Антихрист - Эрнест Ренан

В этом рассказе Иосифа много неправдоподобного. Трудно поверить, чтобы римские легионы оказали неповиновение своему победоносному вождю. Напротив, Дион Кассий утверждает, что Титу приходилось прибегать к силе, чтобы побудить солдат войти в это святилище, внушавшее страх, так как рассказывали, будто все осквернители его всегда падали мертвыми на месте. Верно только то, что спустя несколько лет Тит был очень доволен тем, что в еврейском мире рассказывали это дело так же, как его передает Иосиф, и что пожар храма приписывали недисциплинированности его воинов или, скорее, сверхъестественному побуждению какого-нибудь бессознательного исполнителя высшей воли. «История Иудейской войны» была написана в конце царствования Веспасиана, самое раннее в 76 году, когда Тит уже имел притязания на титул «утешения человеческого рода» и хотел слыть образцом кротости и доброты. В предшествующие годы и в другом мире, нежели мир евреев, он, несомненно, принял бы похвалы в ином роде. Среди картин, которые несли на триумфе 71 года, была одна, изображавшая «пожар храмов», причем, очевидно, этот факт представлялся не иначе, как славным для его виновника. Около того же времени придворный поэт Валерий Флакк предлагает Домициану как лучшее употребление, какое он может сделать из своего поэтического таланта, воспеть войну в Иудее и изобразить своего брата разбрасывающим всюду факелы пожара:

…Solymo nigrantem pulvere fratremSpargentemdue faces et in omniturre furentem.

В это время жаркий бой шел во всех дворах и на всех папертях. Страшная бойня происходила вокруг алтаря, постройки в виде усеченной пирамиды, увенчанной платформой и возвышавшейся перед храмом; трупы убитых на платформе скатывались по ступеням и образовали кучи у подножия здания. Ручьи крови текли со всех сторон; ничего не было слышно, кроме пронзительных криков убиваемых, которые, умирая, заклинали небеса. Было еще время для того, чтобы укрыться в верхнем городе; но многие предпочитали быть убитыми, считая завидной долей смерть за свое святилище; другие бросались в пламя, или кидались на мечи римлян, или закалывались, или убивали друг друга. Священники, которым удалось забраться на крышу храма, вырывали острия, находившиеся здесь, вместе со свинцовой облицовкой и бросали их вниз на римлян; они продолжали это, пока пламя их не поглотило. Большое число евреев собралось вокруг «святая святых», по слову пророка, который уверил их, что настал именно тот момент, когда Бог покажет им знамения спасения. Одна из галерей, в которой укрылось до шести тысяч этих несчастных (почти исключительно женщин и детей), была сожжена вместе с ними. В тот момент от всего храма уцелело лишь двое ворот и часть ограды, предназначавшаяся для женщин. Римляне воздвигли своих орлов на том месте, где находилось святилище, и поклонились им по обычаю своего культа.

Оставался древний Сион, верхний город, самая неприступная часть города, укрепления которой были еще целы; сюда спаслись Иоанн Гискала, Симон, сын Гиоры, и большое число сражавшихся, проложивших себе путь через ряды победителей. Это убежище безумных потребовало новой осады. Иоанн и Симон сделали центром своего сопротивления дворец Иродов, расположенный приблизительно на месте нынешней цитадели Иерусалима и прикрытый тремя громадными башнями Гиппика, Фазаила и Мариамны. Для того чтобы овладеть этим последним убежищем еврейского упорства, римляне были вынуждены выстроить «aggeres» npoтив западной стены города, напротив дворца. Четыре легиона были заняты этой работой в течение восемнадцати дней (с 20 августа по 6 сентября). В течение этого времени Тит истреблял огнем части города, находившиеся в его власти. В особенности нижний город и Офель вплоть до Силоама были подвергнуты систематическому истреблению. Многие из евреев, принадлежавших к буржуазии, имели возможность бежать. Что касается людей низшего класса, то их продавали в рабство по весьма низкой цене. Отсюда произошла туча рабов евреев, которая, рассеявшись по Италии и другим странам Средиземного моря, занесла сюда элементы нового оживления пропаганды. Иосиф определяет число проданных в рабство евреев в девяносто семь тысяч. Тит помиловал царей Адиабены. Все первосвященнические одежды, драгоценные камни, столы, чаши, канделябры, ковры были принесены ему. Он приказал тщательно беречь их, чтобы воспользоваться ими при своем триумфе, к которому он готовился и которому хотел придать совершенно особенный отпечаток оригинального торжества, украсив его богатыми принадлежностями еврейского культа.

