Детская книга - Борис Акунин

— Как же, «просто», — засомневался один из бояр. — А поляки вору на выручку побегут? Их в Москве тысячи две, и все при оружии.

— Побегут, да не добегут, — ответил Шуйский. — Как в Кремле пальба начнется, мои холопишки на Москве закричат, что это шляхта царя извести хочет. Чернь Дмитрия-то любит, а поляков ненавидит. Поднимутся все, кинутся панов бить, и пойдет свара великая. Пока разберутся, мы самозванца кончить успеем.

— А коли не успеем? — заробел другой боярин. — У вора в тереме немцы-алебардщики, сто человек. Их, чай, скоро не вышибешь.

— Ондрейка, скажи им! — велел Шуйский.

Подбоченясь, Шарафудин обвел заговорщиков взглядом и заулыбался своей кошачьей улыбкой.

— Маржеретов-капитан с утра пьяный лежит, нарочно подпоен. А поручику Бонову я пятьсот рублей дал и еще два раза по стольку обещал. Не станут алебардщики биться.

Бояре ахнули:

— Неужто и немцы за деньги купились?

— А что, чай, они тоже люди, — засмеялся Шуйский. — Не трусьте, вор там один будет, много — сам-двадцатый, а нас пять сотен в кольчугах да с оружием.

По комнате прошло движение. Лица присутствующих повеселели, напряжение спало.

— Идите, готовьте своих людей. Перед полуночью всем быть перед Фроловской башней, я сам вас в Кремль поведу.

Заговорщики, переговариваясь между собой, вышли. В горнице остались лишь хозяин и Ондрейка.

— Лейтенант Бона — предатель? — прошептал Ластик. — Алебардщики биться не станут? Ай да неподкупные… В Кремль надо! Скорей!

Хотел кинуться к лестнице, но Соломка схватила за рукав:

— Постой! Гляди…

Прижавшись щеками, они снова прильнули к окошку.

— Ну, чего ждешь? Веди, — махнул слуге Василий Иванович.

Шарафудин выскользнул за дверь и минуту спустя ввел в думную камору квадратного человечка в черном плаще.

Келли!

Алхимик поставил на скамью сундучок, сдернул берет и склонился перед князем.

— Ну, будет пол-то подметать! — прикрикнул на него Шуйский. — Что алебардщики? Сделал, как обещал?

Барон приложил руки к груди:

— Сделал, твоя светлость. В полночь стражников обносят горячим ромом, чтоб не засыпали. Я изготовил сонное зелье и передал господину Бона. Он уже влил смесь в чашу. Напоит солдат, да и сам выпьет — чтобы потом отвести от себя подозрение.

Какой гад этот доктор! Предал Марину, а она ему так верила! Ведь знает, что бояре, убив царя, и царицу не пощадят.

С алебардщиками прояснилось. Не изменили царю боевые соратники, продался один только подлый Бона.

— Сонное зелье? — покривился Шарафудин. — Не лучше было их насмерть отравить?

— Чтобы остальные две роты начали мстить за своих товарищей? — пожал плечами барон. — И встали на сторону поляков? Я думаю, так быстро с шляхтой вы не справитесь. Запрутся по дворам, будут отстреливаться. Могут и день продержаться, и два.

— Значит, вся стража сомлеет? Это точно? — спросил боярин.

— Кроме кальвинистов — тем вера запрещает пить вино. Но их в карауле всего четырнадцать человек, я проверил. Ваших же, насколько я знаю, во много раз больше. С царскими телохранителями вы справитесь быстро. Как видишь, князь, я выполнил свою часть сделки. Теперь ты выполни свою. Прежде всего покажи мне книгу, о которой ты говорил.

Василий Иванович с кряхтением встал, прошел в дальний угол, под божницу, что-то там не то нажал, не то покрутил, и под иконами в стене открылась ниша.

— Ух ты! — шепнула Соломка. — А я и не знала, что у него тут схрон.

Пошарив, князь вынул из тайника какой-то предмет — и Ластик чуть не вскрикнул.

В руках у Шуйского был унибук! Тот самый, что якобы покоился на дне Бела-озера!

— Это и есть фолиант, о котором говорила твоя милость?

Англичанин с любопытством взял книгу, открыл.

— Интересно, очень интересно… Некоторые из рисунков мне понятны, другие нет… И буквы — вроде бы знакомы, а прочесть не могу…

— Ты страницу дерни, — посоветовал князь. — Посильней. Вишь, не рвется. А теперь свечкой пожги. Небось, не загорится.

Келли рассмотрел бумагу на свет, пощупал и даже лизнул корешок.

— Я обязательно изучу эту удивительную книгу. Но помни, князь, что главное — алмаз, который мальчишка носит на шее. Я объяснял тебе.

— Получишь, получишь свое Яблоко. — Шуйский потрепал алхимика по плечу. — Мне Философов Камень самому понадобится — когда стану царем и великим князем.

