Американская империя - Анатолий Уткин

Противники уступок развивающимся странам по существу объединились вокруг тезиса, что «неимущие нации хотят равенства с имущими нациями, не собираясь при этом проходить весь процесс развития». Их главные аргументы против соглашений с развивающимися странами были основаны на том положении, что уступчивость этим государствам будет означать крах всякой системы международной законности, растущий неоправданный волюнтаризм со стороны правительств развивающихся стран, готовых якобы порвать все прежние экономические соглашения и действовать сугубо в эгоистической манере. Новый экономический порядок будет, по их мнению, означать по существу беспорядок.

Большинство в правящих кругах Соединенных Штатов не устраивал сам подход, когда целью развивающихся стран объявлялось производство к 2000 г. 25% мировой промышленной продукции. Представители США официально заявляли, что они против подобных наметок, что они «настроены скептически в отношении полезности ставить перед собой формальную цель», потому что «не существует надежного, научно обоснованного базиса, согласно которому может быть определена конкретная цифра, определение глобальной цели лишь затемнит особые нужды большинства серьезно заинтересованных стран… Правительство Соединенных Штатов не имеет возможностей гарантировать, что их частный сектор может достичь определенной цели. Наше правительство не имеет — и не желает иметь — подобного вида контроля над нашим частным сектором».

Соединенные Штаты возглавили усилия Запада по «отражению» натиска развивающихся стран с первых месяцев 1974 г., когда Вашингтон взялся за задачу координации общей позиции стран — членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Пример тому . — вашингтонская энергетическая конференция, созванная в феврале 1974 г.

В Западной Азии крупнейшей ошибкой администрации Р. Никсона была исключительная опора на «самый стабильный режим» — шахский Иран, которому с 1972 г. стали продаваться все виды оружия, за исключением стратегического. Ошибка этой ориентации стала очевидной для всех с падением режима шаха в 1979 г. На Среднем и Ближнем Востоке США не сумели занять более или менее прочных позиций в среде арабских стран (за исключением таких стран, как Саудовская Аравия), что осложнило реализацию американских интересов в этом районе после войны 1973 г. В Восточном Средиземноморье поддержка, оказывавшаяся американцами правительству «черных полковников» в Греции, стимулировала в 1974 г. волнения на Кипре, следствием чего были высадка на острове турецких войск и общее ухудшение греко-турецких отношений.

Республиканская администрация оказалась «не готовой» к распаду португальской колониальной империи, что привело к потере американских позиций в бывших португальских колониях — Анголе и Мозамбике, образованию линии так называемых прифронтовых государств, расположенных на границах с ЮАР, готовых оказать помощь черному населению ЮАР в борьбе против режима апартеида в Южной Африке и враждебных американскому влиянию.

Указанные события стали проявлениями таких революционных преобразований в мире, которые никак не соответствовали схеме «раздела обязанностей» между пятью мировыми политическими полюсами — схеме, лелеемой теоретиками во главе с Г. Киссинджером. Полагаем, что емкую и в целом верную оценку курса республиканцев дал американский историк Дж. Геддис: «Киссинджер стремился к философскому углублению американского подхода к мировым делам: концентрироваться на строительстве стабильного международного порядка между сверхдержавами, а уже потом приступать к различным кризисам повсюду… Только на этом пути, думал он, могли быть достигнуты необходимая пропорция и чувство направленного движения, исчезнувшее из недавней американской внешней политики. Оказалось, что достижение перспективы требует жертвы в отношении деталей: сверхупрощение является платой за более широкое видение».

Итогом правления республиканцев Никсона — Форда была беспрецедентная со времен Ф. Рузвельта концентрация власти в руках президента и его ближайшего окружения за счет принижения роли таких традиционных центров влияния, как аппарат госдепартамента и Пентагон. С точки зрения внешнеполитических позиций США была заплачена большая цена: значительное отчуждение ключевых союзников, потеря контрольных позиций в зоне «потенциальных вьетнамов» — освободившихся государств, которые были ранее объектом, а теперь становились субъектом мировой истории.

