Сталинский СМЕРШ. Лучшие спецоперации военной контрразведки - Юрий Ленчевский

В своей подрывной деятельности «Цеппелин» пытался использовать такое явление, как многонациональный характер населения нашей страны. «Тотальный шпионаж» против Советского Союза германские спецслужбы старались осуществить, используя тысячи оказавшихся в плену воинов Красной Армии.

В школах «Цеппелина» были специалисты своего дела. Основательно готовили агентов. Не забывали и об идеологической обработке курсантов. Беришвили запомнились первые дни пребывания в разведывательно-диверсионной школе «Цеппелина». Перед будущими агентами выступил начальник школы. «Главное для вас сегодня — самосовершенствование. Что это значит — объясню. Начиная с сегодняшнего дня вы должны работать над собой — научиться быть очень внимательными, наблюдательными, непосредственными, общительными, сосредоточенными, развить до предела свою память — зрительную, слуховую, особенно фактическую, то есть совершенствовать общий комплекс человеческих способностей, необходимых разведчику. Как этого достигнуть? Непросто! Есть много разных способов и приемов для овладения этим комплексом. Вас должны познакомить со всем этим в нашей школе».

Слова начальника школы Мишико не воспринимал, ему запомнилось только то, что тот был в форме СС. Бестолковость Беришвили была налицо. Он понадобился «Цеппелину» как представитель Кавказа.

Свое впечатление о Беришвили Сумцов изложил Козлову.

— От него пользы в радиоигре не будет. Для немцев он никудышный агент. О таком можно сказать: «Мозгов нет — в аптеке не купишь» — так Сумцов оценил Мишико Беришвили.

— Ну что же, грузины бывают разные, — глубокомысленно оценил Мишико генерал Козлов, добавил: — Наш начальник Николай Максимович Рухадзе тоже грузин. Светлая голова!

Как бы спохватившись, вспомнив о чем-то, Козлов взял со стола конверт, протянул его Сумцову:

— Вам письмо.

Пока Константин находился рядом с Марком, ни о каких письмах не могло быть и речи. А после завершения операции Барышников переслал для него письмо. Козлов, не зная о содержании послания, придержал его у себя. Неизвестно, что в нем… Лишние же эмоциональные нагрузки, по мнению Козлова, лейтенанту были не нужны. В военные годы письма с фронта и на фронт обычно посылали треугольничками. Их складывали из листа бумаги. Сразу же разворачивалось. Письмо Сумцову было в конверте заклеено. Он увидел родной почерк, обрадовался — письмо было от Иры. Константин поблагодарил генерала, взял конверт, вышел в коридор. Там стал читать.

«Радуемся успехам Красной Армии, а стало быть, и твоим. Ты ведь находишься в ее рядах, — писала Ира Константину. — Мысленно всегда с тобой. К сожалению, не могу ничем помочь тебе в твоей трудной опасной фронтовой жизни. Конечно, трудности есть и у нас… Бывает для меня проблематично добираться из дому к месту учебы. Даже песенку придумала:

«А трамвай — это общее зло.Ты цепляйся руками горячимиИ если в жизни тебе повезло,То виси, на чем судьбой предназначено».

Но наши проблемы с вашими фронтовыми не сравнить!»

Целую. Ира.

Начальнику СМЕРШа Закавказского фронта генералу-лейтенанту Рухадзе позвонил начальник 3-го отдела ГУКР СМЕРШ генерал-майор Барышников. Говорили о радиоигре.

— Так мы у вас забираем Сумцова, — в разговоре с Рухадзе вставил Барышников.

— Вам виднее, Владимир Яковлевич. Правда, нам лишний специалист не помешал бы.

— Лишний! — возмутился Барышников. — Лейтенант Сумцов — профессионал высшего класса.

— Возможно. У нас же он себя ничем не проявил. Хорошо, на днях отправим лейтенанта в Москву, — пообещал Рухадзе.

— До свидания, Николай Максимович.

— Ждем в гости, Владимир Яковлевич. Желаю успехов, — Рухадзе закончил разговор с главкомом; распорядился привести к нему Сумцова.

Константин предстал пред ясные очи генерала Рухадзе. Тот, с интересом рассматривая Сумцова, спросил:

— Как настроение, лейтенант?

— Боевое.

— Это хорошо. За линией фронта бывал?

— Приходилось.

— К новому заданию готов?

«А это не Рухадзе решать. Не его компетенция…» — отметил Константин, но что-то нужно было говорить, и он ответил:

— Всегда готов!

— Ну да, как пионер.

— Опыт имею.

Ответ почему-то не понравился Рухадзе, и он сказал:

— Мы тоже сами с усами. — Помолчав, добавил: — Забирают тебя в Москву. Руководство благодарит за службу! Желаю удачи!

Константин не знал, кого под словом «руководство» имел в виду Рухадзе. ГУКР СМЕРШ или себя…

— Служу Советскому Союзу! — твердо произнес Сумцов и ушел из кабинета грозного начальника.

Рухадзе почему-то не понравился Константину. Высокомерный. И слова не произносил — изрекал.

В СМЕРШ пришли профессионалы госбезопасности. Многие из них ранее были сотрудниками Особых отделов. Взять, например, Рухадзе Николая Максимовича, начальника Особого отдела, а затем начальника УКР СМЕРШ Закавказского фронта. В 1937 году Рухадзе свирепствовал в Грузии.

В предвоенное время и годы войны о жестоких репрессиях 37-го и 38-го годов не говорили. Этот вопрос обходили молчанием. Послужной список Рухадзе был безукоризненный. В 1937 году — почетный работник ВЧК — ГПУ. Что говорить о нем, если в госбезопасность в сорок первом возвращались уволенные сотрудники, а некоторые даже из тюрьмы…

В начале Великой Отечественной войны испытывался острый недостаток квалифицированных чекистских кадров. Тогда были привлечены лица, уволенные из органов госбезопасности, а некоторые были освобождены из заключения.

Среди них Вильям Фишер — Рудольф Абель, Дмитрий Медведев, Яков Серебрянский. 7 июля 1941 года Военная коллегия Верховного Суда приговорила Серебрянского Я.И. к расстрелу. Но приговор не был приведен в исполнение, и в декабре 1941 года по ходатайству начальника 4-го Управления НКВД Павла Судоплатова Серебрянский был освобожден и назначен начальником 3-го отделения 4-го управления, в задачу которого входила вербовка агентуры для глубокого оседания в странах Западной Европы и США. После войны, в 1953 году, Серебрянского вновь арестовали. В марте 1956 года на допросе у следователя военной прокуратуры генерал-майора П.К. Цареградского Серебрянский неожиданно умер от сердечного приступа.

Рухадзе успешно служил. С декабря 1947 года по июль 1952 года он министр госбезопасности ГССР. В июле 1952 года был арестован и 9 сентября 1955 года приговорен Военной коллегией Верховного Суда СССР к расстрелу за нарушение законности.