Левиафан - Вестерфельд Скотт

С носа перед Дэрин открывался вид на всю долину, и вид этот, прямо скажем, не радовал. Шагающий монстр жестянщиков торчал прямо на пути, до него оставалась пара километров. Перед ним цепью растянулись готовые стрелять разведчики.

Вдруг мембрана под ногами вздрогнула, и нос чуть приподнялся.

— Чувствуете? — крикнул Ньюкирк, гонявший мышей поблизости.

— Ага! Что-то сработало! Продолжаем в том же духе!

Дэрин отцепила ремень безопасности и сползла к следующему гнезду, крича и размахивая руками. Мыши разлетались неохотно — им не хватало обычного лакомства, сухофруктов со стрелами. И они еще не скоро его получат. Как только прозвучал сигнал балластной тревоги, мистер Ригби выкинул за борт две сумки со стрелами. Если на них нападут цеппелины, «Левиафан» останется беззащитным: мыши сыты еще со вчерашнего дня и просто разлетятся во все стороны.

По крайней мере, двигатели жестянщиков, снятые с шагохода, работали на ура. Да, они были шумными и вонючими и искрили так, что в любой момент могли поджечь весь «Левиафан», но главное — толкали корабль вперед!

Старые двигатели просто указывали направление, как поводья у лошади, а скорость корабль набирал сам. Теперь все изменилось: реснички только определяли, куда двигаться, а могучие машины быстро несли «Левиафан» вперед. Дэрин и не надеялась, что летающий кит окажется таким сообразительным. Он мгновенно приспособился к новой ситуации. Впервые на ее памяти они летели так быстро. Цеппелины преследователей, даже небольшие шустрые перехватчики, вскоре остались далеко позади.

Но сухопутный броненосец приближался.

Корабль снова подпрыгнул. Дэрин потеряла равновесие и несколько футов проскользила по мембране, пока не зацепилась ботинком за веревку.

— Безопасность прежде всего, мистер Шарп! — крикнул Ньюкирк, быстро пристегиваясь к вантам.

— Яйца курицу не учат! — отозвалась Дэрин, но тоже пристегнулась.

Резким окриком она согнала из гнезда еще десяток мышей, однако кораблю это уже не требовалось. Его нос устремился прямо в небо. «Левиафан» поднимался рывками, быстро набирая высоту. Можно подумать, офицеры по очереди выпрыгивают с мостика! Впрочем, какая разница? Ведь корабль взлетал!

Дэрин сползла чуть-чуть дальше, чтобы лучше видеть германские боевые машины.

Маленькие длинноногие разведчики, подскакивая, словно кузнечики, метали в воздух пылающие снаряды. К счастью, это были всего лишь осветительные ракеты, которые не долетали до «Левиафана», взмывая лишь на пару сотен футов, и бесполезно вспыхивали под брюхом корабля. Но тут Дэрин увидела, как поднимаются орудия шагающего крейсера. Стволы смотрели прямо на «Левиафан», но пока молчали. Воздушный кит так разогнался, что они успевали дать только один залп. Пока жестянщики будут перезаряжать опушки, «Левиафан» станет недосягаем для них.

Где-то за спиной Дэрин запел сигнальный свисток — на одной пронзительной высокой ноте, почти на пределе слышимости. Команда «Свистать всех наверх!».

Дэрин развернулась и бросилась бежать. Мимо нее промчалась свора ищеек. На хребте было настоящее столпотворение. Люди и фабрикаты неслись в одном и том же направлении — к хвосту корабля. Дэрин видела, как орудийные расчеты снимают с лафетов пневматические пушки и тащат их на руках…

Это была последняя отчаянная попытка облегчить нос «Левиафана». Перебросив на корму одновременно весь экипаж, капитан старался сделать подъем еще круче.

Позади Дэрин что-то полыхнуло. На бегу оглянувшись через плечо, она увидела, как из орудий крейсера вырывается дым. Прежде чем грохот залпа достиг ушей, корабль вдруг прыгнул вверх, да так круто и высоко, будто кто-то выбросил за борт пианино. Нос задрался, скрыв от Дэрин германский крейсер, «Левиафан» сильно накренился на правый борт. Значит, пианино выбросили с левого…

Грохот залпа обрушился тяжкой волной, засвистели снаряды. Огромные зажигательные бомбы проносились мимо сгустками ослепительного пламени. Одна пролетела так близко, что лоб и руки Дэрин опалило жаром. Воздух внезапно стал сухим и горячим, глаза заслезились от нестерпимого сияния. Голубой свет залил поверхность мембраны, исчертив ее причудливыми тенями людей и животных.

