Васёк Трубачёв и его товарищи. Книга первая - Валентина Александровна Осеева

— Екатерина Алексеевна.

Трубачёв торопился. Он только что встретил Митю и узнал от него замечательную новость: сразу же после экзаменов начнётся подготовка к походу.

К походу! Ура!

Васёк бежал по улице, взволнованный этим сообщением. Если бы хоть с кем-нибудь скорее поделиться своей новостью! Но никто не попадался навстречу… И только из одних ворот прямо на него вышел Саша.

«Булгаков! Эй, Булгаков!» — хотел крикнуть Васёк, но запнулся и неловко замедлил шаг. Саша тоже остановился. Они посмотрели друг на друга и отвернулись. Потом каждый пошёл своей дорогой. На душе у Васька померкла радость, и даже ноги в лёгких сандалиях стали цепляться за все бугорки. Дойдя до угла, он оглянулся. Саша тоже оглянулся.

Васёк тяжело вздохнул и пошёл к Русакову. Круглое, доброе лицо Саши с открытыми чёрными глазами было так знакомо и близко ему.

Почему-то вспомнились даже руки Саши, с заусеницами около ногтей, такие ловкие и быстрые в работе.

У Русаковых уже всё было приготовлено к экзамену. На середину комнаты был выдвинут большой стол, на стене висела чистая фанера, а под ней лежал кусок мела. За столом торжественно сидела Екатерина Алексеевна в тёмном платье с белым воротничком. Лицо у неё было такое, как будто она всю жизнь экзаменовала школьников.

Мазин и Русаков в чистеньких новых костюмчиках, приготовленных для экзаменов, шопотом переговаривались между собой в ожидании Трубачёва.

— Ты что же! Иди скорей! — встретил его в дверях Петя. — Смотри, она сидит уже, — кивнул он в сторону мачехи.

Васёк почувствовал всю торжественность обстановки, чинно поклонился и сел на скамейку рядом с Мазиным и Русаковым.

Первым отвечал Петя.

— Русаков! — вызвала Екатерина Алексеевна.

Петя взял со стола билетик и, прочитав его, сказал:

— Это я всё знаю! Можно другой?

— Можно.

— Это я тоже знаю! — радостно крикнул Петя. — Смотрите! Разбор по частям речи! — Он оглянулся на мальчиков.

— Отвечай, — сказала Екатерина Алексеевна. — Дай пример.

Петя написал на доске: «Не бросай товарища в беде», и начал бойко разбирать. Екатерина Алексеевна кивала головой. Петя закончил стихами Пушкина к няне:

Подруга дней моих суровых, Голубка дряхлая моя…

В дверь тихо просунулась мощная фигура. Русаков-отец на цыпочках подошёл к столу и сел рядом с женой. Петя вспыхнул и взволнованно продолжал:

Одна в глуши лесов сосновых Давно, давно ты ждёшь меня…

— Пушкин в детстве был очень одинок. Самым дорогим и близким человеком ему была его няня, Арина Родионовна, — рассказывал Петя, глядя прямо в глаза своим экзаменаторам.

Петю похвалили. Вторым вышел Мазин.

Он спокойно брал один за другим билеты и со словами «Знаю, знаю…» бросал их на стол.

Русаков-отец вопросительно посмотрел на жену и, наклонившись к её плечу, шепнул:

— Что за система?

Но она сделала ему знак не вмешиваться.

Наконец Мазин выбрал себе билет и ответил по нему всё, кроме стихов.

— Стихи не знаю, надо будет выучить, — спокойно сказал он.

Трубачёв отвечал бойко, с видимым удовольствием.

Русаков-отец спросил:

— Если обыкновенный мастер в смену выполняет сто процентов задания, скажем пять пар обуви, то сколько пар обуви сделает стахановец, выполняющий двести пятьдесят процентов задания?

— Это вопрос из арифметики, — смутился Трубачёв.

— Это вопрос из жизни, — ответил Русаков-отец. — Ну, кто сообразит?

— Я! — крикнул Петя. — Двенадцать с половиной пар!

— Верно, сын, — сказал Русаков.

После экзамена по русскому начался экзамен по другим предметам. Мальчики разошлись усталые, но довольные собой.

* * *

Школа притихла. Она стояла торжественная, праздничная, полная цветов и света. В коридорах ходили на цыпочках, говорили шопотом. В классах сидели учителя и какие-то новые, приезжие люди с большими портфелями. Мягкая ковровая дорожка устилала лестницу и спускалась с крыльца, на котором стоял Грозный в чёрном сюртуке, с новым галстуком в голубых горошинах.

В школе шли экзамены. Они шли уже не первый день.

Митя, с торчащей из кармана зелёной тюбетейкой, взволнованно спрашивал ребят из четвёртого класса «Б»:

— Ну, как у вас тут дела?

— Хорошо! Хорошо!

— Ой, Митя! Русаков на «отлично» по русскому!

— Мазин тоже! И Белкин! И Синицына! — шептали ему девочки.

— Ничего, Митя! Не подкачаем! — храбрились ребята.

— Ну-ну! Старайтесь, старайтесь, ребята! — торопливо отвечал Митя. Для него самого наступило страдное время экзаменов. — Я побегу…

У меня вот… — Митя хлопал ладонью по учебнику. — А вы тут смотрите… Трубачёв! Чтобы всё в порядке было!

— Есть всё в порядке!

Школа стояла тихая и торжественная, но вокруг неё громко и весело пели птицы, кричали и ссорились воробьи, в листьях шумел ветер и звал далеко-далеко — в поле, в лес, на речку, на вольную лагерную жизнь.

* * *

Одинцов лежал на кровати и слушал, как на крыльце бабушка уговаривала снестись большую рябую курицу: