Свободные - Анна Дарк

Пока он грубо имел меня, на задворках сознания разум исступленно шептал, что это неправильно, унизительно. Противоестественно испытывать в такой ситуации наслаждение. Это, наверное, какая-то патология и мне следует обратиться к специалисту. Но я не хочу. Мне слишком хорошо здесь и сейчас. В данный момент любые доводы разума не имеют значения. Я искренне наслаждаюсь каждым толчком Адриана. То, что изначально задумывалось как грубое насилие, переросло в откровенное совокупление.

От очередного беспощадного проникновения моё сознание взорвалось фейерверком экстаза. Следом, прошипев какое-то грязное ругательство, с утробным стоном кончил Адриан. Его наслаждение, пульсация мужской плоти во мне лишь продлевали мою собственную эйфорию, заставляя до крови кусать губы.

— Ну что, тебе понравилось, крошка? — голос, полный яда и издёвки, вернул меня с небес на землю.

Я совершенно забыла обо всём на свете, упиваясь ослепительным наслаждением с оттенком боли. Реальность вернулась слишком резко, оглушая и припечатывая меня к несчастному столу своей беспощадностью. Пока я билась в экстазе, забывая собственное я, Адриан преследовал лишь одну цель: причинить боль, наказать и унизить. И ему это удалось. Стало больно и обидно. Зачем он так, за что?

— Молчишь? — едко поинтересовался Джонсон. — Почему? Тебе же нравилось трахаться со мной, нравилось то, чем я окружал тебя. Но знаешь, Криста, мне надоело. Не хочу больше строить из себя кого-то, кем на самом деле не являюсь. Ты была права — я ублюдок, насильник и урод. Теперь ещё можешь добавить и наркомана. Да, я такой. Оставайся, если произошедшее сейчас тебя устраивает, потому что отныне будет только так. Какое-то время мне нравилось играть роль хорошего парня, но наскучило.

С этими словами он вышел из меня, и я услышала шорох одежды и отдаляющиеся шаги. Обессиленно осев на пол, я изо всех сил зажмурила глаза, чтобы не расплакаться. Хотя я и понимала, каждое действие и слово имели одну цель: заставить меня уйти, возненавидеть его, но мне всё равно было больно.

Столько времени мы прожили под одной крышей, изводя и мучая друг друга. Я шла сюда, полная надежд, с намерением сделать всё, чтобы остаться, заставить Адриана услышать меня. А теперь просто не знаю, как мне быть и что делать. Душа, которую Джонсон сейчас всеми силами пытался вывалять сейчас в грязи, надрывно рыдает, и я стараюсь удержать эти слёзы внутри. Неужели всё зря? Нет, не верю. «Выхода нет только из гроба», — вроде так говорится? У меня есть выбор, совершенно не привлекательный, но есть. Уйти и ночами умирать, проливая слёзы в подушку, цепляясь за искусственную ненависть. Могу я и остаться, и мы снова погрузимся в свой новый персональный круг Ада, спустимся ещё ниже, ближе к Коциту[1].

Ну почему всё у нас не как у людей? Почему мы оба такие ненормальные и глупые? Не умеем вовремя разглядеть очевидного и начинаем признавать истину, когда близки к пропасти. Почему мы просто не можем быть счастливы?

Понятия не имею, сколько я так просидела, наконец я почувствовала потребность к действию. Кое-как добравшись до бумажных салфеток на журнальном столике, я, как могла, привела себя в порядок. Идеально было бы принять душ, но сейчас для этого не время. Поправив одежду, по-прежнему испытывая дискомфорт от избытка влаги и следов минувшей страсти, я направилась в спальню хозяина. Вряд ли Адриан ждёт меня. Наверняка убеждён, что я убежала, размазывая слёзы по лицу, ведь он приложил для этого столько усилий. Что же, его ждёт сюрприз.

Так и оказалось. Адриан спал прямо поверх одеяла. Я залюбовалась красивым телом мужчины, немного сетуя на присутствие на нём штанов. Очарование быстро развеялось, когда комнату огласил болезненный стон. Красивое лицо исказилось мукой. Джонсон что-то неразборчиво бормотал во сне, на его коже выступил пот. Не знаю, что ему снилось, но явно что-то неприятное. На краткий миг мне показалось, что он чуть приоткрыл глаза, а потом повернулся на бок и затих. Я была испугана и шокирована этими метаниями. Взгляд наткнулся на пустую бутылку из-под виски, и я невольно зажмурилась от негодования. Он в гроб себя загонит! Делает всё, чтобы как можно сильнее разрушить собственное здоровье. Любые сомнения, которые я испытывала до этого момента, развеялись как дым. Сейчас я нахожусь именно там, где и должна быть.

На город опустилась ночь, а на меня усталость. В данную минуту я Адриану ничем не помогу. Нужно тоже поспать. Но предварительно я решила укрыть его. Вытащить одеяло из-под его тела возможным не представлялось, поэтому я позаимствовала плед из соседней комнаты.

— Криста, родная, не уходи, — зашептал Адриан, чуть приоткрыв глаза. Взгляд был совершенно не осмысленным, и я поняла, что он даже не осознаёт реальности и своих слов. Это просто бессознательный крик души. — Пожалуйста, останься… Я так тебя люблю… Не уходи, — продолжал шептать он, уцепившись за мою руку с удивительной силой.

Эти слова, сказанные в бреду, стали целительным бальзамом для моей раненой души. В них не было фальши, они грели меня, дарили надежду. Потому я, не раздумывая, скользнула к Адриану под одеяло и обняла его. Он сразу затих и расслабился, словно на самом деле чувствуя моё присутствие.

Прижимаясь к крепкому и горячему телу, я наслаждалась этими минутами близости. На душе было удивительно легко. Нет, я не думала, что теперь всё будет хорошо. В жизни не бывает конца в стиле «Жили долго и счастливо». Да и это ещё далеко не конец…

Просто не будет, и мне оставалось только гадать, что принесёт с собой утро, и что ждёт нас в будущем. Адриан, несомненно, будет сопротивляться моему присутствию, боясь показаться жалким, потому не стоит ожидать извинений. А вот новых колкостей и попыток унизить, дабы я ушла, — запросто. Но больше такой ошибки я не совершу. Не уйду, не брошу его. Мне с самого начала не следовало уходить. Невольно я ощутила шквал сожалений и даже злость на саму себя за собственные глупость и упрямство, которые привели нас к тому, что имеем сейчас.

Но ведь ещё не поздно всё исправить, верно? Адриану придётся понять и принять, что я останусь тут. Осознать, что для меня он какой угодно, но только не жалкий. Если кто из нас и жалок, так это я. Слишком труслива, чтобы вовремя посмотреть в лицо правде и собственным чувствам.

Я люблю его. Вот она, истина. И любила всегда. Но ведь проще прятаться за собственными обидами и страхами, слепо отрицая очевидное, чем признать правду. Вероятно, эта любовь меня погубит. Пусть так, но я буду бороться за любимого человека и больше не брошу его в беде. Не отдам во власть пагубного зелья. Главное, чтобы мне хватило на это сил.