разговор, но выражения лиц были видны всем.

— Да что с тобой? — не поняла я, чувствуя, что краснею. — Ведёшь себя странно.

Глаза Лациса почернели. Он сглотнул. Потупил взор. Ни дать, ни взять — влюблённый мальчишка! Не знай я подлой сущности этого гада, могла бы подумать, что он влюбился! Да только знаю, что Лацис ни в кого не может влюбиться: у него нет ни сердца, ни души, а без этих двух составляющих любовь невозможна.

— Не думал, что наш брак станет не только соглашением сторон, но и соединением сердец, — молвил Лацис, отчего мне показалось, что он ударил меня по лицу.

Замерла и отшатнулась назад. Чуть не свалилась с эшафота, но дракон, приведший меня сюда, вовремя подхватил и водрузил на место. Дракониха, сигающая по «клавишам» застыла на одной ноге, отчего часовня залилась высоким звуком, похожим на стон. Хоть я не могла оторвать глаз от Лациса, но боковым зрением заметила, что приглашённые задвигались и, судя по всему, зашептались.

Лацис первым пришёл в себя и взмахом руки велел драконихе прыгать дальше. Музыка полилась с прежней торжественностью. Только теперь всё было по-иному. То ли для меня всё изменилось, то ли реально что-то стало не так. Но что?

Лацис подошёл ко мне и нежно взял за руку.

Мать моя! Нежно! Чуть не укусила его, чтобы не притрагивался.

— Прекраснее тебя невесты не было, и нет, — проговорил он, коснувшись дыханием моего уха.

Такое признание заставило меня отчаянно захлопать глазами. Слегка отстранившись, уставилась на него. Ничего себе загнул! Уж не заболел ли? И если заболел, то желательно, чтобы смертельно без возможности выздороветь! Эх, добрая я, сочувствующая. Прямо мать Тереза воплоти!

Мне бы напуститься на Лациса, а я только и смогла, что ошалело уставиться на него. Таких разительных перемен я не ожидала.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — спросила я, вместо того, чтобы двинуть этому козлу промеж рогов. Впрочем, промеж ног тоже было бы уместно.

— Лучше некуда, — заявил он довольно тихо, чтобы звуки музыки сделали его слова недоступными публике, но при этом, чтобы я хорошо слышала.

— Тогда для чего нелепые комплименты и влюблённые взгляды? — холодно бросила я, покосившись на Ноэля. Он не слышал, о чём мы говорили, но не мог не заметить слащавой физиономии Лациса, растёкшейся в приступах нежности. На лице Ноэля застыло недоразумение. На моём, кажется, тоже. Поэтому попросила «жениха»: — Давай-ка поскорее покончим с цирком, который ты здесь устроил, и распустим гостей.

Лацис посерьёзнел.

— Цирк? — он удивился, будто впервые услышал это слово, хотя я прекрасно знала, что, живя в мире людей, он понимал значение этого слова. — Но, дорогая, у нас с тобой свадьба. Самый главный день в нашей жизни. Сегодня наши судьбы, души и тела станут одним целым. Хочу, чтобы для тебя это событие стало незабываемым.

— Можешь не стараться, — буркнула я, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Я никогда не забуду, что ты устроил. Этот день для меня станет худшим днём жизни.

Лацис переменился в лице. Нет, он не стал фыркать и выказывать негодование. Взамен этим эмоциям, на его лице проступило недоумение.

— Разве ты не счастлива, выходя за меня замуж? Мы должны любить друг друга!

Глава 26

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Любить? Он что, умом тронулся? Похоже на то.

— Давай остановимся на ненависти, — предложила я, мило улыбнувшись, чтобы никто из окружающих не догадался, что зреет скандал.

Лацис покрутил головой и притянул меня за руки. Его движения были нежными, словно он действительно дорожил мной, и будто ему доставляло удовольствие касаться меня.

