Таро Бафомета - Андрей Николаев

-- Le Templier!

-- ...твою в три господа бога, в душу мать, - только и смог пробормотать Корсаков.

Мужчины обходили его с трех сторон, женщина выхватила из костра головню и, приплясывая за их спинами, вопила, брызгая слюной:

-- Le sorcier! Tuer le sorcier!

-- Мужики, - Корсаков перехватил посох в обе руки и понемногу стал отступать к лесу, - разойдемся красиво: я вас не видал, вы - меня.

Седой, приближаясь мелкими шажками, держал свое самодельное копье в согнутых руках, поводя острием из стороны в сторону, как бы предупреждая возможные движения Корсакова. Старик заходил сбоку, поплевывая на ладони и перебрасывая топор из руки в руку.

-- Ребята, давайте жить дружно, - как молитву, бормотал Корсаков.

-- Il fait de la sorcellerie! - завизжала женщина

-- Il prie. Correctement, le Templier. Prie pour la derniere fois, скривившись в ухмылке, сказал старик.

-- Какой я тамплиер, - отчаявшись, закричал Корсаков, - с ума вы посходили? Отвалите, уроды...

Старик что-то гортанно крикнул. Мужик с дубиной прыгнул вперед, занося ее над головой Корсакова. "Попадет - вобьет в землю, как гвоздь в доску, по самую шляпку", - успел подумать Игорь и выбросил вперед руки с посохом, со всей силы ткнув мужика в живот. Мужик охнул, дубина выпала ему за спину, он согнулся и упал на колени, хватая воздух пастью, заросшей черным волосом.

Тут же седой сделал длинный выпад пикой, Корсаков выгнулся, как матадор, уходящий от рогов быка. Коса чиркнула по куртке вдоль поясницы, Игорь с размаху хлестнул седого по лицу посохом. Голова седого мотнулась в сторону, изо рта полетели темные брызги. Глухо охнув, он ничком рухнул на землю.

-- А-а, не любите! - заорал Корсаков, оборачиваясь к старику.

Последний из оставшихся на ногах, он не спешил с ударом. Зорко вглядываясь в противника, он перемещался мелкими шагами, то сближаясь с Корсаковым, то вновь отступая. Игорь почувствовал движение сзади. Заросший мужик, которому досталось посохом в брюхо, подобрал дубину и, оскалившись, подбирался со спины, отсекая Игоря от леса.

Женщина выхватила из огня еще одну головню и металась, размахивая ими, как матрос сигнальными флажками. Юбка ее развивалась, волосы растрепались и висели сальными прядями. Выкрикивая проклятья, она плевала в сторону Корсакова и тогда он видел ее щербатый оскал. На мгновение ему стало смешно - зубы будто росли у нее через один и рот напоминал шахматную доску: белая клетка - черная клетка.

Старик стремительно, словно подкатившись на роликах, подскочил к нему и без замаха ткнул топором в лицо. Корсаков отпрянул, машинально выставляя вперед зажатый в руках посох. Хрустнуло дерево и в руках его остались две половинки. Старик, радостно крякнув, присел и повел топором параллельно земле, подсекая Игорю ноги. Каким образом Корсаков ухитрился перепрыгнуть через топор, он и сам не понял. Тяжелое оружие повело старика в сторону, а Игорь, в руках которого остались две палки, чуть длиннее метра каждая, врезал ему по затылку сначала одной, а потом и другой. Старик ничком сунулся в землю.

Сбоку наскочила визжащая тетка, тыча головней Игорю в лицо. Он почувствовал, как затрещали брови, отшатнулся и, уже падая, наотмашь саданул ее по лицу обломком посоха. Глаза женщины закатились, пылающие головни выпали из рук и она мешком осела на землю.

Корсаков покатился по земле, уходя от возможного удара дубиной. Хриплый, визгливый рев ударил в уши. Игорь вскочил на ноги, выставляя вперед руки с обломками посоха.

Заросший бородой мужик, бросив дубину, стоял позади костра и, раздувая щеки, что было сил дул в длинный витой рог. Седой, держась за лицо, ворочался на земле, старик стоял на карачках, мотая головой. Женщина сидела, утирая рукавом кровь, струящуюся из рассеченного лба и тонко причитала. Бородатый снова раздул щеки и выдал из рога новую порцию диких звуков.

"Подмогу созывает", - понял Корсаков.

-- Ладно, мужики, - задыхаясь, сказал он, - я так понял, что дороги на Ольгово вы не знаете. Счастливо оставаться.

Повернувшись к костру спиной он бросился в лес.

Звуки рога сопровождали его, подталкивая в спину, заставляя бежать даже когда ноги уже отказывались служить. Внезапно рев прекратился, будто кто-то вырвал рог из рук бородача.

Глава 11

Порыв ветра ударил в лицо, мир вдруг странно сместился.

Корсаков припал к стволу дерева, всхлипывая и хрипя, как загнанный конь. Постепенно дыхание выровнялось, он стал различать шум ветра в кроне, крики ночных птиц. Где-то недалеко лаяли собаки, луна вышла из-за туч... Откуда тучи, только что было ясное небо! Корсаков огляделся.

Стволы деревьев были толстые, узловатые, подлесок редкий - видимо кроны закрывали свет и под пологом леса мало что могло пробиться к солнцу. Он ощупал кору, дотянулся и сорвал веточку, поднес к лицу. Липа... Это же липовый парк возле бывшей усадьбы Белозерских! Неужели добрался? Припадая к деревьям, словно они добавляли ему сил, он пошел на лай, доносившийся из деревни. Вскоре деревья впереди расступились. Недостроенная усадьба возвышалась темным силуэтом закрывающим звезды. Вот и мангал, в котором они с Мариной и Пашкой готовили шашлык, колода с воткнутым топором, вырезанное из коряг семейство лешего стояло рядком, будто встречая Корсакова. В мангале светились угли - видно и сегодня здесь устроили небольшой праздник. Знать бы по какому поводу...

Корсаков обошел дом, поднялся на крыльцо и постучал. Звук пропал в толстой двери, как камень в болоте. Корсаков забарабанил кулаками, потом повернулся к двери спиной и пару раз саданул ногой.

В окне рядом с крыльцом вспыхнул свет, за дверью послышались торопливые грузные шаги, потом хриплый спросонья голос сказал:

-- Я вот сейчас выйду и голову оторву!

-- Пашка, открывай, зараза, - крикнул Корсаков, - это я, Игорь.

-- О, черт, - загремела щеколда, дверь распахнулась. Воскобойников, голый по пояс, в тренировочных штанах с пузырями на коленях, всмотрелся в Корсакова, - Игорь? Ну, ты даешь жизни! Заходи.

Корсаков ввалился в дом, прошел в холл с камином и рухнул на стул. Воскобойников подошел, оглядел его критическим взглядом.

-- Сейчас угадаю, - сказал он, - ты шел пешком от Москвы, потом силы кончились и остаток пути ты полз на карачках. Правильно?

-- Очень смешно, - проворчал Корсаков, - ты один?

-- Марина спит. Вернее, спала, пока ты не стал дверь выламывать.

-- Водка осталась?

-- А куда она денется, - пожал плечами Павел, - я теперь непьющий. Кстати, и некурящий тоже. С твоей легкой руки.

-- Опять я виноват.

-- А кто? - сварливо спросил Павел, но по глазам было видно, что он совсем не собирается ругаться, а даже наоборот. Он оглянулся на дверь, понимаешь, Игорек, если спишь с человеком в одной постели, то запах табака скрыть невозможно.