Битва за Донбасс. Миус-фронт. 1941–1943 - Михаил Жирохов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вдруг 15 августа срочная переброска в район Изюма (южнее Харькова).
И сразу же — боевые вылеты. Несколько дней жарких воздушных боев, над белыми горами в излучине Северского Донца в районе Богородичное — Голая Долина. Воздушные бои носили скоротечный характер. В один из тех дней группа В. Д. Шаренко ходила „на охоту“. Произошла встреча с немецкими истребителями. В одной из атак немцы подожгли самолет Виктора Островского, который и упал восточнее Красного Лимана.
Жалко было терять Виктора, он — активный участник Кубанского воздушного сражения и сбил в небе Кубани 5 истребителей Me-109, а в августе над Славянском — ФВ-190.
18 августа в одном из боевых вылетов отличился и мой ведомый Григорий Дольников: умелой атакой он поджигает немецкий „лаптежник“ Ю-87. Так что двойной праздник: и День Воздушного Флота, и первая победа!
Вскоре был получен такой же, как и раньше, срочный приказ — возвратиться на аэродром Филинский.
Массированные удары наших Пе-2 и Ил-2 продолжались уже несколько дней — начались бои за освобождение Донбасса. Снова под нами горняцкие поселки, густое переплетение железнодорожных линий и терриконы.
С районом боевых действий мы были знакомы хорошо. Да и задача была прежняя — обеспечение действий нашей авиации и недопущение вражеской авиации к нашим войскам, ведущим наступление через Саур-Могилу на Амвросиевку. Накал воздушных боев нарастал. Нам приходилось выполнять по 5–6 и более вылетов в день. Многие наши летчики увеличили свой счет боевых побед в воздухе.
Но, увы, не обходилось и без потерь. 21 августа не возвратился с боевого задания летчик Можаев.
22 августа мне запомнилось на всю жизнь: в тот день мы потеряли одного из лучших летчиков полка, любимого всеми нашего командира, друга, боевого товарища и учителя Гедалия Давидовича Микитянского.
В 10 часов 25 минут комэск повел шестерку на прикрытие наших войск в районе Калиновка — Кирпичное — Артемовск. Его ведомым был Борис Лихонос. В ударную группу входили я с Гришей Дольниковым. Пара прикрытия — Дмитрий Глинка и Иван Кондратьев. В заданном районе у Крынки 15 бомбардировщиков Ю-87 бомбили и штурмовали колонну наших войск. Их прикрывали 6 истребителей Me-109.
Дмитрий Глинка с напарником связывает боем истребители прикрытия, а мы двумя парами атаковали пикировщиков.
Бой начинали на высоте 1500 м. В погоне за „лаптежниками“ мы снизились. Мне удалось поджечь Ю-87, но со своим ведомым мы оказались в ловушке — в глубокой долине речушки. Над нами зависли два Me-109, и один из них начал обстрел самолета Дольникова. Это заметил Дмитрий Глинка и атакой сверху сбивает немца.
В это же время в другом конце долины пара Микитянского оказалась в таком же трудном положении. Комэск сбивает Ю-87, но при этом он оказался и без высоты, и без скорости. „Мессы“ воспользовались моментом и подожгли самолет Микитянского…
Так не стало нашего Жоры. Не верилось, что мы уже не увидим его крепко сбитую фигуру, его улыбку.
В тот день произошла еще одна потеря. Уже в конце трудного боевого дня одна из групп при возвращении на свой аэродром ослабила внимание и из-за неосмотрительности не заметила внезапного, воровского нападения вражеского истребителя на самолет летчика Виктора Болотина. С горящего истребителя Болотин выпрыгнул с парашютом. Однако все закончилось трагически: из-за незастегнутых ножных обхватов Болотин в момент раскрытия парашюта выскользнул из подвесной системы парашюта и упал на землю.
26 августа Петр Гучек, летая с Борисом Глинкой, добивается своей первой победы — сбивает „Фокке-Вульф-189“».
Рассказывает летчик-истребитель 100-го гвардейского авиаполка Герой Советского Союза, Иван Ильич Бабак:
«В конце июня после почти пятимесячных беспрерывных и ожесточенных боев в небе Кубани наступило затишье. Лишь изредка небольшими группами появлялись немецкие самолеты над линией фронта, но еще реже вступали они в воздушные бои с нашей авиацией.
Немецко-фашистские войска готовились к новой попытке (она была уже последней) наступления. Туда, в район Белгородско-Курской дуги, была переброшена немцами и основная часть авиации, участвовавшей в сражениях на Кубани.
