Куратор - Оуэн Кинг

class="p1">– Не будем торопиться, – сказал Рондо, кивая собственному совету. – Здесь замешан не один преступник, а целый синдикат. Девушка, которую я встретил с вашим вором, если это один и тот же субъект, тоже может быть в опасности. Возможно, ее угрозами принудили к содействию.

И поэт предложил обратиться к человеку, который занимается проблемами общественности, к одному из подчиненных генерала Кроссли. Это некто Ван Гур, сержант, и найти его обычно можно под статуей тигра у мирового суда.

Королевские Поля

Часть II

– Я тебя повсюду искал, – сказал Роберт, когда Ди подняла голову от письменного стола и увидела, что ее лейтенант сидит напротив. – Я даже начал думать, ты убежала с одним из твоих восковых обожателей. По-моему, они меня недолюбливают, Дора, особенно собирательница устриц с ее маленьким пляжем. Она напоминает мне чью-то грозную мамашу. В ее присутствии на меня нападает робость. Меня удручает все это заведение, но этот манекен в особенности: она выглядит на редкость самодовольной и самоуверенной, размахивая своим ведром. Дора, у нее победоносный вид. У меня чувство, что она вот-вот скажет мне, что ее дочь, в которую я влюблен, приняла предложение сынка какого-нибудь богатея или дала слово одному из восковых шахтеров.

Дора моргала заспанными глазами – она заснула в кабинете куратора. Лейтенант смотрел на нее, поставив локоть на стол и пристроив чисто выбритый подбородок на кулак. Заторможенная муть наполняла маленький офис.

– Ты бросила меня ради одного из шахтеров?

– Нет, ради телеграфиста. Который час?

– Начало первого. Середина дня. А разве телеграфист… О, я вспомнил, маленькая выгородка рядом с лабораторией химика, над дверью надпись «Телеграф». Телеграфист в белом костюме, держит блокнот и карандаш? Дородный такой?

– Да.

– У него же брыли! – Роберт показал на себе обвисшие щеки и нахмурился. – У манекенов ведь нет сокровенных мест?

Ди покачала головой.

– Нет, они там гладкие. Но телеграфист доставляет мне удовольствие иными способами.

– Ах он сукин сын, я его убью, – неубедительно пообещал Роберт и уселся повольготнее, положив ногу на ногу. Кивнув на ферротип короля на стене, он сказал: – Тебе лучше это снять.

Признавая правоту своего лейтенанта, Ди встала и крепко взялась за раму портрета, встретившись взглядом с глубоко посаженными тусклыми глазами старого короля, глядевшими из-под мохнатых бровей. Айк не ошибся насчет деревянных королей на прогулочных лодках: убери медали вокруг воротника, так и смотреть будет не на что. Лицом старый король был вылитый золотарь со второго этажа, подагрически скрючившийся над тачкой с нечистотами.

Приподняв раму, Ди сняла портрет с крюка, открыв желтый прямоугольник невыцветшей краски.

– У тебя жалкий вид, – сказал Роберт.

Ди поставила ферротип на пол, повернув к стене.

– Телеграфист не дает поспать.

– Довольно!

– Забавно, но именно это я говорила телеграфисту прошедшей ночью.

Роберт решительно заявил, что немедленно уведет ее куда-нибудь: ей необходимо побыть на солнце и отдохнуть от этого музея.

– Да и запах здесь чудовищный, – добавил он. – Ты не проверяла, может, что-нибудь забралось в подвал и приказало долго жить?

Δ

Гулять логичнее всего в парке, и Ди подумала – Айк обрадуется, узнав, что она посмотрела на лодки, о которых он рассказывал. Она предложила побродить в Королевских Полях, и ее лейтенант горячо одобрил это предложение.

Выйдя с улицы Малого Наследия, они повернули на север. Роберт взял Ди под руку. Когда они проходили мимо бывшего посольства, Ди старалась туда не смотреть.

– Все лучшие заведения сосредоточены на улице Большого Наследия: и Национальный музей искусств, и Национальный научный музей, и Национальный исторический институт. Вот туда надо было тебя устроить, зря я не настоял. На Малом Наследии все какое-то странное. Ей бы называться улицей Очень Малого Наследия.

Он дал Ди кусочек шоколада. Шоколад немного отдавал шерстью от кармана мундира, но вкус у него оказался райский. Ди даже застонала от удовольствия, и Роберт дал ей еще кусочек, который был еще лучше. С Лигейт они свернули на улицу, где пахло поздними летними розами. Ди чувствовала солнце на лице и волосах, дышала полной грудью, и напряжение начало ее отпускать.

– Мне не стоило говорить, что у тебя жалкий вид, – поправился Роберт. – Жалкой ты не будешь ни при каких обстоятельствах. Я имел в виду, что ты выглядишь усталой.

– Не нужно быть таким добрым ко мне, – сказала Ди.

– Отчего же?

– Это наводит меня на подозрения, – ответила она.

Роберт кашлянул, выдав свою тайну за три-четыре лишние секунды, на которые затянулась пауза.

– Тогда не будет тебе больше шоколада.

Ди погладила его по локтю. Она вовсе не сердилась.

– Вы хороший солдат, лейтенант.

И она прильнула к нему, чувствуя, как он сразу расслабился под ее тяжестью.

Δ

Приблизительно год назад, вечером того дня, когда Ди впервые увидела красивого юношу, далеко оторвавшегося от бежавших за ним юнцов, зажав мяч под мышкой и радостно горланя: «Никогда, никогда, никогда!», она вошла в университетскую библиотеку, решив удовлетворить свое любопытство.

Ди подошла к стойке выдачи книг и сообщила ночному библиотекарю, известному своей эксцентричностью, что ее попросили взять книгу для одного преподавателя и принести ему в комнаты вместе с чистыми простынями.

Библиотекарь оторвался от листка, который читал, высунув от усердия язык. Ди разобрала перевернутое крупное заглавие: «Моральный призыв к улучшению жизни бедных и безгласных». Памфлет она видела не впервые – эти прокламации наводнили кампус.

– Действуй, не стесняйся, – сказал ночной библиотекарь, проглотив ее ложь без всякого интереса. – Только смотри у меня, а то какой-то шут гороховый взял моду книги пачкать.

Корпевшие над учебниками студенты за длинными столами в читальном зале не подняли голов, когда Ди, неслышно ступая, шла по центральному проходу к лестнице.

Ди высматривала утреннего красивого юношу и нашла его в недрах библиотечного подвала, на корточках у высоких стеллажей: он вглядывался в надписи на корешках книг, явно что-то ища. Электролампочки в недавно натянутых под потолком гирляндах были слабыми, способными разве что чуть-чуть согреть верхнюю полку. Расслышав тихие шаги, юноша повернул голову, но вставать не стал.

– Здравствуйте.

– Я Дора, сэр, – представилась Ди.

– Я вас узнал. Я Роберт Барнс. Боюсь, вы забрели не в ту секцию, Дора. Здесь одни пьесы, которые никто не открывал уже полвека, – непринужденным жестом он обвел полку. – Раздел простыней вон там, за секцией книг по истории, которых не читали последние сто лет.

– Я тоже узнала вас, сэр. Я видела, как вы занимались спортом во дворе университета. Вы очень талантливы.

– Спасибо, очень любезно с вашей стороны. К сожалению, Дора, в других дисциплинах я проявил себя не так блестяще. Я пропустил слишком много часов