Попасть в прошлое - не напасть, как бы в прошлом не пропасть! - Сергей Мех

  Как и в мое время, все это можно было получить не отходя от кассы. То есть прямо на вокзале, который был оборудован всей необходимой инфраструктурой. Включая в том числе, и привокзальный ресторан, по интерьеру больше смахивающий на станционный буфет или какую-нибудь третьесортную заводскую столовую. То есть минимум ассортимента блюд в меню при довольно большом перечне горячительных напитков в местном аналоге "винной карты", который меня в данный момент абсолютно не интересовал. Жизненный принцип: на задании ни капли в рот, ни сантиметра в ж..., хм, м-да, был для меня главенствующим, и не раз выручавшим в сложных ситуациях.

  А вот обслуживание, в отличие от меню, приятно удивило. Только я успел сделать заказ подошедшей официантке в накрахмаленном передничке и таком же чепчике, неизвестно как держащийся на довольно пышной прическе, видимо, на честном слове. А может быть на шпильках, или еще каких-нибудь невидимках. Только приготовился к длительному ожиданию, скрашивая время лицезрением находящихся на платформе пассажиров, как вот оно уже здесь. Я имею ввиду и официантку и сам заказ, и дежурно-вежливое: "Приятного аппетита!"

  - Спасибо! - стандартная фраза ответа тоже вылетела из меня чисто автоматически. И не успел я опомниться, как это эфемерное создание упорхнуло, а я остался в одиночестве наедине со своим заказом. Ознакомлению с ним я и отдал должное, благо что на моем аппетите никак не сказался ни межвременной переход, ни изнуряющая жара, ни новизна впечатлений.

  Не прекращая работать столовыми приборами, успевал отслеживать окружающую обстановку. Официантка, закончив обслуживание, переместилась к барной стойке, ну или как она здесь может называться, ну не прилавок же. Неподалеку резвилась, изредка бросая на меня, вернее на мои комиссарские нарукавные звезды, стайка молоденьких лейтенантов в летной форме. По всей видимости, свежевылупившиеся выпускники летных училищ, отбывающие к месту службы, и стремящиеся с пользой провести время нечаянной свободы периода межвластия. Когда из под крыла училищного начальства выпорхнули, но под бдительное око полкового командования еще не попали. Да и дорожные приключения, судя по всему, они понимали правильно. И к таковым не относили, ни близкое знакомство с военным патрулем, который то и дело мелькал в окнах, неспешно прохаживаясь по перрону, ни уж тем более со случайно, на их голову, забредшим в этот буфет батальонным комиссаром.

  Причем еще неизвестно, что на их взгляд, хуже.

  Мысленно про себя усмехнувшись раскладу, который явственно, время от времени, проступал на их лицах, я не торопясь, но и не затягивая удовольствие, неспешно уничтожал свой поздний обед, или ранний ужин. Это смотря с какой точки зрения посмотреть. Но, к счастью, все хорошее, как в прочем и плохое, рано или поздно имеет свойство заканчиваться. Поэтому покончив с едой, я неспешно встал, не забыв прихватить свой чемоданчик, и проследовал на выход.

  Выйдя на улицу и, небрежно отмахнувшись от приветствия, проходящего в данный момент мимо патруля, пошел вдоль перрона, задыхаясь в густом аромате испаряющегося на жаре креозота. Этим составом, получаемым из каменноугольного дегтя, пропитывают шпалы для предохранения их от гниения. Но он имеет очень нехорошее свойство. При высокой температуре дает большое испарение, которое, к сожалению еще и ядовито. Действует подобно фенолам, но слабее влияет на нервную систему; усиливает чувствительность кожи к свету (фотосенсибилизация).

  Поэтому, чтобы свести это воздействие к минимуму я отошел подальше, а чтобы еще вдобавок и не получить тепловой удар, переместился в привокзальный сквер, где и расположился на садовой скамейке по сенью березы, дающей неплохую тень своей раскидистой кроной. Чтобы совместить приятное с полезным, решил ознакомиться с содержимым местной прессы, которую приобрел заблаговременно в газетном киоске, стоящем у входа в вокзал. Выбор был не велик, а так как сегодня был выходной, то мне и достался только номер "Правды" за вчерашнее число.

  Содержание передовицы было вполне ожидаемо, из-за даты выхода тиража. Газета была за 14 июня 1941 года. И главной новостью являлось сообщение ТАСС. То самое сообщение, о необходимости опубликования которого спорят современные историки. Обвиняя, в том числе Сталина, за то что он этой публикацией, дезориентировал высшее военное руководство страны, что в результате и привело к крайне печальным последствиям, и как итог - трагедия 22 июня.

