Аннабель, дорогая - Джоан Вулф

— Пожалуй, джентльмены могут уйти, — заметила тетя Фанни.

— Ладно, не будем мешать, — ответил Джек. — Идем, Джем, я одолжу тебе сорочку, не то все красотки онемеют при виде твоего мускулистого тела.

Молодые люди направились к двери, а тетя Фанни, отставив миску, вооружилась маленькими ножницами. Уже в дверях, Джем обернулся и спросил:

— А не помнишь, Стивен, ослабил ли ты подпругу, когда вернулся к лошади?

— Кажется, нет.

Джем последовал за Джеком, но Стивен, подняв голову, спросил:

— Почему тебя это интересует? Подпруга была ослаблена?

— Пожалуйста, не дергайся, Стивен, — одернула его тетя Фанни. — Иначе я уколю тебя ножницами.

Я жестом попросила Джема уйти и ответила на вопрос сама:

— Когда Ворон прискакал в конюшню, седло болталось у него под брюхом. Значит, подпруга была ослаблена. Когда ты сел, конь, вероятно, попытался сбросить болтающееся седло, а заодно и тебя.

— Не помню, чтобы я ослаблял подпругу, но может, так оно и было.

Я сильно сомневалась в этом. Подпругу ослабляют лишь в тех случаях, когда спешиваются надолго. Однако мне не хотелось волновать его, и поэтому я сказала:

— Возможно.

Между тем тетя Фанни уже очистила место вокруг раны, еще кровоточащей, но, видимо, не слишком серьезной. Гораздо большие опасения внушал ушиб на виске, чреватый сотрясением мозга.

Мы с тетей Фанни решили не накладывать повязку до прибытия доктора. Я завернула лед в полотенце и приложила к виску Стивена. Он вздрогнул от боли.

— Холод — лучшее средство от ушиба. Когда лошади начинали прихрамывать, я всегда лечила им ноги холодной водой.

Стивен заметно слабел, и мы с тетей Фанни, решив уложить его, послали за лакеем. Однако раньше Мэтьюза появился запыхавшийся доктор Монроуз.

— Что вы с собой делаете, молодой человек? — Доктор подошел к Стивену. Тот криво улыбнулся. Доктор осмотрел рану.

— Отличная работа, Фанни. Мне остается только наложить пластырь.

— Я старалась выстричь как можно меньше волос.

— Хорошо, что я не из тех, кто заботится о внешности, — пошутил Стивен.

Его шутка приободрила меня. Пока мы хлопотали над ним, он был таким тихим, что я испугалась.

Бросив взгляд на висок Стивена, доктор заметил:

— То же самое место, что и в прошлый раз.

— Да, — подтвердила я.

Приподняв подбородок пациента, Монроуз заглянул ему в глаза:

— Гм… Стивен терял сознание, Аннабель?

— Да, Джем Уошберн сказал, что он не приходил в себя минут пятнадцать.

— Голова сильно болит, Стивен? — спросил доктор.

— Адски. И к тому же ужасно гудит в ушах. Доктор поднял два пальца:

— Сколько пальцев вы видите?

— Четыре?

— У него сотрясение мозга. Уложите его в постель, Аннабель, дня на три.

— Я не могу так долго лежать.

— Можешь и будешь, — решительно проговорила я.

— А это опасно? — спросила тетя Фанни.

— Если не соблюдать назначений, очень опасно. Спросите Аннабель. Она знает, что случилось с Генри Марфилдом.

— Кто такой Генри Марфилд? — спросила тетя Фанни.

— Друг сэра Мэтью, который несколько лет назад охотился вместе с нами, — объяснила я. — Перепрыгивая через дерево, он свалился с лошади, ушиб голову и какое-то время пролежал без сознания. Так же, как Стивен. Доктор Монроуз назначил ему постельный режим, но он не послушался, а через два дня, возвращаясь домой из Стенхоупа, умер в фаэтоне. Упал на сиденье — и все.

— Апоплексия, — пояснил доктор.

— Какой ободряющий пример, — заметил Стивен.

— Вот поэтому ты и проведешь в постели три дня, — сказала я.

Вошел лакей и почтительно спросил:

— Миледи, вам что-то угодно?

— Да, Мэтьюз. Раздень и уложи мистера Стивена.

— Зайдите ко мне перед отъездом, Мартин, — обратилась к доктору тетя Фанни. — Я угощу вас стаканчиком портвейна.

— Не могу, Фанни. Мне предстоит посетить еще нескольких пациентов.

— Тогда выпейте чаю.

— С удовольствием.

— Ты присоединишься к нам, дорогая Аннабель?

— Непременно, но чуть позже. Где вас найти?

— В столовой.

Когда тетя Фанни и доктор ушли, я сказала лакею:

— Останься с мистером Стивеном и не отлучайся ни на минуту.

Мэтьюз посмотрел на меня своими рыбьими голубовато-серыми глазами:

— Слушаюсь, миледи.

— Полагаю, в этом нет никакой необходимости, — пробормотал Стивен.

— Позволь мне самой судить об этом, — ответила я.

Его ужасный вид испугал меня.

— Пожалуйста, успокойся и отдохни. Постарайся ни о чем не думать.

— Я ласково обняла его за плечи. — Мне будет гораздо спокойнее, если с тобой останется Мэтьюз. Прошу тебя, не упрямься.

— Ладно, — устало согласился Стивен.

Внизу я увидела Джема Уошберна. В сорочке Джека и хорошо начищенных сапогах он выглядел вполне прилично, несмотря на неопрятные черные лохмы. Однако его худое лицо выражало настороженность.

— Хотелось бы знать, что ты делал в это утро на той тропинке, где нашел Стивена. — Я старалась скрывать неприязнь к нему.

— Я шел повидаться с Мариэттой Адаме. — В его голосе прозвучала такая же враждебность, как, вероятно, и в моем. — Вы, может, слышали, что мы скоро венчаемся.

— Слышала. Удивительно, Джем, что ты так преуспел за те пять лет, что Стивен провел на Ямайке, Даже Джордж Адаме считает тебя подходящим женихом для своей дочери.

При свете, проникавшем в небольшое круглое окошко над задней дверью, я хорошо видела Джема. Услышав мои слова, он сильно побледнел.

— Вы считаете, Стивена сослали на Ямайку из-за меня, мисс Аннабель? — Охваченный волнением, он называл меня так, как прежде.

Я подошла ближе к нему:

— А разве ты не виноват в этом?

— Да, виноват, — признался он.

— Ведь это ты шел с контрабандным товаром в ту ночь? Стивен никогда не занимался контрабандой.

— Да, — повторил он, — я. — Тряхнув головой, Джем откинул назад волосы, и этот знакомый жест воскресил в моей памяти прежнего юношу.

— Он же был твоим другом, единственным другом, Джем! Как же ты мог предать его?

Джем потупился:

— Стивен принудил меня поступить так.

Я недоверчиво фыркнула.

— Это правда, мисс Аннабель. Он кажется таким мягким и уступчивым, но вы же сами знаете, как все оборачивается, если что-то взбредет ему в голову. Из него это и молотком не вышибешь.

Мне пришлось согласиться с ним. И вдруг Джема прорвало:

— Стивен знал, что я связан с контрабандистами, и слышал, будто властям донесли об очередной партии коньяка. Он нашел меня в лесу и велел идти домой, сказав, что сам позаботится о коньяке. Я не хотел этого делать, но он все долбил и долбил свое… в конце концов я подчинился.