Обладатель-полусотник - Юрий Иванович

– Ну как же?!.. Ведь ночью!.. Ведь вы звонили!.. – наперебой загалдели типы.

– Никуда я не звонил. Вот мой телефон… Последний звонок – вчера вечером в службу доставки. А ночью спал беспробудным сном, после парочки рюмок бренди. Что-то такое шумело, но мне это показалось отголосками какого-то сна.

– То есть вы не собираетесь жаловаться?

– На кого и в честь чего? – искренне поразился отдыхающий.

– Ладно… Тогда извините! Не смеем больше вам мешать.

Вроде бы вели себя вежливо, корректно. Но при этом так тщательно осматривали бивак, словно пытались выискать устроенные здесь за двое суток посадки марихуаны. Вполне возможно, что сфотографировали сделанные приготовления, лодку, пустые баллоны на берегу, все остальное.

После такого визита волей-неволей насторожишься.

«Неужели опять за мной начнется наглая слежка?.. Издалека? С биноклями? С того берега?.. М-да! Придется вначале нырять с подводным ружьем и загарпунить пару рыбешек. Иначе точно догадаются о моих поисках на дне. Еще и туда нагрянут».

С этого и начал. Сперва вдали от выпуклости, но постоянно сдвигался в ее сторону. Пока так развлекался, мимо проплыли несколько лодчонок и катерков. Вроде бы никто не останавливался и особо не присматривался к аквалангисту, но такое оживленное движение вокруг казалось подозрительным.

Поэтому Бонза добрался до места подводных раскопок лишь через какое-то время. Там делал вид, что загорает и обедает. Затем притворился задремавшим. После чего почувствовал скорее морально, чем узрел физически, что на него перестали обращать внимание. Снова нырнул на дно, продолжив археологические изыскания.

Первоначально принялся освобождать трос в сторону берега. И почти сразу наткнулся на окончание этой путеводной нити. Глубина – три метра. Доступ – отличный. И… все? Приступая к тщательному рассмотрению, Георгий испытывал неприятное разочарование. Ведь подспудно ожидал чего-то более грандиозного. Как минимум – некий люк, дверь, а то и ворота.

А тут простая дырка в теле выпуклости, в которую трос, будучи всего чуть тоньше в диаметре, ныряет, словно в никуда. Только и вспомнился старый анекдот, в несколько иной интерпретации:

«Ну и чего мне на эту дырку пялиться?.. Тянуть надо! Тянуть!»

Вот и занялся этой нелегкой работой. Вначале тянул сам, упираясь ластами в дно. Затем привязал к тросу поплавок, качнув в него изрядно воздуха и раздув до максимального размера. Тяга вверх усилилась килограммов на двести. Но и это не принесло результата. Разве что мышцы живота заныли.

«Этак можно надорваться!.. И с той ли стороны я тяну?..»

Мысль показалась здравой, после чего Бонза сместил все свои усилия на глубину. И почти сразу понял, что трос далее проложен не по прямой линии, а извивается. Как выяснилось чуть позже – порой лежит внахлест, кольцами.

Предположений хватало: космический корабль перед посадкой в озеро тянул за собой некий баркас. Или челнок. Или просто якорь какой-нибудь. Самое оптимистическое гласило: конец троса все равно приведет к люку. В крайнем случае все к тому же космическом челноку.

Так что поплавок был смещен на максимальную глубину, своим подъемным усилием помогая освобождать линь из грунта. Поплавок тянет, а ты знай что подкапывай лопатой трос на дне да ломиком сдвигай в сторону особо мешающие камни.

Одна беда… Вернее, несколько! Воздух, при усиленной работе, расходовался втройне. И помочь было некому. И лишний бы поплавок не помешал. А то и мощный катер.

«Хорошенько дернуть с поверхности – трос сразу и освободился бы до конца, – мечтал Бонза. – И я бы тут не корячился, рискуя подхватить «кессонку»…»

В самом деле, глубина раскопок уже достигла почти сорока метров, а оконечность синтетического линя так и не показывалась. Теперь всплывать на поверхность приходилось с остановками, выдерживая положенное для очистки крови время. Иначе кровь могла вскипеть от перенасыщенности кислородом и… вуаля! Ни тебе всемирного господства, ни мести желанной, ни спокойной старости в роскоши, неге и покое.

Именно последняя мысль показалась Бонзе самой привлекательной в свете сегодняшнего, излишне трудового дня.

«Может, в самом деле не стоит так надрываться? И пес с ней, с этой местью! Все у меня есть. Сигвигатор и Кулон подарят мне еще несколько десятков лет жизни. Чего мне еще не хватает?..»

