Путь Демона (СИ) - "Avadhuta"

Я бросил взгляд на гранату и заметил красный свет, вырывающийся из тонких трещин на её корпусе. Мы всей толпой последовали за Стояком, забежав в соседнюю комнату. Стены тут были несущими, так что в них было минимум двадцать сантиметров кирпича и бетона.

— Ты удивительно вовремя применил свою способность. — Заметил я.

Стояк только ошарашенно кивнул. Его лицо было скрыто маской, но под ней он наверняка был бел как мел. Тем временем бандиты, так и не дождавшись взрыва, забежали в здание и начали поливать всё окружающее очередями автоматов. В этот момент эффект заморозки времени прекратился, и граната гулко ухнула. Стрельба тут же прекратилась.

Заглянув в дверной проём, я увидел лежащих на земле бандитов, хватающихся за голову и пытающихся подняться на ноги.

— Бей их! — Воскликнул я, благоразумно отходя в сторону и пропуская желающих вступить в ближний бой. Стражи среагировали на мой крик как на команду «Фас» и принялись пинать лежачих, призывая их к покорности.

Через пару минут пятеро бандитов были связаны и усажены рядком вдоль стенки. Бомба оказалась оглушающей и сильного вреда их здоровью не причинила. Пока Эгида безуспешно пытался выбить из членов АПП местоположение Бакуды, я проводил инспекцию захваченного вооружения. Больше всего мне понравились короткоствольная Steyr AUG с глушителем и оптическим прицелом и поношенный, но удобный пистолет Sig Sauer с калибром девять миллиметров. Пока никто не смотрел в мою сторону, я засунул пистолет во внутренний карман куртки, а винтовку зацепил за ремень и перекинул за спину, сделав вид, что она там всегда у меня была. Ещё пара минут ушло на то, чтобы собрать в небольшой подсумок пять полных магазинов к винтовке и россыпь патронов от пистолета. Запасной обоймы от него, увы, не было.

— Что будем делать? — Спросил Эгида, когда стало понятно, что бандиты ничего говорить не собираются.

— Пристрелить их и пойдём дальше. — Как ни странно, это предложение поступило не от меня, а от Славы. Сегодня она вообще что-то была весь день тихой. Я её, конечно, раньше не видел, но мне почему-то казалось, что обычно она изо всех сил старается привлечь внимание и доказать свою исключительность.

— Мы же герои. — Скривился Эгида. — Ты же сама говорила, что мы не убиваем. — Припомнил он её фразу, сказанную на моё предложение пристрелить Бакуду.

— Мы можем сказать, что их убили Неформалы. — Пожала она плечами.

— Предлагаю прострелить каждому из них колено. — Внёс я своё рационализаторское предложение. — Так они не смогут убежать или помочь Бакуде.

— Я подам на вас в суд. — Прорычал один из бандитов, с ненавистью глядя на мою винтовку. Видимо, раньше она принадлежала ему. — И за нападение, и за воровство.

Бух! На этот раз взрыв раздался куда ближе. Эгида посмотрел в его направлении, потом схватил один из трофейных пистолетов и сделал пять выстрелов. Пять коленных чашечек разлетелись в дребезги.

— Подлечи их, чтобы не умерли от потери крови. — Приказал он Панацее, перекрикивая маты и проклятья, издаваемые бандитами. — Мы не будем ждать подкрепления. Каждая минута промедления — это чья-то жизнь.

Через две минуты наша компания бросилась вперёд. Эгида и Слава опять парили в воздухе, на этот раз уже куда пристальнее наблюдая за окрестностями. Через десять минут бега, когда Панацея, Стояк и я уже начали задыхаться, мы добрались до небольшой площади, в центре которой стояла бесформенная толпа заложников. Раньше тут была огороженная складская площадка под открытым воздухом, но потом кто-то проехался на бульдозере, снося стоящий по периметру забор. Так и образовалась эта площадь, заваленная всяким мусором и останками забора.

В зданиях рядом с площадью я заметил несколько групп вооружённых людей. Говорить я о них, конечно, не стал, но после получения профилактической очереди в грудь из автомата Эгида стал куда осторожнее. Так что он спустился к нам и повёл через одно из зданий, намереваясь занять защищённую наблюдательную позицию.

Тут из одной из комнат, мимо которых мы проходили, выскочил мужик бомжеватого вида.

— Спасите меня! — Возопил он, напрочь игнорируя все наши попытки замаскироваться. — У меня бомба в голове.

