Страшила - Майкл Коннелли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Повтори, — в который уже раз произнес Карвер.
— Я просто сказал, что ему повезло, понятно? — ответил Стоун. — И ничего больше. Ну и разумеется, попытался выяснить, кто была та бабенка в его номере. Та самая, которая все испортила.
— Что еще?
— Вроде все. Ах да… Добавил только, что в один прекрасный день верну ему его ствол. При личной встрече.
Карвер кивнул. Когда он расспрашивал парня о беседе с Макэвоем, Стоун всегда говорил одно и то же.
— И что он тебе ответил?
— Я уже сто раз говорил тебе, что он все больше отмалчивался. Полагаю, перепугался до смерти.
— Я не верю тебе, Фредди.
— Какого черта?.. Погоди… Кое-что он все-таки сказал.
— Что именно?
— Он узнал об одной вещи…
— Какой вещи?
— О железках… ну, об этих ножных браслетах…
Карвер старался говорить очень спокойно, хотя внутри у него все кипело.
— Это каким же образом? Ты ему, что ли, сказал об этом?
— Нет. Ни черта я ему не сказал. Он знал. Знал, понимаешь? Узнал откуда-то…
— Что конкретно он знает?
— Ну, типа, он сказал, что нас надо называть…
— Так и сказал — «нас»? Он что — знает, что нас двое?
— Да ни черта он не знает. Я не это имел в виду, просто неудачно выразился. Короче, он сказал, что в его газете меня решили называть «Айрон Мейден». Меня, а не «нас»… Полагаю, он сказал это, чтобы как следует меня разозлить, вывести из себя.
Карвер обдумал его слова. Определенно Макэвой знает куда больше, чем ему положено. Кто-то ему помогает. И этот кто-то имеет доступ к закрытой информации самого высокого уровня секретности. И обладает специальными знаниями. Еще с минуту подумав, Карвер решил, что, пожалуй, догадывается, кто была та женщина в номере, фактически спасшая жизнь Макэвою.
— Ну что — яма достаточно глубока или еще нет? — спросил Стоун.
Карвер на время выбросил загадочную женщину из головы и сосредоточился на текущих делах. Поднявшись с обломка скалы, он подошел к могиле и посветил в нее фонарем.
— Все в норме, Фредди, можешь начинать. Первой положишь собачку.
Когда Стоун поволок к могиле собачий трупик, Карвер отвернулся.
— Помягче с животным, Фредди. Нежнее.
Кто бы знал, как ему не хотелось убивать собачку. Ведь она не сделала ничего дурного. Тем не менее пришлось-таки свернуть ей шею. Впрочем, он постарался сделать это быстро и по возможности безболезненно для жертвы.
Закончив с собакой, Стоун подтащил к яме труп Макгинниса. Схватив его за щиколотки, он начал медленно и осторожно, головой вперед, опускать его в могилу. У противоположного ее конца торчала ручка забытой им лопаты. Пока Стоун заталкивал в разверстую землю Макгинниса, Карвер подошел к краю захоронения и вытащил лопату из земли.
Наконец Стоуну удалось совладать с трупом, и последний с глухим стуком упал на дно ямы глубиной три фута. В следующее мгновение Карвер с силой ударил ничего не подозревавшего Стоуна ручкой лопаты в спину, мгновенно сбив у него дыхание, нарушив равновесие и сбросив его в могилу вслед за трупом Макгинниса.
Стоун, ловя ртом воздух, оказался на дне захоронения в прямом смысле лицом к лицу с Макгиннисом. Карвер, расставив над могилой ноги, наклонился и приставил лезвие лопаты к шее своего молодого помощника.
— Осмотрись как следует, Фредди, — произнес Карвер. — Нравится? Я специально велел копать глубже, чтобы положить тебя поверх босса.
— Прошу тебя…
— Ты нарушил правила. Я не приказывал тебе звонить Макэвою и вступать с ним в беседу. Но ты сделал это. Между тем я постоянно твержу тебе, что ты должен ни на шаг не отступать от моих инструкций и не позволять себе никакой самодеятельности.
— Я все понимаю. Провинился. Осознаю. Это больше не повторится.
— Конечно, не повторится, если я сейчас тебя закопаю.
— Не делай этого… я тебе еще пригожусь… я отработаю, компенсирую… И никогда больше…
— Заткнись.
— О'кей. Но я…
— Заткнись, я сказал! И слушай!
— О'кей.
— Слушаешь?
Стоун кивнул, стараясь не смотреть в безжизненные глаза Макгинниса.
— Ты помнишь, из какой дыры я тебя вытащил?
Стоун торопливо кивнул.
