Манифест Дзен. Свобода от себя - Бхагаван Раджниш

Можете вы поверить этому? Геродот не пошел спасать ребенка, пришлось броситься жене!.. Он побежал назад к берегу, где на песке проделывал все расчеты, чтобы найти, где же расчет оказался неверным. Расчет был совершенно правильным, но существование не следует вашим расчетам.

Поэтому когда я говорю — два дюйма — это только усредненная гипотеза. И я хочу, чтобы он был ниже пупка, потому что если он позади — это по пути. Или же, если он не позади, вы никогда не достигнете этой точки. Так что я не хочу никакого риска. Вы можете застрять на двух дюймах позади пупка — а всего на два дюйма ниже будет ваш центр. Вам не удалось достичь окончательного опыта всего из-за двух дюймов!

Нет нужды беспокоиться о том, сколько дюймов. Соберите свою энергию и двигайтесь на самую большую глубину, на какую сможете. Не оставляйте ни одного камня неперевернутым.

Третий вопрос:

Не является ли стремление к творчеству лишь еще одним выражением нашей неспособности сидеть тихо и ничего не делать?

Ты должен понимать два рода творчества. Один — это в точности то, что ты говоришь — бегство от неудобства бездействия и молчания. Весь мир состоит из трудоголиков, и все в мире продолжают сводить друг друга с ума: «Делай это! Делай то! Не трать времени!» Поэтому весь ваш ум запрограммирован на работу, на эффективность. Естественно, вы не можете сидеть молча, вы должны делать что-то. Это мажет приобрести форму какого-то вида творчества: музыка, поэзия, скульптура, но это не подлинное творчество.

Подлинное творчество приходит от сидения в молчании. Когда вы настолько безмятежны, что нет мысли, нет волны в океане вашего существа, из этой тишины приходит творчество другого рода.

Первое я могу назвать лишь композицией. Второе — это подлинное творчество. Они выглядят похожими, и иногда составитель может даже сделать лучше, чем человек творчества. Но составитель никогда не будет оригинальным, он всегда будет копировать. Только творец может быть оригинальным, может пробить новые двери в таинство существования.

Георгий Гурджиев глубоко вошел в этот вопрос, и он назвал первое субъективным творчеством. Какое бы название ни давалось, вопрос не в этом, но ему известно различие — то, что люди, которые создавали Тадж-Махал, были не просто архитекторами, они были не просто технологически образованными. Император, который построил Тадж-Махал, созвал суфиев всего мира — не архитекторов, но суфийских мистиков — чтобы создать идею Тадж-Махала. Он создавался по заказу, чтобы стать объектом медитации. Если вы сидите молча около Тадж-Махала в ночь полнолуния, вы становитесь молчаливым. Сама форма Тадж-Махала создает в вас определенное качество, то же справедливо и для пирамид — то, что само очертание пирамиды сохраняет жизнь. Она уменьшает все негативное для жизни.

Когда в самом начале этого столетия вскрыли пирамиду, внутри нашли мертвую кошку. В это не могли поверить. Пирамиде было три тысячи лет, поэтому кошка, очевидно, умерла три тысячи лет назад. Возможно, ее случайно замуровали, и она не смогла выбраться. Но тело кошки было абсолютно свежим, как будто она только что умерла. Нет зловония... за три тысячи лет.

Тогда ученые стали рассматривать форму пирамид — очевидно, есть что-то в самой форме пирамид. И вот они сделали пирамиды для медитирующих, небольшие алюминиевые пирамиды. Вы усаживаетесь внутри, и неожиданно обнаруживаете себя более живыми, неожиданно обнаруживаете большую тишину.

Мы собираемся создать повсюду новые городки пирамидальной формы для медитирующих. Даже люди, которые живут внутри пирамиды, находят это очень омолаживающим. Ученые не могли этому поверить; они сами на себе обнаружили, что были более живыми внутри пирамиды, чем снаружи. Что-то происходит; дело просто в форме пирамиды.

Эти пирамиды были созданы египетскими мистиками по очень древним писаниям континента Атлантида, который затонул в результате либо естественной катастрофы, либо человеческой глупости. Но в Александрии в Египте спасли все ценное с погибших континентов — Лемурии и Атлантиды. Библиотека Александрии была очень велика — возможно, величайшая библиотека в мире. Мусульманин Халиф Омар сжег ее дотла.

Посмотрите на эту глупую логику. Со святым Кораном в одной руке и горящим факелом в другой Халиф Омар вошел в библиотеку и спросил главного библиотекаря: «Ты должен ответить на вопрос, потому что само существование твоей библиотеки зависит от этого. Есть что-нибудь большее в твоей библиотеке, чем в Коране?»