Потрясенная Соломка громко ахнула. Зажала себе рот, да поздно — те внизу услышали.

Шарафудин схватился за змеиную рукоятку кинжала, завертелся во все стороны. Англичанин прижал к груди книгу. Один Василий Иванович не растерялся.

— Это там! — показал он на отдушку (а померещилось, что прямо на Ластика). — Ондрейка, в сени беги, оттуда в чулан! Перехвати лазутчика!

Соломка и Ластик кубарем скатились по узкой лестнице.

Проскочив кладовку и чулан, князь-ангел вылетел в коридор — и прямо в руки шустрому Ондрейке.

— А! — вскрикнул Ластик, чтобы Соломка не вылезала, спряталась.

— Ты? — удивился Ондрейка и опустил уже занесенный было кинжал. — Ай да встреча, князюшка!

Схватил Ластика за ворот, бегом проволок через одну комнату, через другую, распахнул дверь и швырнул свою добычу на пол, под ноги Василию Ивановичу.

— Гляди, боярин, какой у нас гость!

Шуйский в первый момент так опешил, что даже попятился.

— К-князь? — пролепетал он, бледнея. — Ты почему..? Ты как сюда…?

Трусить и блеять Ластику сейчас было нельзя. Спасти царева брата сейчас могло только нахальство.

— Еще спрашиваешь? Забыл, кто я? — Ластик вскочил, топнул ногой. — Ангел всюду проникает! Нам, небесным созданиям, всё ведомо!

Василий Иванович замигал. Может, и удалось бы заморочить ему голову, если б не вмешался англичанин.

— Не слушай его, князь. Никакой он не ангел. Просто хитрый мальчишка, весь напичканный тайнами. Это чудесно, что он сам сюда явился. Гляди, и Камень при нем! Благодарю тебя, о Мурифрай!

Шуйский прошипел:

— В подслухе прятался? Значит, всё сведал…

На мгновение приоткрылся левый глаз, его тусклый блеск был так страшен, что Ластик задрожал.

— Стыдно, Василий Иванович. Государь тебя помиловал, приблизил, тысяцким на своей свадьбе сделал, а ты… Что народ про тебя скажет?

— Нынешние побоятся рты открыть. Виселиц вдоль улиц понаставлю — живо поумолкнут. А которые после народятся, будут моих летописцев читать. — Шуйский тряхнул кулаком. — Не токмо изничтожу вора-самозванца, а еще и память сотру — и о нем, и о тебе, чертенке. Затеи ваши прелестные (вводящие в соблазн) искореню и враспыл пущу. Чтоб умы не баламутили!

— Забери у него Камень, боярин! — каркнул алхимик.

Шуйский схватил алмаз в горсть, сорвал с цепочки и сунул англичанину.

— На, добывай мне золото!

Ластик стоял ни жив ни мертв. Неужели всему конец?

Барон же алчно рассматривал Райское Яблоко, гладил его своими толстыми пальцами, даже поцеловал.

— Не позволит ли твоя светлость приступить к великому действу прямо сейчас? Я прихватил всё необходимое с собой — знал, что во дворец более не вернусь.

Он кивнул на сундучок, стоявший на скамье.

— Позволяю. Оставайся тут. И ты, Ондрейка, тож. Лжедмитрия резать и без тебя охотников хватает. Пригляди за колдуном, чтоб не сбежал или в мышь не превратился.

— Он — мышкой, а я — кошкой, — улыбнулся Шарафудин.

— Зачем мне убегать? — Доктор возбужденно потирал руки. — Незачем мне убегать. Я теперь самый счастливый человек на свете. У меня есть всё, о чем я мечтал. Еще бы только чугунную сковороду да жаровню. Приготовления займут час, много два, а там можно приступать к Трансмутации. Как раз и ты в Кремле управишься, вернешься — а у меня уже готов Магистериум.

— Ежели пожелает Господь, — перекрестился боярин на божницу, зияющую разверстым тайником.

— Этого-то как? Придушить али шею свернуть? — спросил Ондрейка, мягко беря Ластика за плечи.

Келли покачал головой:

— Пока не нужно. Меня очень интересует его книга. Он должен помочь мне в ней разобраться. Ты ведь больше не будешь упрямиться, как раньше, мой маленький принц? — насмешливо посмотрел он на Ластика. — А заупрямишься, мы найдем средства развязать тебе язык.

— Уж это беспременно, — промурлыкал Ондрейка и впился острыми ногтями пленнику в шею.

Ластик взвизгнул.

— Будет пустое болтать! — строго сказал Шуйский. — Скоро в Кремль идти. Отведешь мальчишку, поставишь стражу и сюда возвращайся — Кельина блюсти.

И боярин повернулся к англичанину, но что сказал ему дальше, Ластик уже не услышал — Шарафудин выволок его из каморы.

Провел через весь дом к заднему крыльцу, там подхватил на руки, понес через темный двор.