Мой любимый Метаморф (СИ) - Кривенко Анна

Я усмехнулась, и это было очень горько.

— Тут вы не правы, третий вариант очень даже существует, и все вокруг им активно пользуются: умерщвление! В случае неудобства или помехи с моей стороны. Только не говорите, что этот вариант вы совершенно не рассматриваете!

Я говорила это очень дерзко, с насмешкой, потому что совершенно не верила в благородность бывшего наставника. И хотя он не мог сейчас соврать, но был вполне способен недоговаривать!

Однако его лицо резко стало серьезным, даже жестким, а на переносице появилась хмурая складка.

— Разве я учил тебя быть подлой, Маруффа? Жесткой, жестокой, бесстрашной — да, но не подлой!

Его подбородок высоко вздернулся, а глаза гневно сверкнули. Ну прямо-таки истинный император. Мне стало снова стыдно перед ним. Все-таки он все еще имел надо мной какую-то моральную власть. На уровне вбитых в голову инстинктов…

— Вы говорите, что у меня есть выбор… Но ведь его нет! А если я не хочу больше убивать??? — я перешла на отчаянный шепот.

— Не хочешь убивать ты — убьют тебя! И твоего дружка! Ты обязана выбрать!

Я замолчала. Даже сам тот факт, что Шин Орейн — страх и ужас каждого начинающего агента — сейчас так упорно меня уговаривал к нему присоединиться, казался невероятно странным. Зачем ему это надо???

Вдруг все вокруг затряслось, а у меня мгновенно закружилась голова. Ментальная проекция исчезла, а я тут же возвратилась в свое тело и едва удержалась на ногах.

Открыла глаза.

Откуда-то из соседнего помещения слышались жуткие крики и грохот разбиваемого оборудования.

Шин Орейн по-прежнему стоял рядом, а около него взъерошенный цвинн с ярко-фиолетовыми глазами взволнованно докладывал:

— Это гибрид! Он вырвался из силовых наручников, голыми руками разрушил барьер из хроминия и напал на двух сотрудников лаборатории.

— Я же предупреждал, что он может оказаться силен, — рявкнул генерал. — Почему вы не использовали защитное бета-поле???

— Генерал! Мы использовали! Но он просто прошел его, словно ничего не почувствовав! Его не может удержать ни одна защита! К тому же он освободил еще и девчонку, с которой мы его взяли, и пытается сейчас с ней вместе сбежать…

— Далеко не сбежит… — раздраженно пробормотал Шин Орейн.

— Скорее! Стреляйте транквилизаторами! — закричали рядом, а Шин дернулся. Он бросил на меня нахмуренный взгляд, как бы говорящий: я даю тебе время подумать…

— Ее и его, — он указал на меня и Макса, — заприте в камере номер шесть.

Подчиненный отдал честь и обернулся ко мне, а «древний император» развернулся и зашагал прочь.

Цвинн достал лёгкие силовые наручники и приказал мне вытянуть руки вперед. Я подчинилась. Когда оковы защелкнулись на запястьях, я снова остро почувствовала себя в ловушке. В глубокой и смертельной ловушке, из которой выбраться не представлялось возможным…

Как тебя зовут на самом деле?.

Маруффа Эйгэ

Камера номер шесть оказалась обычной каютой с двумя койками, прикрученным к полу металлическим столом и уборной за узкой дверью.

Макс так и не пришел в себя, и его, как вещь, бесцеремонно сгрузили на койку.

Наручники с нас сняли, но на запястья нацепили контроллеры — металлические браслеты со встроенными датчиками слежения и ядовитыми инъекторами на случай попытки сбежать. Если мы попробуем выбраться из камеры, один единственный укол просто лишит нас жизни. Быстродействующий и беспощадный. Так что сбежать было невозможно.

Я с тревогой присела около Макса и погладила его по щеке, но он все еще был без чувств.

Мне пришлось оставить его ненадолго и зайти в уборную. Мое тело все еще нуждалось в уходе, и я без особой надежды начала искать на полках средства женской гигиены. К своему великому удивлению, нашла. Стало легче.

Посмотрев на себя в зеркало, я, признаться, немного опешила. Лицо по-прежнему было чужим, разве что глаза стали ярче, синее, фактически вернулись к своему истинному цвету. Но с телом было что-то не так.

