Калинов мост - Сергей Шведов

– Значит, в храме Марьи Моревны не было?

– Я же тебе уже сказал, чекист – ни Марьи, ни кильки. Кругом сплошные хулиганы. Ох, докатились мы, мужики! На улицу нельзя выйти, в помещение нельзя зайти. Сразу раз по морде и все. Хорошо у Аполлоши был автомат Калашникова. Еле отбились.

– А куда ушел Светозарный?

– Пошел искать невесту, потому как должен же кто-то сходить за килькой.

Ираклий собирался уже было вновь прилечь на пол, но Вацлав Карлович обнаружил поблизости приличный сосуд с водой, которая и была вылита по моему указанию на голову захмелевшему драматургу. Ираклий завизжал как поросенок и потом еще долго перечислял как наши достоинства, так и достоинства наших ближайших родственников.

– Пить надо меньше, – укорил его Ключевский. – Смотри сколько народу по вашей милости полегло.

– Так это Настька виновата, – обиделся Морава. – Привязалась к парню как репей – женись да женись. А я ему говорю – Аполлоша, а тебе это надо? Девок кругом – палкой не провернешь. И Сеня ему о том же талдычил, и Серапион. Мы же его почти распропагандировали. Но тут у нас килька кончилась. Вот ведь невезуха. И некого было за ней послать.

– Значит, Аполлон отправился в Российскую Федерацию за невестой? – уточнил я существенное.

– Это как пить дать, – кивнул головой Морава. – Такую кильку как у нас нигде больше не делают. Я Аполлоше так и сказал – зачем тебе этот атлантический блок из Скунсов, Енотов и Архаров? В том смысле, что козлы, они и в Африке козлы. Так Бегунков на меня обиделся. Видите ли, я его оскорбил. Так не будь козлом, и никто о тебе худого слова не скажет.

Из не шибко связных речей драматурга Моравы я все-таки уяснил, что Марьи Моревны в храме Световида не было. Видимо, Ширгайо сомневался в том, что сумеет обуздать или устранить Светозара, поэтому и спрятал девушку. Знать бы вот только куда. Все-таки эта Марья ведьма не из последних. Абы кому ее не доверишь. А вот, скажем, богине Макоши можно. Эта Медуза Горгона вкупе с милыми сестрицами-лебедушками вполне способна обуздать своенравную девицу и придержать ее в темнице до той поры, пока ситуация не проясниться.

– Надо возвращаться в Москву и потрясти Наташкиного хорошего знакомого, – предложил Ключевский. – Будем надеяться, что компетентные товарищи уже успели установить его фамилию.

– Боюсь, что этого человека Бегунков с Гаркушиным установили еще раньше, – расстроенно вздохнул Вацлав Карлович. – И отправились они с Аполлоном сейчас к нему.

В предположении Крафта был свой резон. В конце концов, Вивьер с Крафтом, не говоря уже об Анастасии Зиминой, не дурнее нас, и наверняка уже сообразили, кому мог доверить бесценное сокровище Великий Ширгайо, мир его праху. До сих пор наше с Аполлоном противоборство происходило в веках ушедших, но, похоже, молодого человека куда больше влечет наш мир. И в этом не подготовленном к магическим битвам мире он способен натворить столько бед, что мало никому не покажется.

– Ты бывал в доме Поклюйского? – спросил я у Моравы.

– Бывал, конечно, – кивнул мокрой головой Ираклий. – Только у него не дом, а целый дворец.

Прежде чем коснуться головы драматурга волшебной палочкой, я отправил обратно в Атлантиду расстроенного и вконец сбитого с толку Калакая. Этому хитрецу еще предстояло объясниться с разъяренной богиней Артемидой по поводу провала сватовства Аполлона Гиперборейского, и я царю Абецании не завидовал.

По поводу жилища, принадлежащего Серапиону Павлиновичу Поклюйскому драматург не солгал. Сразу скажу, что хоромы продюсера не уступали ни размерами, ни роскошью дворцам царей Атлантиды Цемира и Калакая, в которых мне посчастливилось побывать. Правда, по части обслуживающего персонала здесь были большие проблемы. То ли Серапион Павлинович отпустил людей в отпуск перед тем, как отправиться на гастроли, то ли они сами разбежались, воспользовавшись отсутствием хозяина, но в доме мы не обнаружили даже сторожа. Зато в холодильнике была килька в томате, которой Ираклий Морава обрадовался как родной. Он тут же открыл одну из банок, но уснул над ней раньше, чем успел вкусить столь любезного желудку Аполлона Гиперборейского деликатеса.

– Раз килька цела, значит Аполлон с Поклюйским здесь еще не появлялись, – сделал логический вывод Ключевский, и мне ничего другого не оставалось, как согласиться с новоявленным Шерлоком Холмсом.

Мораву мы перетащили на диван, а сами с интересом и некоторым беспокойством уставились в телевизор. К счастью, ничего экстраординарного ни в нашем Отечестве, ни в сопредельных странах не происходило. Разговоры шли в основном о террористах, наводнениях и лесных пожарах, но имя Аполлона Гиперборейского в связи с этими событиями не упоминалось.

– Позвоните Сокольскому, Чарнота, – предложил Крафт.

– Нет уж, – запротестовал Ключевский, – хватит с нас генералов. Я лучше Боре Мащенко позвоню, где-то у меня был записан номер его мобильника.

– Так он, может, сейчас в Бутырке, – предостерег нас Петр Сергеевич Смирнов, с удобствами расположившийся в шикарном кресле.

– А вот мы сейчас проверим, – потянулся к телефону Ключевский.

– А я бы не стал этого делать, – притормозил его Смирнов. – Наверняка все телефоны Поклюйского прослушиваются. Звоните с моего мобильника. Это, конечно, тоже риск, но вы не очень-то распространяйтесь. Скажите Борису, что мы ждем его у Павлина, и этим ограничьтесь.

– Не у Павлина, а у Скорпиона, – сонным голосом пробурчал с дивана Ираклий, перевернулся на другой бок и вновь захрапел.

К счастью бизнесмен был на свободе, хотя откликнулся не сразу. Ну это скорее по причине раннего утра. Произнеся в мобильник закодированную фразу, Ключевский мгновенно отключился. Теперь нам оставалось только ждать и надеяться, что Боря опознал Марка по голосу и сумеет правильно расшифровать наше конспиративное послание. Дабы не терять даром времени, я задремал в удобном кресле. В конце концов, богам тоже нужен отдых, особенно перед грядущими испытаниями. А то, что испытания будут, я нисколько не сомневался. Впрочем, выспаться мне не дали. Проявив редкую даже в бизнесменах догадливость и расторопность, Боря явился во дворец Поклюйского через три часа, и не один, а в сопровождении компетентных товарищей Михаила и Василия, которые буквально светились от служебного рвения. Из чего я заключил, что в органы не стали вот так с бухты – барахты отказываться от услуг вернувшихся с того света людей.

Взаимные приветствия и похлопывания по плечу разбудили даже Ираклия Мораву, который тут же с ходу захворал с похмелья и не успокоился, пока ему не поднесли полстакана довольно кисленького вина.