Таблеточку, Ваше Темнейшество? (СИ) - Алая Лира

— Свечи, наверное.

— А таблетка, которую так хочет Его Темнейшество?

— Вы так и не решили вопрос с тем, как будет работать таблеточная машина, — честно ответила я. — Каким образом я могу сделать таблетку?

— А она еще не...

— Что еще не? — уточнила я, но Шорсейн оставил меня без ответа, помотал головой, мило улыбнулся — и был таков.

Гадать долго не пришлось, потому как что за «не» я узнала буквально через пару дней. Я только получила от Шорсейна положительный результат по порошкам, а потому, кроме несчастных свечек, порядком увлеклась записыванием всех возможных рецептов, которые помнила. И с параллельно их изготовливала — пусть уж Шорсейн все сразу протестирует. Как итог, обычный рабочий день, плавно перешел в ночь, которая уже могла вполне зваться утром — за окном светало. Детишки давно спали, только я одна корпела над листками бумаги. Хотелось уже в кроватку, но то ли совесть, то ли трудоголизм мешали все бросить и подняться поспать.

— Порошки, порошки, чертовы порошки, — не выдержала я, откидываясь на спинку стула.

— Поэтому лучше делать таблетки.

— Конечно, таблетки делать лучше, но как я их сделаю? Ручками? — фыркнула я, а только потом поняла, что что-то не так.

Женский мелодичный голос был мне абсолютно точно незнаком!

— Зачем же ручками? А я вам зачем, милая хозяйка? Насыпьте в меня всего больше, я вам столько таблеточек сделаю, что вы про какие-то жалкие порошки напрочь забудете!

Глава 24 

— Хозя-я-я-я-юшка-а-а, — доносилось из-за боковой двери.

Если не ошибаюсь, то именно там было подсобное помещение. И куда, кстати, поставили таблеточную машину. И, что самое важное и самое страшное — там не было ни окон, ни дверей, ни даже какого-нибудь подвала. Единственный вход — дверь передо мной. Но дверь передо мной закрыта на ключ, а ключ — у меня.

— Миленькая моя хозяюшка! Почему ты молчишь? Почему ты не хочешь со мной поговорить?

Я точно понимала, что не сплю. Как знала и то, что это не результат переутомления или недосыпа: работала и я побольше, и подольше, все нормально было. Так что на ум приходило лишь одно: мой дом прокляли. Вот взяли и прокляли, а потому тут что-то ожило.

На родной земле я любила смотреть всякие триллеры и фильмы ужасов. Просто когда твой адреналин — это исключительно жалобы на то, что ты не улыбалась глазами, у тебя не нашлось в продаже теста на девственность (мужскую) — то иногда хочется какого-нибудь разнообразия. И всегда во время просмотра ужастиков — вот абсолютно всегда — удивлялась моментам, когда в доме героев случалось что-то странное — непонятные звуки, хлопки — и вместо того, чтобы бежать оттуда подальше (или хотя бы позвать на помощь), герой обязательно шел на звуки! Или спускался в подвал, или поднимался на чердак, откуда доносился шорох, чтобы обязательно или увидеть что-то страшное, или...

Я судорожно сглотнула, медленно вставая со стула и отступая к выходу. Не-е-е-ет, уж я-то точно не подойду к помещению, из которого доносятся такие звуки! Тем более, где-то там мой дом сторожат несколько бравых оборотней под два метра, вот пусть они и посмотрят на нечто, что говорит в помещении, в которое никто не мог попасть! Котиков, конечно, жалко, но себя жальче, да и у них всякое оружие есть. И, возможно, даже магия.

Под громкие потусторонние завывания «Хозя-я-я-я-юшка-а-а» я рванула из рабочей комнаты в торговый зал, где полностью распахнула створки немаленького окна и относительно спокойно для нынешнего состояния позвала:

— Помогите...

Почему не орала? Ну, голос, конечно, немного сел от ужаса, но этот факт можно опустить. Наверху дети, у меня в доме неведомое существо, которое неизвестно как отреагирует на крики, а оборотни отлично слышат.

И не только. Двигаются они тоже очень быстро. Перед моим окном тут же появились двое.

— Госпожа Лерия, что случилось? — спросил один, в то время как второй ловко запрыгнул в окно, оглядывая помещение.