На мне уже не было широкого пуловера, остались лишь футболка и штаны. Моя несвоевременная трансформация стала причиной каких-то сбоев в организме, отчего моя грудь выросла еще на один размер больше обычного, а бедра стали значительно шире, так что и бинты, и штаны натянулись с огромной силой и теперь впивались мне в кожу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вдруг осознала, что в таком виде мне уже ни за что не скрыть от Макса свой настоящий пол…

От жуткой усталости и стресса у меня закружилась голова, и я сползла по стене на пол.

Мы в плену. Наша дальнейшая судьба неизвестна и незавидна. Когда Макс очнется, он поймет, что я — не человек. Все внутри меня похолодело. Он испугается? Ужаснется? Возненавидит меня?

Я даже не знаю, что было бы мучительней — расстаться с Максом еще там, на Ишире, или увидеть разгорающуюся в его глазах ненависть…

Честно, мне было очень трудно предугадать его реакцию, но в том, что она не будет позитивной, я была уверена…

Тихие стоны из комнаты заставили меня вскочить на ноги и рвануть туда.

Макс очнулся и тщетно пытался привстать. Я поспешила уложить его обратно и нависла над ним, пытаясь разглядеть степень его осознанности в глазах.

Увидев меня, он замер и снова откинулся на кушетке.

— Марк… Ты в порядке?.. Где мы? — его голос звучал хрипло, а каждое слово давалось с трудом.

У меня защипало в глазах. Похоже, ментальная атака сильно навредила ему. Он так слаб!

Но чем утешить его? Не говорить же сходу, что мы в плену и летим неизвестно куда?

Я молча присела рядом и осторожно переложила его голову себе на колени. Макс мгновенно повернулся на бок и уткнулся носом в мой живот, блаженно закрыв глаза. Я начала поглаживать его по волосам, просто теряясь от непонимания, что же ему говорить. Да что там разговоры! Как только он немного больше придет в себя и просто посмотрит вверх, то тут же увидит на моем теле то, чего на нем, по его представлению, никак не должно быть…

Проклятая космическая бездна! Что же делать? Какими словами объяснить ему, что я не лживая соблазнительница, а та, которая искренне его любила все это время? Хоть и в теле мужчины…

О! Как же это трудно!

Словно уловив мои терзания, Макс резко открыл глаза. Я напряглась. Он снова попытался приподняться, и мне пришлось помочь ему в этом.

Он бегло осмотрел каюту, нахмурился.

— Что это за место? — прошептал он.

— Мы в плену, — пришлось сказать мне.

Он резко повернулся ко мне, изумленно вскинув брови, но потом вдруг вздрогнул, и его взгляд начал медленно опускаться вниз, пока не уперся в мою облепленную тканью внушительную грудь.

Ну все! Мне конец!

Я побледнела и с силой сжала кулаки, так что побелели костяшки пальцев. Неотрывно следила за выражением его лица и даже перестала дышать.

Макс быстро возвратил свой взгляд обратно на мое лицо и замер. Я, наверное, выглядела затравленной. А он очень спокойно смотрел мне в глаза. Неестественно спокойно. Может, он еще не отошел от ментальной атаки и не совсем соображает?

От напряжения у меня по телу пробежала непроизвольная дрожь.

— Ты дрожишь! — прошептал он и вдруг совершенно просто, как и раньше, потянулся ко мне и крепко обнял.

Я замерла в полнейшем шоке. Почему он ничего не сказал? Почему никак не отреагировал? Он повредился умом? Но не похоже…

Его рука заскользила по моим коротким волосам — нежно и осторожно, а я совершенно опешила.

Может, я просто сплю? Может и плен, и эта камера не более, чем выдумка моего уставшего мозга?

— Расскажи мне подробнее: кто нас пленил? — вдруг попросил он, не переставая поглаживать мою голову, словно я ребенок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я не знаю подробностей, но среди них есть и иширцы, и… цвинны…

Упоминать своих соотечественников мне было страшно, и голос мой дрогнул. Но Макс продолжал совершенно спокойно меня утешать, и я заподозрила, что что-то здесь не так.

— Чего они хотят? — последовал второй невозмутимый вопрос.