Утерянное Евангелие от Иуды. Новый взгляд на предателя и преданного - Эрман Барт Д.

Недавно обнаруженное Евангелие от Иуды вызвало новую волну интереса к Иуде Искариоту, предателю Иисуса. В этой книге мы разобрали, как Иуда был изображен в древних сочинениях — как в тех, что вошли в Новый Завет, так и в более поздних. Мы также попытались реконструировать, кем был Иуда на самом деле, что он защищал, во что верил, и что он сделал, сдав Иисуса властям, и зачем он это сделал. Однако средоточием нашего внимания, исключительным предметом нашего интереса было само Евангелие от Иуды, одно из самых ранних дошедших до нас сочинений, не вошедших в Новый Завет. В последней главе я хотел бы оглянуться назад и рассмотреть ту огромную важность, которую имеет этот необычный текст, в котором Иуда описывается не как одержимый дьяволом или жадный до денег предатель, но как единственный ученик, который понял Иисуса и исполнил его волю.

Как я сказал в самом начале, когда я впервые узнал о существовании этого Евангелия осенью 2004 г., моей мгновенной реакцией было то, что это может быть одна из двух вещей — и что значение ее зависит от того, какой именно она окажется. С одной стороны, я думал, что это может быть гностическое Евангелие, как многие другие гностические Евангелия, обнаруженные в настоящее время, документ, описывающий, как появилось священное царство эонов и как этот мир появился в результате космической катастрофы. Подобные гностические Евангелия призваны открыть знания, необходимые для спасения того привилегированного меньшинства, которое несет в себе искру Божию. Если Евангелие от Иуды являлось книгой такого рода, оно имело большое значение для исследователей раннего христианства, возможно, было таким же важным, как Тайная книга Иоанна, Евангелие египтян или Трактат о происхождении мира. Однако это не было бы находкой, опрокидывающей основы мироздания. Это было бы еще одно гностическое Евангелие в дополнение к все увеличивающемуся списку.

С другой стороны, я думал, что это может быть нечто совершенно другое. Это могла быть книга, описывающая личные отношения Иуды и Иисуса таким образом, который бы вывел ее из ряда уже известных источников, книга, описывающая Иуду в позитивном, а не в негативном свете. Такая книга, думал я, будет куда более значительной. Это была бы первая в своем роде книга, дошедшая до нас с древних времен, представляющая совершенно иное видение Иисуса и его отношений с учениками и тем человеком, который, как считается, предал его. Книга такого рода имела бы большое значение не только для исследователей раннего христианства, но и для широкой публики, как ученых, так и не ученых. Это был бы один из самых интригующих христианских текстов, открытых в нынешнее время.

Как выяснилось, Евангелие от Иуды представляет собой и то, и другое. Это гностический текст, описывающий возникновение священного царства со всеми его эонами, светилами, сводами, который повествует о том, как мир причинности появился не в результате творческой активности истинного Бога, а в результате работы множества низших злобных божественных существ — кровожадного бунтовщика и дурака. Но это еще и Евангелие, которое раскрывает истинную сущность отношений между Иисусом и Иудой — по крайней мере с точки зрения автора. Согласно этому безымянному автору, Иуда был единственным из группы апостолов Иисуса, который понимал, откуда Иисус пришел и куда направляется. Поскольку он один обладал внутренним знанием, только он мог сделать то, что было нужно Иисусу: передать его властям, чтобы он был убит и вырвался из временного заточения в смертном теле.

Как нам рассматривать такое открытие в перспективе? Мы должны признать обнаружение Евангелия от Иуды сенсационным, не поднимая ажиотаж вокруг того, чего в нем нет.

