Прагматик (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Защити нашу семью, сестра. Защити меня.

И «жало» взметнулось к черным небесам. Мицура с ужасом прикрыла лицо свободной рукой.

Течение мысли вдруг остановилось, а с ним и само время. У меня перехватило дыхание, казалось, каждая частица моего существа вздрогнула, пронзенная результатом импульсивного оценочного транса. Объектом изучения стал я сам. Мой биоритм, дыхание, лживое выражение лица, пустота за масками.

Я увидел, что тьма внутри меня почти отступила. Почти проиграла. Для победы осталось только убить этого ребенка с душой моей любовницы. Руками Сакуры. Вся тьма, что мне осталась, прямо передо мной, в этих двух душах. Всего один взмах клинка — и больше мне негде будет укрыться. Я оголюсь перед самим собой до самых костей. До самого дна.

Выдержит ли мой рассудок?

— Не так, — я схватил Сакуру за вытянутый локоть и дернул на себя. — Только не так.

«Жало» ушло вбок, едва не задев бедра Мицуры. Сама гетера упала на асфальт, девочка бросилась к ней. Миг и пистолет снова в ее маленьких ручках. Заслоняя собой сестру, Мицура наставила на меня черный ствол.

— Все изменилось, — сказал я. — Меня не нужно убивать.

— И почему-то не верю тебе, — прошипела регрессор, в то же время не стреляя. Сакура застыла глядя на нас.

— Не веришь, — киваю согласно. — Но сомневаешься, ведь ты все еще жива.

— Заткнись. Меня тебе больше не одурманить.

— Наверное, — я стоял неподвижно как камень. — Но сестру, убив меня, не спасешь. Для этого уже поздно. Маширао схватит ее в ближайшее время.

— Даже если так…

Мне надоело играть в поддавки.

— Сакура, забери у нее пистолет.

Резкий рывок гетеры и пушка перекочевала в ее бронированные руки. Мицура ошеломленно сжала пустые ладони в кулаки.

Сакура с ужасом перевела взгляд с девочки на «жало».

— Хенси, — прошептала гетера, бусинки слез скатились из ее глаз. — Что я чуть не сделала?

Наваждение сестры спало. Шок прошел. Я протянул руку и взял у нее пистолет.

— Ты чуть не убила Мицуру, — я отвел взгляд и незаметно подмигнул регрессору. — Не ожидал от тебя такого, сестра.

Осознание пришло гетере, и она разрыдалась, сжав девочку в объятиях. Та гладила ее по плечу и не отрывала от меня свирепого взгляда. Регрессор уже жалела, что не выпустила мне лоб оставшиеся пули.

Что ж, если она, правда, моя ученица и бывшая любовница, то разговаривать мы сможем и без слов.

Мою ухмылку и кивок на рыдающую Сакуру малышка правильно поняла.

«Ты ее спасешь? — захлопали ресницами ее большие глаза. — В обмен на что?»

Я указал пальцем на свой лоб.

«Твоя жизнь?»

Тяжело вздохнул. Глупышка, зачем мне то, что и так мое.

«Сведения? О будущем?»

Киваю.

Долгая замешка, а затем Мицура тоже кивает поверх плеча Сакуры.

Молодец, девочка. Думаю, мы поладим. Где-нибудь через десяток попыток меня убить.

— Не убивайте, — молил дежурный врач, отступая. Вдруг он споткнулся о труп санитара, продырявленного Кирой. Брякнулся старик прямо в лужу крови, испортив белизну халата. У другого края лужи сидел, обоссавшись и плача, тощий интерн. Еще одна интерн держалась более стойко, по крайней мере, юбка на ней выглядела сухой.

— Не волнуйтесь, доктор, — спокойно сказал я, протягивая руку старому психиатру. — Убийство ночной смены — просто необходимая мера. Слишком много персонала, за всеми не углядишь. Угрозы никакой нет.

Врач глянул через коридор в распахнутую дверь. Комната видеонаблюдения была завалена трупами охраны. Увидев, куда смотрит психиатр, Кира прошагал мимо него и захлопнул дверь.

— Только для вас и ваших людей, — уточнил я. — Если, конечно, отведете меня к нужной пациентке.

Психиатр дрожащей рукой взялся за мою ладонь.

