Игра на опережение - Фридрих Незнанский

— Ладно… — отрешенно проговорил Агеев. — Ты, как всегда, прав. Завтра же подам рапорт. Всего хорошего.

— Будь здоров, Андрей. И удачи.

Посмотрев на себя в зеркало, висевшее напротив, и оставшись недовольным там увиденным, Федор Андреевич набрал номер Забельского.

— Он завтра подает рапорт, — сообщил он. — Так что считайте, вы с Корецким от него тоже избавились.

— Тоже? А еще от кого? — спросил Григорий Иванович.

— Это не телефонный разговор, — устало ответил Колобов. — Извините, но я сегодня очень устал. Еле языком ворочаю. Я хочу спать. Это вполне подождет до завтра.

Но ночью Колобова разбудил телефонный звонок Ансара.

— Ну что, Федя, все в порядке, да?

— Дело сделано, Ансар. Птичка в клетке.

— Спасибо, дорогой, спасибо, — озабоченно вздохнул Ансар. — Ну, теперь начнется…

— Что тебя так тревожит, дорогой? — спросил Колобов, подражая ему.

— Сам понимаешь, говорил уже, лучше с ними не связываться…

— Когда собираешься звонить безутешному отцу?

— Не сразу, — сказал Ансар. — Пусть сначала как следует помучается. Через неделю, не раньше. И когда ради любимой дочки дозреет до готовности пойти на все, я к нему обращусь. Гриша — мудрый человек. Рубить бабки на родительских чувствах — самое верное дело. Она хорошо у вас там охраняется? Охранников хватает?

— Почти не охраняется, — ответил Колобов. — Чтобы не привлекать постороннего внимания. Здесь не Чечня. Появление новых молодых людей спортивного сложения лишь привлечет внимание к дому, где она находится. И тогда не будет иметь значения, сколько их там… А так она в полной безопасности, ей гарантирован хороший уход и питание.

…На следующее утро Шаравину в прокуратуру позвонил следователь милиции Озеров.

— Доброе утро, извините, телевизор сейчас не смотрите? — спросил он, будто запыхавшись.

— А я его вообще не смотрю, — недовольно ответил Шаравин. — Ни утром, ни вечером. Только если начальство потребует. Вам что-то приснилось? Если вы насчет фотографии вашей девушки, то ее вам вернут сегодня же. Все подтвердилось. Так что спасибо вам большое! Свои следы Рощин, ваш подследственный и выпущенный под залог, оставил именно там, где мы подозревали.

— Больше он уже нигде не наследит, — заверил Озеров.

— Не понял? — насторожился Шаравин. — Вы уж не интригуйте меня.

— Если бы смотрели телевизор, вы бы все знали. Он убит при попытке похищения одной девушки, Людмилы Хубиевой, вчера в районе Арбата. Неужели не слышали?

Шаравин озабоченно переглянулся с Денисом.

— Рощин убит… — сказал он растерянно.

Денис решительно забрал у него трубку:

— Извините, я Денис Грязнов из всемирно известной фирмы «Глория» и тоже параллельно расследую это дело… Рощин действительно убит?

— Да. В момент похищения девушки из Дагестана Людмилы Хубиевой.

— Не подскажете, а он-то как туда попал?

— Он и похищал… Вы разве ничего об этом не слышали?

— О неудавшейся попытке похищения-то слышал… — протянул Денис. — Но ведь она, говорят, все равно пропала?

— Свидетели уверяют, будто Хубиеву увезли освободившие ее милиционеры. И с тех пор больше не видели ни ее, ни милиционеров.

— Бред какой-то, — сказал Денис. — Никогда бы не догадался, кому это надо. Зачем она ему… Но это точно был он?

— Вопрос не ко мне. Я связался с дознавателем, и он мне сообщил, что проведенное опознание это полностью подтвердило. Хотя Рощин постарался изменить свою внешность. А баллистическая экспертиза показала, что Рощин был застрелен из пистолета одного из ее телохранителей.

— Получается, наш пострел везде поспел, — задумчиво сказал Денис. — Извините, с утра я плохо соображаю. Вы же видите, что получается? Одних девушек он рыцарски защищает, других похищает. Он что, сегодня вышел на охоту без своего знаменитого бронежилета?

— Пуля попала ему в лоб… Это все, что я знаю.

— Кино, да и только, — хмыкнул Денис.

— Мне самому многое непонятно, — сказал Озеров. — Это в старых вестернах умирающий ковбой, прежде чем испустить дух, стреляет в своего убийцу и попадает ему прямо в лоб.

— Действительно, непонятная история, — поддакнул Денис. — То Рощин позволяет трижды выстрелить в себя и свою даму бывшему урке, то получает пулю в лоб от того, кого только что убил.

— Полагаю, было бы лучше, — продолжал Озеров, — если бы прокуратура объединила все дела, связанные с Рощиным, и взяла их на себя.

