Икар должен упасть - Кирил Малкин

пустой и холодной тьме, что проникла в каждую клеточку моего сознания и тела.

Я падал. Проваливался. Тонул. Почти сгинул без вести. Сознание разметалось по клочкам, а внутри было так же холодно и пусто, как и снаружи.

Мою душу буквально вырывало из тела. Вместе с памятью. Вместе с разумом. Вместе со всеми чувствами, что я испытал на этом проклятом корабле.

Это была чудовищная боль. Боль, длиною в долю секунды.

Я глубоко вздохнул и открыл глаза, наблюдая перед собой лишь стекло, за которым темнел необъятный космос, на котором горели миллиарды свечей. Сильнейшая ударная волна прошлась по капсуле, раскрутив её по часовой стрелке. Бортовые системы взвыли, начав стабилизировать моё положение в космосе. Закрыв глаза от накатившего тошнотворного состояния, я то и дело видел яркую вспышку на огромном расстоянии от меня — капсула сразу начала постепенный выход из поля Кюранова-Хиггса, которое она также генерировала в то время, как «Икар» продолжал движение со своей крейсерской скоростью. По краям этой огромной вспышки чернели огромные рваные куски, разлетавшиеся во все стороны.

Бездна.

У нас получилось.

Мы это сделали.

Я не был уверен, удалось ли нам уничтожить её полностью, но после такого взрыва она точно не скоро оправится. Схлопнувшееся и разорвавшееся по сторонам поле Кюранова-Хиггса, разбавленное чудовищной гравитационной волной и приправленное парой десятков термоядерных боеголовок буквально разорвало её на части, разметав по всем сторонам.

Я улыбался.

Капсула почти прекратила вращение, как я услышал знакомый гул, сменившийся шумящим звоном мозаики пространства. В слоях это выглядело, словно всё вокруг состояло из песка, и теперь сильный ветер сдувал его, закручиваясь в смерч за моей спиной. Я ждал, пока всё утихнет, даже не поворачиваясь назад.

— Писатель?

— Абтой? — я вновь улыбнулся, открыв глаза. — Ты опоздал.

— Я уже понял. И теперь у меня к тебе только один вопрос.

— Какой?

— Зачем? — в ответ спросил он.

— Зачем что?

— Зачем ты это сделал?

— Затем, что я это сделал.

— В смысле?

— Без смысла. Я сделал это. Точнее, мы это сделали. С Валентиной. Точнее, она, а я — так, актёр второго плана. Посмотри. — я указал пальцем в лобовое стекло. — Мы разорвали Бездну на части. Спасли человечество. Наказали злодеев. Изменили сам ход истории.

— Доволен?

— Да.

— Вижу.

— Хорошо. — я кивнул. — Заберёшь меня отсюда?

— Нет.

— Пожалуйста. Я не хочу провести в спасательной капсуле пару сотен лет.

— Ты справишься.

Я вздохнул:

— Хотя бы фикус забери. — я мельком на него посмотрел. — Ему тоже пришлось встретиться с Бездной. А ещё он хочет пить. И уже начал стираться из реальности.

— О нём я позабочусь. — Абтой за моей спиной зашуршал, и я услышал щелчок ремней безопасности. — Мне жаль, писатель, но ничего хорошего из этого не выйдет. Если человечество должно было быть уничтожено — значит так оно и должно было быть.

— Ты не провидец, Абтой.

— Нет, но мне и не нужно им быть. Я и так знаю, что и как будет.

— Откуда?

— Оттуда, что это сделал ты.

— И что с того?

— История не любит, когда её пишут и переписывают. Она любит идти сама, а твоя задача — лишь записывать её шаги.

— А мне кажется, она ещё как это любит.

— Кажется тебе или твоему эго?

— Удачи, Абтой. — всё так же не оборачиваясь, я махнул рукой.

— Удачи, писатель. И теперь уже точно прощай.

Не сказав больше ни слова, он вновь взорвал всё пространство капсулы, исчезнув уже навсегда. Я обернулся, убедившись, что он забрал с собой фикус. Вновь прокручивая в своей голове диалог с Абтоем, я понимал, что мог бы сказать ему многое. Другое дело, что это было, во-первых, бессмысленно, а во-вторых, лишь обнажило бы мои предыдущие ошибки. Мне хотелось сказать ему, что я всего лишь исправляю всё то, во что вмешался когда-то в Сан-Франциско. Прошёл бы тогда мимо — и Земля осталась бы цела. «Икар», возможно, и попал бы под действие Бездны, но уничтожать его было бы не нужно. Возможно, его сейчас в принципе не было бы, или его отправили бы к другой потенциальной планете, не проигнорировав из острой необходимости. Но теперь всё будет хорошо. Теперь человечество будет спасено. Осталось только подождать, пока меня найдут.

Конечно, я уже оказывался в таких ситуациях. Может, и не таких, но подобных. Просто, хотелось бы, чтобы моё спасение не затянулось слишком надолго. В крайнем случае, о чём мне волноваться, если тот незнакомец так и так меня найдёт? Вряд ли он просто так допустит мою смерть. Весь вопрос — зачем ему это? И кто он такой? Реликт, как и я или Абтой? Или реликт ещё более древний и могущественный? Могущественнее Абтоя, и уж тем более меня самого. И почему он не показывает мне своего лица?

Я вздохнул. Последние месяцы на «Икаре» были совсем уж тяжелыми и сильно вымотали меня. Более того, они изменили меня, и мне лишь оставалось надеяться, что все эти изменения к лучшему.

Был ли я прав, делая всё это? Сомнения окутали меня очень быстро. Что, если я ошибался? Что, если прав Абтой? Что, если я действительно допустил большую ошибку, пытаясь таким образом исправить ошибки предыдущие? Да, Бездна уничтожена. Может, и не уничтожена, но сильно ослаблена, но к чему всё это приведёт?

Неважно. Я сделал то, что должен был. Может, и наломал дров, и всё это потом ещё не раз мне аукнется, но какая разница, если дело сделано?

Всё кончено.

Конец истории.

Теперь уже точно.

Я вытянул ноги на панель, устроившись в кресле поудобнее, и закрыл глаза.