Разумеется, в торговом зале ничего эдакого не оказалось. Поэтому я, взяв себя в руки, ткнула пальчиком в сторону рабочей комнаты и сказала не дрогнувшим (почти) голосом:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Там... что-то говорит.

— Говорит? — удивился оборотень, вытаскивая меч.

— И завывает... — добавила я. — Как не человек.

— Вот оно как, — насторожился оборотень. — Тогда мы сейчас пойдем посмотрим, а вы здесь постойте, госпожа Лерия.

Здесь постоять? Когда вперед пойдут двое мужчин, владеющие мечом и имеющие опыт сражений, а мне одной здесь постоять? Да ни за что!

— Я с вами, — твердо сказала я.

Оборотни переглянулись, пожали плечами и пошли в рабочую комнату.

— Хозя-я-яйка! Не бросайте меня! Я хорошая, — донеслось из-за закрытой двери. — Я готова для вас сделать много-много чудесных белых таблеточек!

Оборотни, услышав эти завывания, синхронно остановились и переглянулись.

— Дом проклят, да? — уточнила я. — Может лучше забрать детей и убежать?

И почему я раньше не закинула эту чудесную идею? Зачем идти туда, где опасно? Лучше схватить детей и дать деру.

— Нет, госпожа Лерия, ваш дом точно не проклят.

— Я так понимаю, заговорила та вещь, которую вы взяли из своего мира? — сказал второй оборотень, глядя на меня сочувственно.

И что-то мне подсказывало, что тут проблема более глобальная, чем мое потенциальное сумасшествие.

— Откуда я знаю, что там такое заговорило? — нервно усмехнулась я. — Уж поверьте, когда что-то говорит в закрытом помещении, куда нет хода, то проверять как-то не тянет...

— В той закрытой комнате есть что-то из вашего мира? — настойчиво переспросил оборотень

— Да, таблеточная машина, — хихикнула я, только сейчас осознавая в полной мере, что этот странный женский голос и впрямь предлагал мне сделать таблеточки?

Боже, мне кажется самой очень надо будет таблеточка. И не одна, если мне сейчас эти оборотни — стопроцентно понимающие, по лицу видно, — не расскажут, что происходит.

— Госпожа Лерия, очень часто получается, что предметы, особенные предметы, оживают на темной стороне, — осторожно начал оборотень, глядя на меня с опаской. — А что может быть более особенным, чем предмет из другого мира? Ваша таблеточная машина просто ожила.

Просто, как у них все просто! А мне вот не просто это в голове уложить, исключительно на вечное нервное хихиканье тянет. Потусторонний голос? Всего лишь ожившая бандура, которая по всем законам логики должна стоять и тихо себе ржаветь!

— Вообще-то, это весьма важное событие, — улыбнулся второй оборотень. — Ожившие предметы многое могут, они даже способны защитить от магии, не говоря уже о других полезных функциях. И беззаветно преданы своим владельцам. Так что поздравляю!

— Что ж вы раньше-то... — мою фразу оборвал относительно мелодичный крик «Хозя-я-яюшка-а-а-а», заставивший меня в очередной раз вздрогнуть.

— Так нужно время, чтобы в нее проникла магия темных земель, вот раньше и не оживала, — но оборотень понял меня совсем не так.

— Я о том, почему мне раньше никто не сказал, что машина моя может ожить!

И дело тут даже не в забывчивости, скорее уж, от меня этот факт скрывали целенаправленно. А я еще недоумевала, почему Рэйвен, которому так важно создание таблетки, не торопится с поиском магов, способных запустить это устройство. И что за многозначительные вопросы и странные недоговорки были как у Рэйвена, так и у Шорсейна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Так нельзя же, — тут же ответил оборотень.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что нельзя?

— Говорить людям из другого мира, что предмет, с которым они переместились, может однажды ожить.

— Это почему? — сощурилась я.

— Потому что магический контракт о неразглашении информации висит над каждым жителем темных земель, — неторопливо начал объяснить мужчина. — Раньше некоторые инормирцы слегка... неадекватно реагировали на то, что их вещь в будущем обретет сознание. Могли, например, закинуть в колодец. И, представляете, оживает эта важная вещь — а вокруг нее только темнота и вода! И до людей не дозваться. Кошмар какой?