Новогодний Подарок (СИ) - Нинель Лав

них много денег. А потом… Я сначала, потому подумал, что это мой папа, потому что, рядом с этим дядькой был Танк.

— Танк? Какой такой танк? — спросила Инна, прислушиваясь к едва слышному разговору в кабинете нотариуса.

— Ну, папкин личный телохранитель.

Несколько секунд Инна соображала, о чем говорит мальчик, а когда поняла, побледнела.

— Ты хочешь сказать, что у этого мужчины телохранителем работает телохранитель твоего папы?

— Ага! Танк! Я его сразу узнал, как только он из машины вышел.

— Что же тогда получается… — забубнила Инна.

Неожиданно дверь кабинета нотариуса распахнулась, Инна снова прижалась к стене, загораживая мальчика от взглядов людей.

Танк шагнул в коридор и подозрительно уставился на стоящую к ним спиной женщину — может, ждет кого-нибудь?

— До свидания, Святослав Артемович! Жду вашего звонка! — заискивающе произнес нотариус Козаков, двумя руками пожимая протянутую руку «дорогого клиента».

— Обещают через месяц дом закончить, на первом этаже отделка уже завершена. Останутся только хозяйственные постройки.

— Все нужные документы для оформления я подготовлю. Не сомневайтесь.

— Надеюсь на вас, Роман Митрофанович, до встречи, — откланялся Святослав Артемович, заботливо пропуская вперед свою рыжеволосую спутницу в длинном васильковом пончо.

Тайнинцев сделал несколько шагов по направлению к женщине в коридоре, но, увидев выходящую из кабинета нотариуса супружескую пару, передумал и двинулся к выходу.

— Святослав Артемович… — шепотом задумчиво повторила Инна услышанное имя и добавила: — Святослав Артемович Мальцев — это же ему продал Ленечка свою землю. И этот Мальцев похож на Георгия Ватутина…

— Ушли, — испуганно выдохнул Витек и ткнулся головой в грудь Инны. — Как я испугался, Инна Пална, когда Танк к нам пошел! Знаете, Инна Пална, давайте за ними следить не будем — ну их, эти бриллианты. Мы и без них проживем!

— Согласна, — поглаживая мальчика по спине, кивнула головой Инна, ей тоже стало страшно, когда она услышала за спиной приближающиеся мужские шаги — вот если бы с ними был бы Дорохов, то она ничего бы не испугалась.

— Вы что здесь делаете? — выглянув из своего кабинета, громко поинтересовался нотариус у обнимающейся «парочки».

— Не хотели вам мешать, — повернувшись, начала оправдываться Инна, но передумала и пошла в наступление. — Это ведь Мальцев Святослав Артемович? Это он купил землю Леонида?

Козаков неопределенно пожал пухлыми плечами — рассказывать о своих делах с богатыми клиентами было бы верхом глупости.

— Можете не отвечать — я это знаю! Ваш Мальцев очень похож на одного моего знакомого: на Георгия Рудольфовича Ватутина. Может, вы его знаете? Он никаких сделок с вашим участием не оформлял последнее время?

Немного подумав, Роман Митрофанович затянул потуже галстук и отрицательно покачал головой — нет, этого имени он не помнил, хотя если бы и помнил, то все равно не сказал бы об этом, свято соблюдая тайну клиента.

— Ну, проходите в кабинет, — дружелюбно предложил он, делая жест рукой в глубину комнаты, — продолжим наш разговор.

— Давайте, отложим, — неожиданно отказалась Инна, беря мальчика за руку. — Нам с Витей надо срочно домой.

— А-а, понимаю, — разочарованно протянул нотариус, — дела житейские.

— Вот именно — житейские.

Они прошли по коридору мимо поскучневшего мужчины и поспешили домой — страхов для них на сегодняшний день было вполне достаточно.