Резкая критика модели пятиполюсного мира, в строительстве которого главные усилия приходились на американо-советский участок американской дипломатии, началась еще в то время, когда Г. Киссинджер только обосновывался в государственном департаменте. В первой половине 70-х годов оформились две школы критики: одна выступала за смещение фокуса отношений на западноевропейских союзников и Японию, вторая — за отказ от разрядки и обращение к увеличению собственной мощи Америки. Первая школа, сконцентрировавшись в основном вокруг «трехсторонней комиссии», фактически подготовила приход к власти Дж. Картера. Вторая школа, ориентируясь преимущественно на Комитет по существующей опасности, готовила почву к приходу в Белый дом Р. Рейгана.

Трилатерализм президента Картера

Начиная с 1973 г. в США получает все большее влияние идеология трилатерализма (союза трех центров капиталистического мира — США, Западной Европы и Японии). Стратегия трехсторонности противопоставила «пятиугольную» структуру мира, нереалистичную с точки зрения трилатералистов, «естественному» союзу развитых буржуазных демократий, посредством которого США на десятилетия вперед смогут продлить свое преобладание, сохранить свои позиции в мире. В 1973 г. создается главенствующее звено трилатерализма — так называемая трехсторонняя комиссия, в которую вошли по 70 представителей от США, Западной Европы и Японии. С точки зрения этой влиятельной группы политиков в США, увлечение Р. Никсона и Г. Киссинджера схематизмом, худшим сортом «реальполитик», привело к ослаблению важного элемента, на котором зиждется внешнеполитическое влияние США, — идейной солидарности развитых буржуазных демократий. Дж. Картер построил свою критику киссинджеровской дипломатии именно на основе осуждения «аморальности» тайной дипломатии 1969 — 1976 годов. Выступая в чикагском Совете по международным сношениям 15 марта 1976 г., Дж. Картер призвал отойти от практики вручения прерогатив ведения государственной политики одному изолированному лицу, от сверхцентрализации в проведении американской внешней политики: «Наша внешняя политика стала тайной, все ее детали и нюансы ныне известны, возможно, лишь одному человеку (имелся в виду Г. Киссинджер. — А. У.) … Поскольку мы передоверили осуществление нашей внешней политики, мы утратили нечто критически важное в нашем подходе к другим народам мира».

Дж. Картер открыто обвинил Р. Никсона и Дж. Форда в том, что они способствовали ослаблению мощи Америки: «Наша страна более не могущественна, нас более не уважают». Став президентом, Дж. Картер недолго раздумывал над выбором первого эшелона руководителей для своей администрации. Из своего джорджийского поместья в Плейнсе он разослал приглашения 23 коллегам по «трехсторонней комиссии», и на четыре года в США установилось правление идейных единомышленников, видевших в восьмилетнем правлении предшественников неудачную попытку построить умозрительный мир (да еще такой, где СССР и КНР были бы равны Западной Европе и Японии, да еще при этом и подчинялись бы благожелательной опеке США).

Новый президент выделил двух экспертов-трилатералистов — С. Вэнса и 3. Бжезинского, поручил им руководство двумя ведущими центрами выработки стратегии (госдепартамент возглавил С. Вэнс, Совет национальной безопасности — 3. Бжезинский) и в дальнейшем стремился найти равнодействующую идей этих двух своих помощников. Разумеется, в ряде важных положений два эти деятеля были едины, но по существенным пунктам конкретной политики обозначились разногласия, и тогда президент выступал арбитром. Такая система просуществовала почти до конца правления демократов, лишь за несколько месяцев до этого С. Вэнс вышел в отставку (из-за несогласия с посылкой вооруженного отряда в Иран).

Пришедшие к власти демократы принципиально не верили в возможность успеха за счет неожиданного маневрирования и рискованных комбинаций. «Мир, в котором США диктуют свою волю большинству развитых и развивающихся стран, — писал 3. Бжезинский, главный идеолог администрации Картера, — приходящийся на 50-е годы, неповторим». Глобальное всемогущество уже невозможно, целью Америки становится не абсолютное доминирование в нем, а «сделать мир более близким по взглядам к нам» и «предотвратить создание положения, когда Америка оказалась бы в одиночестве». 3. Бжезинский стремился определить оптимальную стратегию для Америки путем обращения к более широкой исторической панораме. Он напоминал, что если в 1900 г. среди 12 крупнейших по населению стран мира значились шесть европейских держав (Россия, Германия, Австро-Венгрия, Великобритания, Франция и Италия) и две колонии (Индия и Индонезия), то к 2000 г. среди 12 наиболее населенных стран мира развитый капитализм будет представлен лишь Соединенными Штатами и Японией.