— Передаю от их имени большое спасибо за оказанное доверие, — хмыкнул Денис. — Ужо они постараются его оправдать.

— Нет, я серьезно… — смешался Озеров. — Теперь вам не посмеют отказать.

— Пусть только попробуют… Ладно, если по телевизору будут опять показывать что-то интересное, звоните. А фотографию вашей девушки, кстати, она у вас очень симпатичная, вам доставят сегодня же.

Через час Денис встретил в коридоре прокуратуры Турецкого, приехавшего с совещания в Минюсте.

— Ты слышал? Рощин убит, — сообщил Денис, едва увидев Александра Борисовича.

— Да? Вполне может быть… — пожал тот плечами, проходя мимо.

— Знаешь, я начинаю смотреть на тебя с суеверным страхом, — пробормотал Денис, идя за ним следом. — Ты прямо бич Божий…

— Лично я его не убивал, — остановился Александр Борисович.

— Небось успел запастись алиби? — не отставал Грязнов.

— Я постарался сделать так, чтобы он прекратил убивать других, — сказал Турецкий, когда они зашли в его кабинет, поздоровавшись с Зоей. — Закрой дверь… До сих пор не понял? Я использовал утечку информации из нашей конторы о его отпечатках пальцев на пистолете и фотографии… К сожалению, сработало.

— Почему — к сожалению?

— Потому что сработало здесь, в Генпрокуратуре.

— Но не совсем получилось, — сказал Шаравин. — Он таки взял с собой на тот свет двух братьев-чеченцев, телохранителей похищенной ментами девушки.

Турецкий остановился на полпути к столу. С недоверием оглянулся на него.

— Никак не могу решить эту шараду, — продолжал Шаравин. — Мы это узнали утром от следователя Озерова. — Он говорит, уже была экспертиза, установившая, что сам Рощин убит наповал из пистолета одного из убитых им чеченцев. Теперь представьте: тот чеченец, находясь в предсмертной агонии, всадил ему пулю в лоб, но Рощин, падая, его застрелил. И тоже в лоб. Бывает такое?

— В кино — да, — кивнул Денис. — Мы уже обсудили. В реале я никогда не слышал о чем-то подобном. Опять начинается игра в непонятки, опять какая-то роковая случайность… Просто перебор роковых случайностей, вам не кажется?

Турецкий смотрел на них, что-то начиная понимать.

— То есть вы хотите сказать, Рощин участвовал в похищении этой девушки, Хубиевой, если не ошибаюсь? — спросил он наконец.

— Лихо. — Денис уважительно смотрел на Александра Борисовича. — Вот это, я понимаю, дедукция плюс интуиция. Ты сразу все просек. Нет, дядь Сань, что ни говори, а общение с тобой и работа под твоим чутким руководством — самое светлое пятно в моей биографии… Получается, Рощин и эти отморозки, одетые под ментов, решили ее похитить в одно время и в одном месте. Очередное совпадение, не так ли? Единство времени и места, как в драматургии.

— Мне здесь ясно одно: Рощина решили убрать. — Турецкий наморщил лоб, пропустив мимо ушей комплимент Дениса. — При чем здесь эта девушка, я пока не понимаю… Кстати, ее фамилию где-то слышал. О ней вам что-нибудь известно?

— Мне — ничего, — пожал плечами Шаравин и взглянул на Дениса. Тот повторил его жест.

— Вот и узнайте все о ней, — приказал Турецкий Шаравину. — Это задание на сегодня. Не похоже, чтобы ее использовали только как предлог избавиться от Рощина. Иначе она была бы на свободе и уже давала показания.

— Ну да, — согласился Грязнов. — Рощин не пошел бы, находясь в здравом уме, трезвой памяти и с подпиской о невыезде, на похищение средь бела дня какой-то девицы. Что-то здесь чересчур накручено.

…Через три часа Шаравин докладывал Турецкому:

— Хубиева Людмила Рамзановна, студентка МГУ, третий курс. Братья Ругоевы, которых застрелил Рощин, ее охраняли. Она снимала двухкомнатную квартиру на Песчаной, дом восемнадцать. Ругоевы снимали там же соседнюю квартиру. Ни в чем предосудительном замечена не была. Девушка тихая, дисциплинированная, хорошо училась. Друзей имела мало, преимущественно из земляков. Братья тоже вели себя спокойно, про них не известно, принимали участие в чеченском конфликте или нет. Кстати, следователь милиции меня спросил: не собираемся ли мы взять это дело себе? Если я его правильно понял, они бы с удовольствием его нам передали.

— А ты бы с удовольствием взял? — спросил Турецкий.

— А чего? Можно.

— Я тоже люблю разгадывать шарады, — хмыкнул Денис. — Особенно теперь, когда бравый капитан ФСБ Рощин и мухи не обидит.