— Эта ночь многое изменила, — заявил он, окончательно ошарашив меня. — Я решил, что наш брак будет основан на любви.

Надо же! Он решил! Какая прелесть!

Аж голова закружилась, и сознание померкло. Я как стояла, так чуть не упала. Хорошо, что Лацис крепко ухватил меня за талию.

— Невесте плохо! — закудахтала какая-то дамочка с первых рядов.

— Волнительный момент, оттого и не совладала с собой, — вторила ей другая.

Немыслимым усилием воли я заставила себя выпрямиться. Но чтобы не привлекать к себе дополнительного внимания и пересудов, пришлось остаться в объятиях Лациса.

— Ты в своём уме? — не выдержала я, дыхнув на него ненавистью. — Ещё вчера вечером чуть не изнасиловал меня, и говорил о свадьбе, как об удачной сделке. И вдруг любовь? Офигел вконец?

Лацис сглотнул и, крепко держа меня за талию левой рукой, правой провёл по моей щеке.

— Брак без любви у драконов может привести к гибели одного из супругов, — зачем-то начал объяснять он.

— Вот и хорошо, — ляпнула я, незаметно стараясь высвободиться. — В нашем союзе дракон лишь один, и это не я, так что это заклятье распространяется только на тебя. Если не хочешь сдохнуть, отвали от меня. Отмени церемонию.

Лацис улыбнулся, но не коварно, а как-то по-доброму.

— Чтобы не случилась беда, эту ночь я провёл у леди Клайдомины.

У меня глаза выкатились из орбит.

— Да? — изумилась я, не зная, как на это реагировать. А чтобы побольнее задеть Лациса, спросила: — И как она в постели? Помнится, вечером ты был возбуждён так, что готов был переспать с любой женщиной.

Лацис оскорбился! Я аж глазам не поверила, увидев выражение его лица!

— Не говори так, — попросил он, будто являлся святой невинностью, а я обвиняла его во всех смертных грехах. — Мне нужен был её совет. Она — могущественная колдунья и помогла мне разобраться в себе. Она провела ритуал и пробудила во мне страсть, которая переросла в любовь к тебе. А драконья любовь — на века. Так что отныне и навсегда мы будем мужем и женой и станем любить друг друга нежно и до самой смерти.

Несколько секунд я стояла молча, тупо глядя на красивое лицо жениха. Даже весь мир перестал существовать, настолько он поразил меня своим признанием. И только пыхтение уставшей прыгать драконихи заставило меня вернуться к теме влюблённости Лациса.

— Ты хочешь сказать, что за одну ночь смог полюбить меня? Но так не бывает! Любовь не может приходить по заказу!

— В нашем мире возможно всё, — возразил он. — Леди Клайдомина давно покровительствует мне. Мы — хорошие друзья. Именно она обучала меня магии, оттого я и превосхожу всех других магов. Тягаться со мной не может никто. Ведь я — ученик леди Клайдомины! Вся мощь магии подвластна мне благодаря Клайдомине! Она верила в меня и наделила не дюжими способностями!

Я обомлела. Так вот откуда столько магии! Вот почему Лацису удалось такое, что неподвластно никому другому! Надо признать, что Лацис искусный маг.

Его признание звучало гордо. Только при этом попахивало коварством Клайдомины. Хороша предсказательница, ничего не скажешь! Припёрлась ко мне, всякие всякости на уши навешала, дала пустые советы, и свалила по-тихому. Желчная тётка, ничего не скажешь! Хотя, надо признать, все её предсказания сбылись. Впрочем, если она сама являлась сценаристом и режиссёром нашей пьесы, то неудивительно, что события сложились согласно заранее написанному Клайдоминой сценарию. Какая коварная женщина! А казалась самой любезностью!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Лихо вы спелись, — хмуро отметила я, начиная люто ненавидеть не только Лациса, но и Клайдомину. — Отчего же ты не пригласил на свадьбу свою почётную гостью и наставницу?