Чем является и чем не является Евангелие от Иуды

Будет полезно напомнить, чем это Евангелие не является. Это не Евангелие, написанное Иудой или кем-то, кто себя объявлял таковым. Это Евангелие об Иуде (и Иисусе, конечно). Это не Евангелие, написанное в то время, в которое жил Иуда, кем-то, кто знал его лично и был знаком с его внутренними помыслами. Это не исторически точный рассказ о самом человеке Иуде. Оно не такое древнее, как четыре Евангелия, которые вошли в Новый Завет. Оно даже не старше, чем другие неканонические Евангелия: Евангелие от Фомы и Евангелие от Петра, возможно, старше по крайней мере на два десятилетия (хотя ни в одном из них не упоминается Иуда). Евангелие от Иуды было написано по меньшей мере через 100, а может быть, и через 125 лет после смерти Иуды кем-то, у кого не было доступа к историческим записям о тех событиях, которые он описывал. Иными словами, это не та книга, которая может сообщить нам дополнительную информацию о том, что происходило во время жизни Иисуса, или даже в последние дни его жизни. Кто-нибудь может спросить: если эта книга не дает нам исторической информации об Иуде или Иисусе, почему мир должен придавать значение этому открытию?

Это Евангелие имеет значение, и большое. Не потому, что оно дает нам более достоверную информацию о том, что происходило в жизни Иисуса, а потому, что она дает нам более достоверную информацию о том, что происходило в жизни его последователей в десятилетия после его смерти. Для понимания ранней истории христианства Евангелие от Иуды обладает колоссальной важностью. Можно с уверенностью сказать, что это самый важный христианский текст, появившийся за последние семьдесят лет.

Оценка важности Евангелия от Иуды

Едва ли кто-нибудь станет спорить, что важнейшим институтом западной цивилизации была Церковь — причем не только для религии, но и для всех областей жизни: политической, социальной, экономической и культурной. Однако Церковь не в одночасье стала могущественным целостным образованием. Она появилась путем необычайно сложной чреды исторических событий. Религия, которая преобразовала Римскую империю, а затем стала подавляющей силой в Средневековье и после, — это не та же самая религия, которую проповедовал Иисус. Это религия, которая стремительно развивалась в первые годы своего существования. Религия изменилась и преобразовалась, когда вышла из еврейской матрицы в нееврейскую среду. Очень рано она из религии самого Иисуса (формы иудаизма, которую он проповедовал) превратилась в религию об Иисусе (то есть религию, которая основана исключительно на его смерти и воскресении).

Учитывая огромное влияние, которое оказало на наш мир христианство, историки считают своей обязанностью объяснить, как оно появилось. Особенно важно — и особенно трудно отследить, — что происходило в этой религии в первые годы ее существования. Исторические основы этой религии в первом или первых двух столетиях ее существования определили ее структуру на последующее время. Чем больше мы поймем о том, как христианство стало тем, чем оно стало, тем лучше мы сможем объяснить наши собственные корни, поскольку мы являемся частью удивительного феномена западной цивилизации.

Одной из проблем понимания ранних веков христианства является то, что у нас очень немного источников. Отчасти потому, что большинство жителей Римской империи были безграмотны и не могли оставить нам записанных отчетов о том, что происходило. Отчасти потом), что большинство свидетельств, оставленных немногими грамотными христианами, было уничтожено или утрачено впоследствии.

Нет ничего удивительного в том, что на протяжении столетий у нас были почти единичные письменные свидетельства авторов первых нескольких веков христианства, которые поддерживали одну и ту же точку зрения и передавали одно и то же представление о том, чем являлось христианство и как оно развивалось. Альтернативные версии истории христианства подавлялись или просто были утрачены. В результате большую часть истории христианства мы знаем только с одной стороны. Только после обнаружения утерянных до того христианских сочинений мы смогли более полно увидеть, каким богатым было разнообразие ранних христианских течений. Евангелие от Иуды, в той же степени, что и другие древние сочинения, показывает, что были и другие точки зрения, страстно и преданно выдвигаемые людьми, которые называли себя христианами. Эти альтернативные воззрения показывают, что во времена раннего христианства велась ожесточенная борьба за то, какие формы веры и практик считать правильными.