Для меня этот факт открытием не стал, а вот реакция окружающих была забавной. Часть «героев» бросилась вперёд, чтобы заткнуть тупому заложнику рот, а часть метнулась назад, спасаясь от возможного взрыва. Естественно, я и Панацея были во второй группе.

— Не ори. — Прошипел Рыцарь, прописывая профилактический удар в печень. — Тебя барана первым подорвут, если узнают, что мы рядом с тобой.

— Уйдите! Свалите нах. Я жить хочу. — Резко поменял свои желания недоумок, продолжая орать во всё горло. Второй удар в печень, на этот раз более сильный, перевёл крики в почти безопасные стоны.

— Успокойся, идиот. Заткнись и лежи. — Третий удар привёл бомжа в правильное состояние сознания — он заскулил и свернулся в клубок.

— Нужно выяснить, что у него за бомба. — Сказал Эгида, связывая сопротивляющегося заложника. Запас пластиковых наручников пока позволял расходовать их без ограничения. — Кид Вин, можешь заняться этим?

— Да. Но помощь Панацеи тоже не помешает.

Вдвоём они начали осматривать жертву Бакуды.

— Бомба установлена в носоглотке. — Выдала свой вердикт Панацея. Она крепится специальными усиками, и если попытаться извлечь её, то наверняка взорвётся.

— Я не могу ничего сделать. Если бы она лежала на верстаке в лаборатории, я мог бы попытаться разобраться в ней. Но ковыряясь в носу у бомжа, я ничего не пойму.

Бомж было попытался возмутиться, но поймал предупреждающий взгляд Рыцаря и успокоился.

— Можно отрезать ему нос. — Сделал я ещё одно провокационное предложение. Такими темпами, к концу дня я из героев сделаю отмороженных маньяков. А нет, не успею.

Я выглянул в окно, чтобы полюбоваться небом. Половина переливалась всеми оттенками красного, а вторая уже наливалась темнотой. Осень, как-никак, темнеет рано.

— Нет! Прошу вас, не подходите, я жить хочу. — Прошептал бомж, поняв наконец основные принципы маскировки.

— Эрос, ты можешь отключить бомбу с помощью своей силы.

— Могу попробовать, но для этого мне нужно её коснуться. А для этого придётся отрезать ему нос.

Мужик затравленно оглянулся, правильно понял направленные на него взгляды, после чего рванул в сторону и рыбкой сиганул в окно, пробивая его головой. Находились мы на втором этаже, так что некоторые шансы выжить у него были… бы, если бы у него не были связаны ноги и руки. А так он упал на асфальт головой, после чего бомба в его голове детонировала.

Здание изрядно тряхнуло, а потом по полу и стене начал расползаться иней. Мы едва успели убраться из комнаты, когда здание оглушительно треснуло и начало разваливаться. К счастью, обвалилась лишь часть стены и ближайшие к взрыву переборки на первом этаже. Бандиты в соседнем здании закричали и бросились в нашу сторону, явно собираясь проверить причину неожиданного взрыва.

— Думаю, нам нужен более вменяемый пациент. — Философски заметил я.

— Тебя что, совсем не трогает его смерть? — Возмутилась Панацея.

— Знаешь, Фридрих Шиллер в одной из своих пьес сказал: Против глупости сами боги бороться бессильны. Он был прав на сто процентов. Поэтому, я никогда не борюсь против чужой глупости и не сочувствую ей.

— Да вы просто запугали его до смерти. — Возразил Стояк.

— С этим не поспоришь. — Согласился я. — Тогда мы доверим тебе честь уговаривать следующего подопытного о необходимости лишиться носа и лицевой части черепа ради разработки средства борьбы с бомбами.

— Но это ведь не навсегда. У нас есть Панацея, которая может вернуть всё как было.

— Вот и расскажешь об этом. Посмотрим, удастся ли тебе побороть человеческую глупость. Кстати, к нам тут кто-то бежит.

В уцелевшее запылённое окно было видно, как через площадь к нам бежит ещё одна группа бандитов. Один из них размахнулся и запустил в окно гранатой. Мне оставалось лишь немного подкорректировать её полёт телекинезом так, что она ударилась о раму прямо посредине окна, отскочила и упала среди бегущей группы людей. Те бросились врассыпную, но не успели сделать и пары шагов, как бомба взорвалась, останавливая время в радиусе пяти метров. Из десяти человек только одному удалось выскользнуть из объятий вечности. Остальные застыли в синеватом мареве подобно мухам в янтаре.