Бомбы пролетели по левому борту, не задев его.

Внезапный рывок корабля — что бы его ни вызвало — пришелся как раз вовремя. И такелажники поработали на совесть, не пропустив ни единой протечки водорода.

Но Дэрин, как и все остальные члены экипажа, продолжала спускаться к хвосту — не только чтобы облегчить нос, но и глянуть, что происходит сзади.

Германский крейсер теперь удалялся, становясь все меньше. Стволы его орудий поворачивались вслед за улетающим кораблем, но новые двигатели уносили «Левиафан» в небо слишком быстро. Когда раздался следующий залп, зажигательные бомбы не долетели больше сотни футов и разорвались, упав в снег. Машины жестянщиков скрылись в облаках дыма.

Радостный крик Дэрин влился в хор торжествующих воплей экипажа. Водородные ищейки поддержали его дружным воем, совершенно ошалев от суеты и шума.

— Шикарный бой! — Разгоряченный, употевший Ньюкирк хлопнул ее по плечу. — Что скажете, мистер Шарп?

— Это точно! Надеюсь, он уже закончился!

Дэрин подняла к глазам бинокль и повернулась, всматриваясь в силуэты цеппелинов над горами. Они маячили вдалеке, безнадежно отстав.

— Они нас ни за что не догонят, — заявила она. — До темноты мы будем далеко.

— У них там «Хищники», — с тревогой сказал Ньюкирк. — Я слышал, они весьма быстрые.

— Угу, быстрые. Но мы-то быстрее! Ведь у нас двигатели жестянщиков!

— А у них, по-твоему, какие двигатели? — съязвил Ньюкирк.

Дэрин нахмурилась и посмотрела вниз. Реснички колыхались как бешеные, выбирая среди невидимых воздушных потоков самый удобный путь. Двигатели монотонно рокотали.

— У нас есть кое-что получше, — пробормотала она. — Немножко от нас и немножко от них.

Ньюкирк на миг задумался, хмыкнул и сказал:

— Знаете что, мистер Шарп? Я соглашусь, если сам кайзер будет толкать наш корабль, лишь бы убраться поскорее с этого проклятого айсберга!

— Ледника, — автоматически поправила его Дэрин. — Но я согласен. Как же здорово снова лететь!

Она закрыла глаза и глубоко вдохнула холодный чистый воздух, вслушиваясь в новые ритмы мембраны, вибрирующей под ее ступнями. Чувство воздуха подсказывало ей, что корабль поворачивает к югу, направляясь в сторону Средиземного моря. О вражеских цеппелинах можно было забыть. Впереди ждала Османская империя!

В какой бы странный гибрид зверя и техники ни превратился теперь «Левиафан», он выжил, а это главное.

ГЛАВА 40

Сложнее всего оказалось нарисовать запальные свечи. Их устройство просто не укладывалось у Дэрин в голове, но жестянщиков оно не смущало — значит, и она должна разобраться!

Она рисовала новые двигатели все утро, мечтая, что когда-нибудь ее чертежи войдут в новое «Руководство по аэронавтике». Впрочем, даже если их никто никогда не увидит, теплый денек — достаточная причина, чтобы до обеда валяться на машинной палубе. Воздушный корабль летел всего в сотне ярдов над морем. Волны сияли и пенились, по мембране скакали солнечные зайчики. После трех ночей на леднике просто восхитительно было лежать на солнышке, загорать и рисовать.

Но хотя во все стороны, куда ни глянь, раскинулось Средиземное море, жестянщики постоянно держались начеку. Алек с Клоппом возились на машинной палубе с полудня, монтируя экраны, чтобы защитить от ветра управляющих двигателями пилотов. Да, они так себя и называли — пилотами, а не технической поддержкой, или как там было принято в британском воздушном флоте, забывая, что настоящие пилоты находятся на мостике.

Дэрин, правда, слышала разговоры, что «Левиафану» вообще не нужны пилоты — ни жестянщики, ни дарвинисты. Кит сам лавировал в горизонтальных и вертикальных воздушных потоках, выбирая оптимальное направление. Кое-кто в экипаже болтал, что крушение что-то сдвинуло у него в мозгах, но Дэрин считала, что все дело в новых двигателях. У кого не закружится голова от такой мощи?