А Роман Митрофанович Козаков, стоя в дверях своего кабинета, нахмурил брови и, задумчиво глядя в след странной парочке, тихо произнес:

— Георгий Рудольфович Ватутин… Чтобы это все значило?..

Весь оставшийся день Романа Митрофановича Козакова раздирали сомнения: он носом чувствовал запах большой денежной игры, но никак не мог понять «откуда ветер дует».

Он так и эдак выкручивал ситуацию, которой случайно оказался свидетелем, пытаясь найти наиболее правдоподобную версию. Наконец, после долгих раздумий и телефонных выяснений (он все-таки позвонил Леониду Чехову и справился о его бывшей жене и ребенке, с которым она приехала отдыхать на море) Роман Митрофанович пришел к выводу, что стал невольным свидетелем готовящегося шантажа: возможно, бывшая жена Леонида была ранее знакома с Мальцевым и даже имела от него ребенка (Леонид мог не знать о существовании внебрачного ребенка, а родители его бывшей жены предпочли скрыть сей позорящий невесту факт) и теперь, случайно узнав от бывшего мужа о поднявшемся благосостоянии своего бывшего любовника, Инна Новикова вспомнила об их внебрачном сыне и решила шантажировать им Мальцева.

Версия получилась довольно правдоподобная, но в нее совершенно не вписывался Георгий Рудольфович Ватутин.

— Причем здесь какой-то Ватутин? — спрашивал сам себя ушлый нотариус, пытаясь втиснуть в свою версию еще одного мужчину. — Скорее всего, этого Ватутина шантажистка приплела нарочно, чтобы запутать меня и отвлечь мое внимание от Мальцева. Ведь именно покупкой Мальцева она интересовалась в первую очередь…

Уверовав в свою версию, Роман Митрофанович решил принять сторону более сильного и, конечно же, более богатого противника и после некоторого колебания (может, все-таки не вмешиваться) позвонил Святославу Артемовичу Мальцеву и рассказал, что некая женщина с ребенком пыталась выведать у него информацию о его «дорогом» клиенте. Выведать и запутать его, сравнивая его — «дорогого клиента» с каким-то Ватутиным.

Мальцев поблагодарил нотариуса за предупреждение, хотя ясно дал понять, что никакого Ватутина он не знает.

48

Квартира на Большой Никольской, сменив хозяина и преобразившись после ремонта, покоряла своей роскошью и элегантностью. Однако, новый хозяин квартиры не восхищался и не гордился столь ценным приобретением, а в панике метался по комнатам, не обращая внимание на модный роскошный интерьер, дорогую ручной работы мебель и мягкие «ворсистые» ковры под ногами.

После звонка незнакомой женщины, Борис Яковлевич Либман пребывал в полнейшем шоке — его шантажировали!

Такое трудно себе представить!

Однако, это все-таки случилось…

В былое время, когда он работал у крупного банкира и был его лучшим другом, этой «неприятностью» тут же бы занялись профессионалы из службы безопасности банка, а теперь ему придется разбираться со своими проблемами самому!

Сидя в глубоком кожаном кресле в своей отремонтированной квартире на Большой Никольской, Борис Яковлевич пытался успокоиться и прийти в себя от сверхъестественной наглости шантажистов — вздумали его шантажировать!

— Мне хорошо, я спокоен, — погребальным голосом твердил юрисконсульт, пытаясь убедить свой организм в абсолютном спокойствии. — Мои ноги тяжелеют, мои веки тяжелеют, лоб расслабляется, волнение уходит… Какой там расслабляется! И куда к чертовой матери оно уходит?

Вскочив с кресла, мужчина рванул ворот белоснежной хлопковой рубахи и забегал по кабинету.

— И откуда они только узнали об этом? — трагическим тоном вопрошал он, театрально взмахивая холеной рукой с массивной золотой печаткой на безымянном пальце. — Столько лет прошло после этих событий и опять?! Нет! Не дождетесь! Триста тысяч долларов — слишком большая цена за грехи