Антология сатиры и юмора России ХХ века - Аркадий Михайлович Арканов

Уже посветлело, и я различал контуры еще остававшихся на деревьях листьев. Грядущий день обещал только хорошее. И, словно недостающей нотой, вошло откуда-то сверху в совершенный аккорд такое знакомое с детства курлыканье. Я поднял голову. В предрассветном небе летела над нами, образовав характерный клин, стая хомутов…

1987

Сны Василия Степановича

Впервые были напечатаны в Лит. газ. (1990). Некоторые «сны» опубликованы в журнале «Эстрада и цирк» (№ 3, № 5, № 7, 1991). Почти весь цикл рассказов, за некоторым исключением, был прочитан автором на радиостанции «Свобода» в 1990–1991 гг.

Дурной сон

Василию Степановичу приснился странный сон, будто стал он Генеральным секретарем КПСС с супругой. И будто пошли они с утра на рынок кое-чего к обеду купить. Как раз в тот день Василий Степанович с лабрадорским президентом коммюнике должны были подписать о всеобщем невмешательстве. Ну, а после этого надо, как водится, торжественный обед дать в честь президента и всей его клики. Тут супруга Катерина и говорит:

— Дался тебе, Василий, этот лабрадорский президент. Пятый раз приезжает, и все его обедом корми… Продуктов на них не напасешься… Голова пухнет!

А Василий Степанович отвечает ей по-государственному:

— Ты, Катерина, не права. Они нас тоже хорошо кормили… Индейку давали, ананасы в мороженом…

— Да, — говорит Катерина, — хорошую они провокацию устроили… От этого мороженого такие пятна на юбке остались — ни одна химчистка не принимает… Хоть Бурде в

ФРГ звони…

А Василий Степанович опять ей по-государственному:

— Зато мы им за это мороженое ноту протеста выставили, и они нам в страну зубную пасту подбросили…

А Катерина отвечает:

— Ты мне, Василий, лапшу на уши не вешай! Пасту они нам продали за то, что ты евреев из страны выпускать разрешил… Сколько их в этом году уехало?

— Восемьсот, — говорит Василий Степанович.

— А сколько паст нам продали?

— Тыщу шестьсот, — говорит Василий Степанович.

— Вот и посчитай, — говорит Катерина. — Один еврей за два тюбика… А когда они все кончатся, чем народ зубы будет чистить?

Хотел было Василий Степанович супруге оплеуху отвесить, а рука не поднимается — дело-то во сне было… Хорошо, что на рынок пришли. Смотрят, а рынок пустой. Ни единого товара нет. Один Берия в рядах стоит, мандаринами торгует. По десять рублей за штуку.

— Ах ты спекулянт! — кричит Василий Степанович. — Ах ты убийца!.. Да я тебя…

— Оставь его, Вася, — говорит Катерина, — его уже история осудила…

— Где товары? — не унимается Василий Степанович. — Лабрадорского президента кормить нечем!

И тут, откуда ни возьмись, подбегает директор рынка, он же министр финансов… Ну, во сне-то чего не бывает… И ласково так шепчет:

— А все товары, Василий Степанович, ваши кооператоры скупили, а от пайков вы сами отказались…

— Погорячился ты, Вася, — говорит Катерина.

А директор рынка, он же министр финансов, продолжает:

— Ну, ничего. Я этим кооператорам такой налог прогрессивный придумаю — мигом товары появятся. Рубль заработал — пять государству отдай!..

— Так они ж работать не будут! — замечает Василий Степанович.

— Заставим, — говорит министр финансов, — под конвоем заставим!

— Так ведь это уже у нас было! — кричит Василий Степанович.

— А мы завоеваний прошлого не отдадим! — говорит министр финансов.

— Что?! — кричит Василий Степанович. — Да я тебя за такие концепции…

— Руки коротки, — отвечает директор рынка, он же министр финансов. — Меня, между прочим, народ двумя третями на пять сроков выбрал!..

Неизвестно, чем бы все кончилось. Хорошо, троллейбус подошел. Влез Василий Степанович в троллейбус, поехал коммюнике подписывать. А супруга встала в очередь в магазин, купила двух цыплят венгерских бройлерных, десяток яиц и пошла домой торжественный обед стряпать….

Подписал Василий Степанович коммюнике с нашей стороны, и поехали они с лабрадорским президентом завод «Синий богатырь» осматривать.

Подводят их к знатному токарю-рекордисту. Работает токарь, секретные подшипники делает.

Тут лабрадорский президент и спрашивает с некоторым вмешательством во внутренние дела:

— А что, господин токарь, небось выпиваете на работе?

А токарь и отвечает:

— Не при Василии Степановиче будет сказано — выпиваю…

— Сто? — спрашивает президент.

— Могу сто.

— А двести?

— Могу и двести.

— А пятьсот?

— Могу и пятьсот.

— А литр?

— И литр могу.

— А как же работа? — спрашивает президент, совершенно опупевший.

— А нормально, — говорит токарь. — Вы же видите — работаю.

Тут Василием Степановичем овладело смешанное чувство стыда и гордости. Ну, во сне так бывает. Он и говорит:

— А сколько, токарь, ты в месяц получаешь?

— Триста, — отвечает токарь.

— А мы возьмем. — говорит Василий Степанович, — и водку по тридцать рублей сделаем. Тоже будешь пить?

— А чего ж, — говорит токарь.

— А мы не остановимся и до ста рублей повысим…

— Все равно буду.

Тут Василий Степанович завелся:

— А мы и триста рублей сделаем! Мы такие!

— Эх, Василий Степанович, — улыбается токарь, — не при президенте будет сказано… До лампочки мне ваши повышения! Вот видите этот секретный подшипник? Так вот он как стоил пол-литра, так пол-литра и будет стоить…

Неизвестно, чем бы все кончилось, но супруга лабрадорского президента всех выручила и говорит на чистом лабрадорском языке:

— А какого хрена вы с обедом тянете? У меня кишка с кишкой разговаривает…

И все обедать к Василию Степановичу пошли… Благо до дома недалеко было…

За обедом едва международный конфликт не случился.

Катерина на первое куриный бульон с крутым яйцом сварила. Стал президент яйцо вилкой поддевать, а оно скользит, не поддается. Хотел ложкой выловить, а оно из тарелки выскочило и по линолеумному полу в кухню запрыгало, где его кошка и оприходовала.

А Василий Степанович как раз тост за взаимопонимание поднимал…

Тут президент Лабрадора встал, красный такой, и говорит:

— Это хамство, свинство энд издевательство мне такие скользкие яйца подсовывать… Придется возобновить гонку вооружений…

Пришлось пообещать из Монголии войска вывести…

Хорошо, что во сне дело было… Ну, на том и расслабились… В общем, славно прием прошел, не считая еще одного печального инцидента. Министр культуры перебрал, заперся