Последний элемент - Мойсес Пабло

Боско, конечно, знал, что традиция празднования Хэллоуина распространилась на Британских островах и в континентальной Европе, а после того как Христофор Колумб открыл Новый Свет, пришла в Америку и прочие страны.

«Как много из далекого прошлого доходит до нас, а мы об этом даже не догадываемся!» — изумился профессор.

И тут его осенило. Он вскочил и, даже не подумав переодеться, прямо в пижаме опрометью помчался в комнату Джулии.

В коридоре Боско наткнулся на старушку, которая обеими руками прижимала к груди беленькую собачонку, словно боясь, что ее кто-нибудь украдет.

Старушка в ужасе воззрилась на него, как будто он был не в пижаме, а голышом. Наверное, решила, что перед ней эксгибиционист…

Впрочем, у Боско не было времени на дипломатические расшаркивания. Он молча отодвинул старушку в сторону, и она со всех ног побежала спасаться в свою комнату.

Сальдивар еще не договорила «Войдите», а Боско уже подскочил к ее постели. Волосы всклокочены, глаза выпучены. Сразу ясно, что нервы вконец расшатались.

— Джулия! Надо уезжать.

— Сперва успокойся. Куда ехать-то? — еле успела сказать она, как профессор рывком заставил ее встать, подтащил к шкафу и, распахнув дверцу, сунул ей в руки чемодан.

— На объяснения нет времени. Твой дружок А должен ответить на мои вопросы. Нанесем ему визит!

— Ничего подобного! Я с места не сдвинусь, пока ты не объяснишь, что происходит! — заявила Джулия, стараясь говорить как можно увереннее.

Боско успокоился, посмотрел на нее и произнес, изо всех сил сохраняя самообладание:

— Я думаю, «Загадка Галилея» связана с древними друидами. Пока это лишь версия, ее нужно разрабатывать. Но зато я твердо знаю, что А — предатель.

И, не дав Джулии ни о чем спросить, выбежал из комнаты.

Вот тут-то Джулия наконец всерьез задумалась о том, что психическое здоровье Виктора пошатнулось из-за напряжения и переживаний, которые выпали на их долю за последние десять месяцев.

Пока Джулия и Боско бежали по пустынным улицам Нью-Джерси, в сотнях километрах от них происходил разговор, который касался их напрямую.

Учитель появился, как всегда, без предупреждения, окутанный розоватой дымкой. В его присутствии А неизменно охватывал внезапный иррациональный ужас. Как у животного, которое понимает, что надвигается опасность, и чувствует себя загнанным в угол. Почему так случалось, А не знал. Но интуитивно чувствовал угрозу, а интуиция гораздо важнее знания.

Хакер отвесил полагавшийся при встрече с Учителем поклон и замер, выжидая, пока тот к нему обратится.

Голос гостя грозно загремел в зале, уставленном компьютерами:

— Я дал тебе все, а ты вместо благодарности испытываешь мое терпение! Ты ввязался в личную войну с Боско. Непонятно зачем, просто чтобы потешить свое самолюбие. Тем самым ты поставил под удар наше братство, проявил неуважение ко мне, а этого я никому не прощаю. По твоей милости никто из алхимиков не может чувствовать себя в безопасности. Ты ненадежен. Почему ты так себя повел?

А ничего не понял, хотя у него и были смутные догадки, почему Учитель так зол. Но находиться в неведении было куда тяжелее, чем знать наверняка.

— По необходимости, — уклончиво ответил он.

— По необходимости?! Да у тебя было столько денег, сколько никому и не снилось! Ты мог иметь все, что только пожелаешь.

— Мне нужна была нежность… Чтобы меня любили. Ты отнял у меня родителей, запретил иметь семейное счастье. Поэтому я живу в виртуальном мире в окружении бездушных машин. Вся моя жизнь — цепь обманов и выдумок. Что случилось с моими родителями? Я все время искал их. Но они как сквозь землю провалились.

— Ты знаешь правила. Нельзя допускать утечки информации, которая может навести на наш след. Мне тебя жаль!

Для Альфреда эти слова были не просто унижением. Они пронзили его душу; все его прошлое, сама жизнь и все, во что он до сих пор верил, было вмиг уничтожено. Слова Учителя как бритва кромсали его мозг, лишая возможности мыслить и принимать взвешенные решения.

Нетвердым шагом, задыхаясь от ярости, хакер направился к таинственному гостю. Гнев и страх раздирали его существо, вытесняя остатки здравомыслия.

Он так давно ждал этой минуты…

— Я должен знать правду! Я алхимик! Я в числе избранных! Что ты сделал с моими родителями? — крикнул А, глядя в лицо пришельцу.

На сей раз голос Учителя прозвучал глухо и бесстрастно, в нем не было человеческих чувств:

— Ты был слишком важен для меня. Пришлось обрубить концы. Твои родители не мучились.

— Ты хочешь сказать, что убил их? — А изо всех сил швырнул во врага компьютерный монитор, но монитор грохнулся на пол, чуть-чуть не долетев до его груди. — Я искал, где только мог, нашел даже дату моего рождения. Ты сменил мне имя. Мое настоящее имя — Александр Колмогоров. Но я нигде не нашел следов моих родственников. Даже самых дальних.

— Александр, я знал, что ты ищешь родных… — голос пришельца вдруг зазвучал удивительно мягко, но это пугало и настораживало гораздо больше, чем яростные вопли. — Я всегда знал, что ты это сделаешь. Мне ничего не стоило указать в метрике неправильную дату твоего рождения и подделать еще кое-какие сведения. Но я надеялся на твой разум, хотя в глубине души всегда опасался, что ты меня предашь. Ты слабый человек. Чересчур беспокойный и непредсказуемый.

Хакер сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Однако боль была не только физической.

— Ты, может, и вправду самый умный человек из всех, кто когда-либо жил на земле, но ты автомат, не умеющий любить! — воскликнул А к великому удивлению Учителя и заметался по комнате как одержимый, молотя кулаками, пиная и швыряя на пол компьютеры, мониторы, принтеры и модемы, громя все, что попадалось ему под руку. Пытаясь зачеркнуть свою жизнь одним росчерком пера.

Потом вдруг остановился и в ужасе посмотрел на свою правую руку. Вместо руки была какая-то жуткая мешанина из мяса, крови, костей. Какая-то невидимая сила смяла ее, как жалкий клочок бумаги.

Учитель смотрел на эту сцену отсутствующим взглядом.

— Александр, ты плохо меня знаешь. Хотя не могу сказать, что я об этом сожалею, ведь это неправда.

Тут А заметил, что фаланга одного из пальцев на его левой руке сама собой начинает двигаться, выворачивается из сустава и отрывается.

Тело пронзила невыносимая боль. Но это было только начало.

Учитель приблизился. Голова его была надменно поднята, в голосе слышался нечеловеческий холод:

— Теперь то же самое произойдет с костями твоих ног, с плечевыми суставами. Но не волнуйся: когда дело дойдет до внутренних органов, ты будешь уже мертв.