  Но так могут рассуждать только дилетанты. На самом деле смысл и содержания заявления, а также, самое главное, время его опубликования было очень хорошо продуманной акцией советского руководства. Сам ли Сталин принимал такое решение или же он просто одобрил такой политический ход, остается загадкой. Главное другое. Дело в том, что ровно за месяц до этого события, в середине мая, Сталин обратился к фюреру германской нации с просьбой объяснить причину развертывания такого количества германских дивизий в непосредственной близи советской границы. На что Гитлер в ответном послании привел в качестве аргумента необходимость дезориентации англичан перед планируемым вторжением на остров, и что не позднее 15-20 июня он начнет отвод войск с территорий, прилегающих к границам Советского Союза. По сути дела, тем самым Гитлер САМ выболтал Сталину реальное время нападения. Не конкретную дату и точное время, а именно примерные сроки. Фюрер полагал, что тем самым ему удалось обмануть и усыпить бдительность Сталина. Но не тут то было.

  Не зря говорится, что у нас, у русских, на каждую хитрую ж.., найдется и свой х.., хм, болт с винтом, а на более хитрую с лабиринтом, и х.., найдем с путеводителем! И Сталин, хотя по национальности и не был русским, но этим искусством владел в совершенстве. Вот и загнал Гитлера в капкан!

  Сообщением ТАСС, которое первоначально было передано по радио в 18.00 13 июня с ориентацией на запад, а затем напечатано в центральной прессе от 14 июня, капкан был взведен. А Гитлер, никоим образом на него не отреагировавший, тем самым его и захлопнул. В капкане остался сидеть агрессор - сам Гитлер и вся Германия!

  Самим фактом такого Сообщения ТАСС, содержавшего аргументацию самого же фюрера, Сталин во всеуслышание напомнил ему, что месяц-то прошел, так что или действительно отводи войска или же делай заявление на весь мир об отсутствии у руководства Германии каких-либо агрессивных намерений, а если есть какие-то проблемы, то вырази готовность к диалогу. Ведь к 13 июня 1941 г. Сталин располагал данными разведки о том, что гитлеровцы назначили начало выдвижения своих войск на исходные для нападения позиции именно на 13 июня 1941 г. Благодаря этому Сообщению Сталин смог провести глобальную разведывательно-геополитическую операцию, в результате которой были выявлены истинные намерения гитлеровцев, проверены данные разведки о дате нападения, решён вопрос о союзниках и нейтралах и оправдан факт выдвижения наших войск к западным границам.

  Реакция Гитлера на Сообщение ТАСС вполне вписывается в приведенную выше схему. Этот документ предлагал фюреру лишь два варианта действий: либо официально во всеуслышание разделить изложенную в Сообщении ТАСС позицию, то есть от имени германского государства подтвердить высказанную в нем беспочвенность слухов о готовящемся нападении (для Гитлера это означало бы или отказ от агрессии, или же, как минимум, перенос даты нападения на более поздний срок), либо никак не реагировать на Сообщение ТАСС, что, в свою очередь, означало бы: все решения о войне приняты и бесповоротны.

  Любой из этих вариантов абсолютно обоснованно выставлял Гитлера именно вероломным агрессором, который заслуживал не только всеобщего осуждения, но и самого сурового возмездия, что не могло не склонить общественное мнение США и Великобритании в пользу СССР. Гитлер избрал второй вариант. Никакой официальной реакции Берлина не последовало.

  15 июня 1941 года в дневнике министра пропаганды Германии Геббельса появилась очень красноречивая запись, которая фактически констатировала пропагандистское поражение в данном эпизоде: "Опровержение ТАСС оказалось более сильным, чем можно было предположить по первым сообщениям. Очевидно, Сталин хочет с помощью подчеркнуто дружественного тона и утверждений, что ничего не происходит, снять с себя всевозможные поводы для обвинений в развязывании войны".

  Я читал и время от времени окидывал взглядом ближайшие окрестности, вернее, все, что в попадало в зону моей видимости. А это был не только, вернее, не столько архитектурный ансамбль органично сочетающихся между собой зданий дореволюционной постройки, окружающих привокзальную площадь. И даже не большое количество зеленых насаждений, дополнявших картину своим буйством свежести. А в основном люди, то куда-то спешащие, по своим неотложным делам, то просто гуляющие по городу, то отдыхающие на таких же, как подо мной, садовых скамейках. Причем количество народа было довольно солидным для такого, по нынешним меркам, сугубо провинциального города, хотя и имеющего статус областного центра. Видимо, это было связано с тем, что этот день выходной.