Сегодняшняя кормежка была особенно отвратительной, и Миза никак не могла избавиться от вкуса вареной капусты во рту. Вареная капуста! Разве этим должны кормить в дорогих психлечебницах, как эта? Она же не в сиротском приюте! Наверняка, ее родители отвалили немаленькую сумму, чтобы больше никогда не увидеть свою дочурку-монстра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девушка, который уже день сидела одна в узкой палате с мягкими стенами. Одна, значит, совсем одна. Ежедневные пилюли выгнали из ее головы весь легион душ. А вместе с ее друзьями Мизу покинула и магия. Сосуд души словно опустел.

«Нет, не совсем одна» — горько посмеялась сама с собой Миза. Иногда к ней, одурманенной лекарствами, залазил под больничную рубашку этот интерн, Тесо. Ковырялся в ней, думая, что она не в себе. А у нее просто не было сил, чтобы поднять руку и оттолкнуть урода.

Как все переменилось! Раньше ее презирали, боялись, но звали Гением. Затаенный страх в глазах матери, насмешки за спиной от сверстников. Даже слава одаренного конструктора кастов не смогла перебороть предубеждения. Она постигла, что никто никогда ее не оценит и не полюбит.

И это постижение разбил вдребезги Хенси.

«Заглянув в тебя, я увидел бездну, Миза, — сказал он. — И мне захотелось утонуть в ней».

— Утонуть во мне, — прошептала девушка, и собственный голос показался ей чужим. — Утонуть в ничтожестве…Я тоже хочу этого… Хенси, забери меня отсюда!

Град слез, тихая молитва. И ответ Небес в звуке шагов снаружи.

Дверь неожиданно распахнулась, яркий коридорный свет хлынул в палату. В белом ореоле Миза увидела Того единственного, кто ценил ее. Своего «Эльфийского принца Волшебной Страны-За-Морем».

Миза бросилась ему на шею. Бешеная радость сотрясала сердце. Слез стало еще больше, их поток еще сильнее. Миза ощутила, что вот-вот потеряет сознание от счастья.

С ним вошли другие. Вампиреныш. Травивший ее психиатр. Трахавший ее в полубессознанотальном состоянии Тесо. Просто бесившая ее девушка-интерн. Блеклые тени на фоне истинного сияния.

Все это правда? Он здесь?

— Я снова обезумела?

Сильная рука погладила ее по волосам.

— Мы оба.

Обняв Мизу крепко-крепко, Хенси повел ее прочь из палаты.

— Прикончи этих, — не оборачиваясь, бросил любимый вампиренышу.

— Нет! — завизжал старый отравитель в запачканном кровью халате. — Вы обещали пощадить меня и моих людей!

Хенси смотрел только на Мизу. Длинные, нежные пальцы коснулись ее мокрой щеки. Девушка ощущала, как любимый читает ее. Видит мучения, которым ее подвергали эти тени в халатах. А Миза видела, как разгорается огонь возмездия в его ясных глазах.

— Где ты увидел тут людей? — бросил Хенси через плечо.

Вдвоем они двинулись дальше по коридору, их шествие сопровождали сдавленные крики умирающих теней и визги разбуженных психов в палатах. Алые лужи сверкали, как красные бархатные ковры, дальше по коридору.

Миза бросила мимолетный взгляд на убитых санитаров.

— Когда я успела забыть? — прошептала она. — Ведь ты сам говорил мне, что ты Паук и жертвуешь всеми нами.

Хенси отвел ее лицо от трупов.

— Больше нет, — сказал он и поцеловал ее. — Больше не всеми.

Миза закрыла глаза и прижалась к груди любимого. «Пусть даже жертвует мной, плевать, — подумала она. — Теперь меня оберегают. Теперь я ценна».

Великий Псевдобог, глава крупнейшей триады Поднебесной асур Цинь Ли расправился с последней жертвой. С нечеловеческим, драконьим вздохом он отпустил разорванный мешок с костями. Труп упал и смешался с сотней таких же изувеченных мертвецов.

Цинь выпрямился и взглянул в панорамное окно. Кровавое пиршество Псевдобог совершал в роскошных апартаментах на сорок пятом этаже сверкающего небоскреба. Вид на охваченный огнями центр ночного Пекина поражал и украшал вечер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Довольный рев выдался из ощеренной пасти асура. Он ощущал, как эманации смертельной агонии насыщают его адский котел. Еще одна единица ци, еще один шаг к пределу демонической власти.

— Чем бы дитя не тешилось… — услышал Цинь булькающий хрип с пола.

Лишенный ног мертвец взирал на асура ожившими глазами.