Когда «aggeres» были окончены, римляне начали разбивать ими стену верхнего города; при первой же атаке (7 сентября) они опрокинули часть стены и также несколько башен. Истощенные голодом, съедаемые лихорадкой и яростью, защитники обратились в настоящих скелетов. Осаждающие без труда проникли в город. До самой ночи воины жгли и убивали. Большая часть домов, в которые они врывались для грабежа, была переполнена трупами. Несчастные, которым удавалось бежать, прятались в Акре, которая была почти очищена римскими войсками, и в обширных подземельях, которыми изрыта почва Иерусалима. Иоанн и Симон в этот момент упали духом. Башни Гиппик, Фазаил и Мариамна находились еще в их руках; это были самые удивительные из произведений военной архитектуры древности. Таран оказывался бессильным против громадных глыб, сложенных с несравненным искусством и связанных между собой железными скобами. Совершенно растерявшись, Иоанн и Симон покинули эти неприступные твердыни и делали попытку прорваться через линию блокады в направлении к Силоаму. Потерпев неудачу, они присоединились к тем из своих приверженцев, которые спрятались в подземные ходы.

8 сентября всякое сопротивление прекратилось. Воины утомились донельзя. Больных, которые не могли встать на ноги, убивали. Остальных, женщин, детей, как стадо, загнали в ограду храма и заперли во внутреннем дворе, который уцелел от пожара. Эту толпу, обреченную на смерть или в рабство, разбили на категории. Всех, кто сражался, предали смерти. Семьсот юношей, наиболее красивых и хорошо сложенных, были оставлены для триумфального шествия Тита. Из оставшихся тех, которые были старше 17 лет, отправили в Египет с кандалами на ногах на каторжные работы или разослали по провинциям для того, чтобы предавать смерти в цирках. Всех, кто был моложе 17 лет, продали в рабство. Распределение пленных, как говорят, продолжалось несколько дней, в течение которых они умирали тысячами, одни — потому что их ничем не кормили, другие — потому что сами отказывались от пищи.

Следующие дни римляне употребили на то, чтобы сжечь остатки города, повалить все стены, обыскать все стоки и подземелья. Здесь были найдены огромные богатства, много прятавшихся инсургентов, которых тут же убивали, и более 2000 трупов, не считая нескольких узников, запертых здесь террористами. Иоанн Гискала вынужден был голодом выйти и просить у победителей пощады; он был осужден на пожизненное заключение. Симон, сын Гиоры, имевший съестные припасы, скрывался до конца октября. Тогда, за недостатком в припасах, он пустился на оригинальное предприятие. Одевшись в белую одежду с пурпурным плащом на плечах, он неожиданно появился из подземелья в том месте, где находился храм. Он думал этим удивить римлян, представиться воскресшим, быть может, выдать себя за Мессию. Солдаты действительно были в первый момент поражены; Симон не хотел объявить своего имени никому, кроме их начальника, Теренция Руфа. Руф заковал его в цепи, сообщил о нем Титу, который находился в Панее, и отправил пленника в Кесяпею.

Храм и все громадные сооружения были разрушены до основания. Только фундамент храма сохранился и ныне составляет то, что называется Харамеш-шериф. Тит пожелал также сохранить три башни, Гиппик, Фазаил и Мариамну, чтобы показать потомству, против каких стен ему пришлось действовать при осаде. Западная стена была оставлена для прикрытия лагеря 10-го легиона Fretensis, который был назначен занимать в качестве гарнизона развалины Иерусалима. Наконец, еще несколько построек на оконечности Сионской горы уцелели от разрушения и остались в виде изолированных лачуг. Все остальное исчезло с лица земли. С сентября 70 года до 122 года, когда Адриан вновь выстроил Иерусалим под именем Элия Капигалинв, он представлял собой груду развалин, в одном углу которых стояли палатки легиона, оставленного здесь на страже. Ежеминутно ожидали, что вновь вспыхнет пожар, тлевшийся под этими обугленными камнями; все боялись, как бы дух жизни снова не вселился в эти трупы, которые, казалось, из глубины своей усыпальницы простирали вверх свои руки в подтверждение того, что обещанная им вечность остается при них.

Глава XX

ПОСЛЕДСТВИЯ РАЗРУШЕНИЯ ИЕРУСАЛИМА

Тит, по-видимому, оставался еще около месяца в окрестностях Иерусалима, совершая жертвоприношения, раздавая воинам награды. Добыча и пленники были отосланы в Кесарею. Наступившая осень мешала юному полководцу отплыть в Рим. Он употребил всю зиму на посещение различных городов Востока и на празднества. Всюду он водил за собой толпы еврейских пленных, которых отдавали на съедение хищным зверям, сжигали живыми или заставляли биться между собой. В Панее 24 октября, в день рождения его брата Домициана, на кострах или в этих ужасных играх погибло более 2500 евреев. В Бейруте 17 ноября такое же число пленников было принесено в жертву в честь дня рождения Веспасиана. Ненависть к евреям была преобладающим чувством в сирийских городах; эти отвратительные избиения были встречены здесь с радостью. Всего ужаснее, что Иосиф и Агриппа все то время не покидали Тита и были очевидцами этих зверств.