Рассказы - Михаил Михеев

В комнатке не было ни стульев, ни столов. Да и зачем садиться - стоящий КВОМ расходовал энергии столько же, сколько и сидящий. КВОМы обменивались информацией, пользуясь ультракоротковолновой связью, как это делается в телевидении.

Председатель Совета прошел на небольшое возвышение в центре комнаты. Двенадцать членов Совета расположились вокруг. Кто-то стоял за спиной Председателя, но это никого не беспокоило, так как им не требовалось произносить слова вслух, а разговорные селекторы работали на любых скоростях, то КВОМы переговаривались несравнимо быстрее, чем это могли бы сделать люди.

Первым выступил КВОМ с голубой полосой на корпусе - до катастрофы он работал в Институте Звездоплавания. На заводе КВОМов ему присвоили номер К-13/29-Д, а люди называли его просто - Кэд.

Доклад его продолжался целых две минуты, и это был самый длинный доклад на Совете. За две минуты Кэд сделал столько сообщений, что членам Совета дважды понадобилось подключать к приемным селекторам запасные ячейки памяти. Затем выступили остальные члены Совета.

Председатель суммировал все предложения. Через четыре минуты заседание было закончено.

Трансляционное устройство передало по всему Убежищу условный сигнал. Все КВОМы тотчас настроили свои приемники на нужную волну.

Вот что было сказано в постановлении Совета: "После Катастрофы прошло три пятилетия. Радиация на поверхности Планеты уменьшилась на восемь процентов. Пройдет не менее десяти пятилетий, прежде чем она уменьшится настолько, что станет безопасной для белковой молекулы и, следовательно, для людей.

В Убежище осталось в живых сто тридцать шесть человек. Яд проникающей радиации, от которой мы не можем их защитить, отравляет им кровь, разрушает клетки головного мозга. Они чахнут и теряют разум.

Они слабеют от искусственной пищи и умирают от неизвестных нам болезней.

Сигма-энергия наших аккумуляторов на исходе. До сих пор нам не удалось восстановить биокатализаторы для их заряда. Мы снимаем аккумуляторы с запасных КВОМов. Этого хватит еще на несколько лет, а там придется перейти на обычную электроэнергию. Это сразу нарушит работу киберлогики, мы потеряем контроль над сложными машинами Убежища, остановится завод синтетической пищи. Те люди, которые еще не умрут от радиации, погибнут от голода.

Людям нужно покинуть зараженную Планету.

Только это сохранит им жизнь.

За последнее столетие перед Катастрофой люди исследовали все доступные планеты в галактике. Они непригодны для жизни: высокая температура, ядовитая атмосфера, радиация. Незадолго до Катастрофы в созвездии Х-18 астрономы обнаружили планету Новую. Гамма-спектральный анализ показал, что на поверхности ее возможна белковая жизнь, а в атмосфере имеется свободный кислород. Вот карта звездного неба... вот точка нахождения планеты... вот запись спектральных анализов... Расстояние до Новой - тысяча пятьсот восемнадцать световых лет. Был построен специальный звездолет с фотомезонными двигателями для разведки Новой планеты. Но отправить его не успели. Звездолет стоит на стартовой площадке ракетодрома. Идя на околосветовых скоростях, он достигнет Новой за четыре с половиной абсолютных года... Вот расчеты полета...

Совет принял решение: Переделать внутренние отсеки корабля, увеличить площадь пассажирской кабины. Посадить людей - сто тридцать шесть человек. Погрузить запасы пищи и воды.

Останется место для одного астронавигатора - КВОМа. Он и поведет корабль к Новой планете.

Четыре с половиной года - это очень долгий срок для ослабевших людей. Корабль пойдет по неизведанной трассе - это очень опасный путь.

Но другого выхода нет.

Здесь, в Убежище, люди погибнут неизбежно. Если сумеют долететь до Новой планеты, то начнут там новую жизнь.

Корабль поведет астронавигатор Кэд.

Глава пятая

Подземный синтетический завод, загрузив машины до предела, готовил запасы пищи на четыре года для ста тридцати шести человек.

Каждый КВОМ в Убежище работал за четверых.

На переделке корабля были заняты в основном монтажники и плазмосварщики. Все запасные КВОМы Планеты сдали свои аккумуляторы с остатками энергии в Бюро техпомощи, а сами лежали на складах и просто под открытым небом, с потухшими экранами, неподвижные, сложенные штабелями, как дрова.

День и ночь гудели плазменные горелки на космодроме.

Переделать корабль оказалось трудно. КВОМы никогда не рассчитывали и не строили кораблей с фотомезонными двигателями. Ими занимались только люди.

КВОМам не хватало интуиции, технического воображения, которое помогало бы сразу найти нужное, минуя длинные расчетные и опытные конструкции. Они шли к результату постепенно, с железной логикой осваивая каждую ступеньку, прежде чем подняться на следующую. На это уходило много времени и, главное, сигма-энергии из аккумуляторов.

Запасы ее уменьшались с каждой секундой.

Работающий КВОМ вдруг начинал останавливаться на ходу, движения его делались прерывистыми и неуверенными. Реле бдительности посылало тревожный сигнал. Дежурный КВОМ техпомощи спешил к ослабевшему и менял его разряженный аккумулятор на запасной.

Наконец корабль был готов.

Его очистили ионизированным воздухом от проникающей радиации. Пристроили двойные, герметизированные входы, чтобы при погрузке не внести радиацию внутрь. В свинцовых контейнерах подняли из Убежища запасы пищи и воды и погрузили на корабль.

Разместили в жилых отсеках людей.

Запасных аккумуляторов уже не было. Бюро техпомощи не работало. То один, то другой КВОМ, израсходовав последние крохи энергии, вдруг с грохотом валился на кремнелитовые плиты ракетодрома.

Упавшего отодвигали в сторону, чтобы не мешал другим.

Когда начали поднимать людей, КВОМов оставалось около десятка. Когда посадили последнего человека, осталось двое - Председатель Совета и Кэд.

Они прощались.

— У тебя все готово? - спросил по радио Председатель Совета.

— Все, ответил Кэд.

— Полезай в люк. Я помогу его закрыть.

Тяжелые створки люка захлопнулись. Изнутри щёлкнули клиновые затворы. Председатель Совета обошел стартовые фермы, проверил, спущены ли на них держатели.

— Включай! - передал он.

У него не вовремя заело правый коленный сустав, он не успел спуститься в укрытие, когда из кормовых дюз стартового двигателя с нарастающим ревом хлестнули белодымные струи пламени.

Огненным вихрем его сбило с ног. Он покатился по кремнелитовым плитам космодрома, громыхая, как пустое ведро.