Наши авиационные части, базировавшиеся на Кубани, продолжали — хотя и с меньшим напряжением — боевые действия в интересах наземных войск. К этому времени к нам влилось новое пополнение молодых летчиков из запасного авиаполка. Среди них особенно выделялись хваткой летчики-истребители Петр Гучек, Григорий Дольников, Валентин Караваев, Иван Кондратьев и другие, которым в будущем суждено было стать полноценными членами боевой семьи полка, совершить немало боевых подвигов, умножить боевую славу и традиции полка. В боях на Кубани они успешно вошли в строй, получили первую закалку.
Валентин Караваев стал моим ведомым, первым моим учеником. С Петром Гучеком, Григорием Дольниковым и Иваном Кондратьевым тесно связалась моя дальнейшая боевая биография.
2 августа наша дивизия вылетела в район северо-восточнее Таганрога, влившись в состав 8-й воздушной армии, которой командовал дважды Герой Советского Союза Т. Хрюкин. Назревали события на приазовской речке Миус, откуда началось наступление наших войск на юге за освобождение Приазовья и Донбасса.
На картах обозначались населенные пункты: Филинский, Ново-Александровка, Октябрьский. Возле них мы базировались на специально подготовленных аэродромах, но самих населенных пунктов не было. Их поглотила война. Лишь кое-где заметны руины домов да чудом сохранившиеся отдельные фруктовые деревья напоминали о том, что когда-то здесь жили люди.
На новом участке боевых действий чувствовался простор, другие масштабы ощущались во время полетов, отчего, казалось, легче дышалось. А успешные боевые действия наземных войск пробуждали в душах летчиков порывы к действиям, они рвались в бой, искали врага и завязывали бескомпромиссные бои.
Немецкие летчики уже не могли систематически противодействовать нашей авиации. Они лишь вступали в редкие бои, стремясь использовать отдельные возможности: внезапность нападения или численный перевес, созданный за счет концентрации своих самолетов на отдельных участках, в отдельных боях. Немцы избегали вступать в открытые воздушные бои над линией фронта. Все чаще стали применять коварные методы ударов, нападая на наши самолеты над аэродромом во время взлета или посадки или же на маршруте полета между аэродромом и линией фронта.
Эти тактические хитрости немцы начали применять еще на Кубани. Несколько раз появлялись их истребители над аэродромами, камнем пикируя с большой высоты. Иногда огнем своих пушек и пулеметов им удавалось повредить стоящий в капонире самолет, иногда кто-то из нашего личного состава получал ранение, иногда им удавалось кого-то убить. Но в целом большого успеха они не добивались. За все время таких налетов нам пришлось лишь один раз пережить горечь тяжелой утраты: погиб Владимир Канаев.
А было это так. С аэродрома Поповической взлетела группа нашего полка в составе четырнадцати самолетов. Взлетевшие первыми самолеты еще собирались в боевой порядок, когда на высоте со стороны солнца появились две пары „мессершмитов“. Взлетевшим последними (среди них и я) хорошо было видно, как „мессеры“ камнем устремились вниз на наши истребители. Противодействовать им наши самолеты не могли, так как после взлета шли с набором высоты на малой скорости. Те же, которые оказались атакованными немцами, не могли по этой причине предпринять резкий маневр, чтобы уклониться от атаки.
Немцы открыли огонь с большой дистанции, корректируя его по трассе, не выходя из пикирования, проскочили ниже наших самолетов и бреющим полетом на максимальной скорости ушли в сторону линии фронта.
Первое время казалось, что все обошлось благополучно — все наши самолеты продолжали лететь. Но вот один из них вдруг перевалился на спину, вошел в нисходящую спираль, а затем в крутом пикировании врезался в землю.
…Тяжело было осознавать, как этот талантливый летчик родом из Серпухова, которого мы все называли „московским парнем“, десятки раз выходивший победителем в воздушных боях над линией фронта, здесь стал жертвой коварных действий немецких летчиков.
Подобные внезапные нападения немцы начали предпринимать и на миусском фронте. Избегая вступать в открытые воздушные бои, они внезапно нападали на наши самолеты из-за облачности или со стороны солнца, вблизи аэродрома или на подходе к линии фронта. Командир дивизии Дзусов почти ежедневно предупреждал летчиков:
— Немцы потеряли свое былое господство в воздухе. Они теперь все реже осмеливаются вступать в открытые воздушные бои с нашими самолетами. Но пусть это обстоятельство не притупляет вашей бдительности. Враг коварный, и он все больше будет прибегать к хитрости, чтобы наносить нам ощутимые удары.