И тут же мысленно зарычал, осуждая собственную лень и подобные глупости. Много чего ему хотелось! Ох как много! И месть занимала в этом списке всего лишь последнее место. Хотелось власти! Безграничной! Полной! Да и жить еще хотелось не тридцать или сорок лет, а сотни… Да что там сотни, тысячи лет хотелось жить… и властвовать!

Потому и собирался Бонза тянуть неведомый трос не только руками, но и зубами. Ничего не получится? Значит, будет ломать решетки на пещерах, и уже там продолжать поиски. Там ничего не найдет? Значит, взорвет горы! Спустит воду из озера! Обкопает со всех сторон странную выпуклость, но все-таки отыщет в ней люк или дверь.

Раз уж допустил в жизни глупость, уйдя из когорты обладателей, то нельзя упускать новый шанс, который позволит совместить долголетие с безграничной властью.

«А если это не шанс? Если станет только хуже? – шептал некий змий-искуситель, окопавшийся в душе. – Ведь и озеро не твое, и слежка странная ведется, и вообще тут власть денег может не сработать».

Змию-искусителю оппонировал юный Георгий, который в далекой молодости работал в окрестностях этого озера:

«А я твердо верю: именно здесь находится моя судьба! Недаром именно здесь я отыскал свой сигвигатор. И недаром именно здесь судьба дала мне в руки эту путеводную нить в виде троса. Поэтому я уверен: как только тайна данной выпуклости мне откроется, моя жизнь изменится кардинально!»

Под таким напором оптимизма и веры, змий-искуситель скукожился до размеров дождевого червя, но все равно продолжал нашептывать:

«Изменится?.. Но вот в какую сторону? А вдруг – в худшую?..»

На биваке Бонза не поленился устроить праздник живота. Ужин получился роскошным и наверняка чрезмерным. Солидная порция алкоголя усугубила процесс перенасыщения. Но зачем себе отказывать, если весь день толком не присел, вкалывая на пустой желудок, да и завтра день предстоит более чем насыщенный трудовыми подвигами?!

К тому же хотелось хорошенько выспаться. И были обоснованные надежды, что нынешней ночью никакие хулиганы спать не помешают. Наверняка полиция уже приняла должные меры и наказала виновных в нарушении здешнего покоя.

Так что забирался мистер Вупорт в палатку уже с закрытыми глазами, начиная на ходу видеть первый сон.

Какова же была его озлобленность, когда посреди ночи он оказался разбужен завываниями моторов! Вновь какие-то уроды устроили гонки возле самого берега!

Выскочив из палатки, Георгий хотел вначале сразу названивать в полицию. Но присмотревшись к ночной поверхности озера, заметил там всего один мощный катер, который зигзагами бороздил поверхность. Хозяева развлекались, насилуя мощную технику и показывая свое умение управлять этой техникой даже в состоянии крайнего опьянения.

Тут же вспомнился совет доставщика баллонов: прежде чем жаловаться на кого-то, надо озаботиться хоть какими-то доказательствами. В этом деле могла помочь видеокамера, тут же расторопно установленная на штатив. Ведя съемку, Бонза делал максимальное приближение и даже сумел рассмотреть, что на катере находятся двое мужчин и визжащая от восторга женщина.

Также в кадр попалась парусная лодчонка, с которой любитель ночного лова вовсю размахивал кулаками в сторону носящегося вокруг него катера. Понятно, что о клеве при таком реве нечего было и думать. Вот и сыпал рыбак проклятиями в адрес неведомых лихачей. Наверное, мог бы и в полицию позвонить, но, скорее всего, не имел телефона. Что его протаранят в темноте, рыбак обоснованно не опасался: на мачте у него висел довольно яркий фонарь.

«Ничего! Сейчас я позвоню, куда следует! – мысленно пообещал мистер Вупорт, отстраняясь от камеры и доставая свой мобильный «Сони-Эриксон». – Да и прочие претензии теперь будет основание выставить!»

Но не успел еще перевести взгляд на экран телефона, как на поверхности озера произошла трагедия. Лодчонка-то была видна хорошо, благодаря фонарю на мачте, да вот пьяным уродам и фара во лбу – не спасение. Виляя на огромной скорости, словно заяц, катер мотнулся именно в сторону лодчонки и врезался в нее. Причем удар получился настолько сильным, что лодку практически разрезало пополам. А сам катер так подбросило кормой вверх, что все сидящие в нем пассажиры взлетели в воздух и рухнули изувеченными куклами в воду.

В следующий момент вой мотора стих, потому что никто уже не давил на педаль газа. Стало тихо, шум мотора не превышал стрекот сверчка. Катер практически замедлился до скорости ползущей улитки, и по большой дуге стал медленно смещаться к берегу. Видимо, для такого движения ему хватало холостых оборотов.