Библиотекарь увидел стратегию. Если бы он сказал, что там было больше, то, безусловно, она должна была быть уничтоженной, потому что ничего большего, чем Коран, не требуется; этого довольно. Если бы он сказал... и вот что он сказал, будучи очень разумным человеком, зная прекрасно, что в библиотеке было намного больше, чем в Коране. Он сказал: «Все то, что содержится в Коране в сжатом виде, есть и в библиотеке. Это то же самое».

Хотя он и пытался своим ответом спасти библиотеку, он не знал фанатичного ума.

Омар сказал: «Если это то же самое, тогда нет и нужды. Корана достаточно. Зачем беспокоиться о стольких книгах?» Омар сжег ее, и эта библиотека была так огромна, что огню понадобилось шесть месяцев, чтобы уничтожить ее.

Там были все карты пирамид и объяснение, почему определенная форма омолаживает.

Пирамиды могут быть названы подлинным творчеством, но наши так называемые художники, наши так называемые музыканты не понимают медитации. Поэтому нужно заниматься каким-то делом, просто делать что-то, потому что общество не принимает вас, когда вы сидите в молчании.

С самого моего детства мои дяди, мои родственники говорили мне: «Ты плохо кончишь, потому что ты просто сидишь и ничего не делаешь».

Я говорил: «Это именно то, чего я ищу — быть ничем».

Они пожимали плечами; они не могли понять — что это за человек, до которого не доходит оскорбление? В их представлении быть «ничем» — это унижение; нужно быть чем-то! А я сказал им: «Вы не можете унизить меня. Унижение — это быть «чем-то». Если можно быть «ничем» — таким огромным, таким безграничным — зачем же надо быть «чем-то» ? «Что-то» есть ограничение».

Поэтому если ваше творчество исходит из вашего безмолвия, из вашего дзен, из ваших медитаций, тогда оно подлинно, оригинально. Если же оно приходит только как занятие, потому что вы растеряны, вам нечего делать — долгий выходной, и вы начинаете что-то делать... Это не исходит из вашего безмолвия, это исходит из вашего безумного ума.

Вот что случилось однажды...

Картину Пикассо продали за миллион долларов. Женщина, которая покупала ее, захотела, чтобы критики исследовали, был ли это подлинник — оригинал или копия.

Один критик сказал: «Это, безусловно, оригинал, потому что я сам видел», — это был друг Пикассо; он сказал:

«Я был рядом, когда он писал эту картину, поэтому можете считать само собой разумеющимся, что это несомненный оригинал».

Но женщина не была удовлетворена. Она отправилась к самому Пикассо и сказала ему: «Для меня это не имеет значения, я купила ее. Просто я хочу знать, оригинал ли это».

Пикассо взглянул на картину и сделал странное утверждение. Присутствовал критик и женщина, которая жила с Пикассо, и Пикассо сказал: «Это не оригинал». Женщина сказала: «Ты писал ее у меня на глазах, и этот критик тоже был здесь. Как же ты можешь говорить такую вещь — то, что это не оригинал?» Он сказал: «Верно то, что я написал ее, но это не оригинал. Я уже написал такую же картину раньше. Не находя ничего, я повторно написал такую же картину; ту, что в музее в Париже. Можете пойти и посмотреть; это всего лишь копия. Не имеет значения, кто делает копию. Я сделал копию; это не делает ее оригиналом. Она вызвана моей неспособностью, сидеть молча; это только копия. Но первая — это оригинал. Она вызвана молчанием моего существа; у меня не было идеи о том, что я делал. Когда я писал вот эту картину, я знал все, что я делал. Это продукт ума; первая возникла из-за пределов ума».

Все то, что возникает из вашего молчания, обладает красотой, истинностью, достоверностью. А то, что возникает из ума, это только копия под копирку. Каким бы прекрасным это ни казалось несведущему, оно не может быть названо творческим явлением.

Если вы посещали Агру, чтобы увидеть Тадж-Махал, вы, должно быть, обнаружили, что с одной стороны Ямуны есть фундамент еще одного Тадж-Махала — просто фундамент. Тот же самый император, который предоставил суфийским мистикам спроектировать Тадж-Махал, подумал:

«Это так дорого — доставить всех этих мистиков из Персии и Аравии. Теперь у нас есть модель...»

Потребовалось тридцать лет и тысяча мастеров, чтобы создать Тадж-Махал. Он отпустил их и велел архитекторам, которые нашлись в Нью-Дели: «Теперь тот Тадж-Махал готов, выстройте такой же на другом берегу реки».