— Ты двигался по темному тоннелю, и впереди тебя ждали лишь непереносимые муки. Но я спас тебя. Дал тебе новое имя, новую жизнь. Предоставил тебе возможность присоединиться ко мне, дабы мы вместе могли предаваться наслаждениям, страсть к которым оба разделяем. Это не говоря уже о том, что я многому тебя научил и продолжаю ежедневно делать это. А что я потребовал взамен? Одну-единственную вещь. Помнишь какую?
— Ты сказал, что мы станем партнерами, но это партнерство не будет равным. Ибо ты мой учитель, а я — твой ученик, и должен поступать так, как ты говоришь.
Карвер сильнее надавил лезвием лопаты на шею Фредди.
— Тем не менее мы пришли к тому, к чему пришли. Ты подвел меня, Фредди.
— Я никогда ничего подобного больше не сделаю. Поверь мне… Ну пожалуйста…
Карвер поднял голову и бросил взгляд на горную гряду. Из-за вершин стали проглядывать острые золотистые лучи, а небо окрасилось оранжевым. Дело пора заканчивать — и побыстрее.
— Ты, Фредди, неправильно понял. Это я не позволю тебе сделать ничего подобного.
— Дай мне шанс реабилитироваться… Я не подведу, обещаю…
— Хорошо, ты получишь такой шанс.
Карвер убрал лезвие лопаты с шеи парня, распрямился и сделал шаг в сторону от могилы.
— Давай закапывай их…
Стоун посмотрел на него снизу вверх. В его глазах все еще плескался страх. Карвер положил лопату на край могилы. Стоун выбрался из нее и взял лопату в руки.
Карвер вытащил из-за пояса пистолет и несколько секунд не без удовольствия наблюдал, как у Фредди от ужаса медленно расширялись глаза. Затем, дабы не длить мучений парня, вынул из кармана платок и стал тщательно стирать с оружия отпечатки пальцев. Покончив с этим, он бросил пистолет в яму к ногам Макгинниса. Ему даже в голову не пришло, что Фредди может спрыгнуть туда и схватить пистолет. Сейчас парень находился в полной его власти.
— Извини, Фредди, но как бы ни сложились у нас дела с Макэвоем, пистолет мы ему не вернем. Ходить сейчас с его оружием слишком рискованно.
— Ты, как всегда, прав.
Еще бы, подумал Карвер.
— Поторапливайся, — сказал он. — Скоро рассвет.
Стоун кивнул и принялся сильными быстрыми движениями засыпать яму.
Глава двенадцатая
От побережья до побережья
Как я и ожидал, мой сегмент утреннего шоу вышел в эфир лишь во втором часу. Сорок пять минут я сидел в маленькой затемненной студии и ждал своей очереди, следя по монитору камеры за первой половиной программы. В ней повествовалось об Эрике Клэптоне и «Перекрестке» — новом лечебном центре для наркоманов, созданном им на Карибах. Сегмент завершился исполнением его знаменитой композиции «Где-то над радугой», стилизованной под блюз со вставками в духе соул. Это была трогательная, прекрасно аранжированная вещь, пробуждавшая в душе чувство надежды, любви к миру и своему ближнему. Жаль только, что ее обрезали, чтобы втиснуть в положенные для коммерческого ролика пятьдесят секунд.
Потом наступил небольшой перерыв, а затем я получил сигнал о минутной готовности и в скором времени предстал перед телезрителями обоих побережий, а также всех находящихся между ними территорий и даже, возможно, заграницы. Ведущий шоу из Атланты задавал мне стандартные, в общем, вопросы, на которые я с энтузиазмом отвечал, что создавало ложное впечатление спонтанности и живого обмена мнениями, хотя, как справедливо было замечено ранее, все это не раз обсуждалось за последние три дня в редакции «Таймс». Когда мое выступление закончилось и программа переключилась на обсуждение другой проблемы, Кристиан Дюшато сообщил мне по приемопередающему устройству, что я свободен и волен отправляться, куда мне угодно, а также поблагодарил за, как он выразился, «спасение» шоу, которое присутствие Алонзо Уинслоу могло скандализировать. Под конец он заметил, что лимузин отвезет меня в отель или куда я скажу.
— Надеюсь, Кристиан, вы не будете возражать, если я попрошу шофера ненадолго остановиться в одном месте, тем более что это по пути?
— Ни в коей мере. Алонзо повезет другой человек, так что можете использовать лимузин всю первую половину дня, как вам заблагорассудится. Помните, я перед вами в долгу.
Это устраивало меня как нельзя лучше. Я забежал в зеленую студию, чтобы перехватить еще стаканчик кофе, и, к своему большому удивлению, обнаружил там Алонзо и Ванду. Похоже, они все еще ждали, что кто-то войдет и позовет их на интервью. Никто так и не сказал им, что их выступление отменено, а они по своей наивности не поняли этого.
Я решил, что не стану играть роль гонца, принесшего дурную весть, сказал им «до свидания» и вручил карточки с номером своего сотового.