В стране наших внуков - Ян Вайсс

Но Петя отказался смотреть эти картины, и Ольга больше не настаивала. Она решила, что юноша просто очень скромен, может быть, он думает, что среди портретов завоевателей космоса висит и его портрет. Он пренебрегает славой да, именно тaким и представляет себе девушка настоящего героя.

Однако у Пети была совершенно другая причина, почему он теперь не хотел видеть воздушный корабль — ни настоящий, пи нарисованный.

— Так куда же — на концерт?

Это предложение Петя принял моментально. Его нестерпимо влекло к музыке, в которой он так долго отказывал себе. Слышать ее в непосредственной близости, увидеть музыкантов и их инструменты, снова взглянуть на скрипку, на которой он в шестилетнем возрасте учился играть и которую с тех пор не видел. Так же как он раньше бежал от музыки куда-то в тундру на Таймыре, так теперь ему хотелось погрузиться в ее сокровенные глубины, вознестись до самых небес, которые сотворил на этой земле человек для человека.

И снова Петя схватил Ольгу за руку, словно был не в состоянии один нести это сладостное бремя, — ему казалось, что он самый счастливый человек на свете. Как и тогда, во время спектакля, он пришел в неописуемый восторг. Однако теперь он понял, что именно музыка является самым драгоценным даром среди всех духовных даров и наслаждений, уготованных здесь, на Земле, для человека, кроме, конечно, любви…

— Ольга, — проговорил он сокрушенно, — не обижайтесь на меня, но мне нельзя было совершать с вами это путешествие…

— Что вы хотите сказать? — удивилась девушка.

— Мне надо было остаться в моем неведении — тогда я ни о чем не жалел бы…

— Я стараюсь понять вас. Вы отказались от всего, чтобы «узреть». А теперь вам жалко того, что вы покидаете. Вы, как маленький ребенок…

— Я знаю, — только и сказал он.

— Может быть, вы и правы, — продолжала она задумчиво. — Раз уж вы почти сбросили земной балласт, вы не должны были снова привязывать себя к Земле. А знаете что? Не улетайте никуда! — И она лукаво улыбнулась, пытаясь ввести его в соблазн. — Оставайтесь дома, в тепле — вместо вас найдутся другие дурачки, миллион дурачков, они прямо сгорают от желания, поверьте мне…

— Если бы у меня был хотя бы год для прощания, — с тоской в голосе произнес Петя.

— Что же вам вдруг так страшно понравилось здесь, внизу? Неужели тут все так грандиозно, что вы могли бы ради этого принести в жертву свою мечту?

Он виновато взглянул на нее, но тотчас же отвел глаза в сторону.

— Мне двадцать два года, — жалобно протянул он, — а я еще ни разу в жизни не ухаживал за девушкой — не смейтесь надо мной!

Она не смеялась, а лишь слегка улыбнулась.

— Я так и думала,

— А теперь, когда я нашел вас…

— Понимаю, понимаю, Петр, а теперь тише, — зашептала она и крепко взяла его под руку.

— Почему я раньше не встретил вас, — сокрушался он. — Все было бы по-другому…

— Тише! Тише!

Оркестр заиграл «Героическую симфонию», которую под конец потребовала публика. Это произведение молодого композитора Бетевилли прославляло героизм завоевателей-звездоплавателей и открывателей новых миров, бросавшихся в космос, чтобы вырвать у него последнюю тайну. Музыка отображала изумительные зрелища, представшие перед ними, их пренебрежение смертью, их безвозвратное исчезновение в мировом пространстве, где-то на границе других солнечных систем, их отвагу и обыкновенные человеческие чувства, их томление и тоску по родной планете, по матерям и возлюбленным, их славное возвращение с тяжелым грузом добычи из звездных недр…

Примерно такие образы проплывали перед. мысленным взором Ольги, когда она старалась понять музыку симфонии. Ее сердце переполнилось нежностью к Пете и благодарностью за то, что она, именно она, была избрана среди миллионов женщин, чтобы стать возлюбленной одного из этих героев, и в то же время оно замирало от страха за него. Она смотрела на Петю любящим взглядом, полным восхищения; он был дoрог ей, несмотря на все маленькие недостатки, которые она находила в нем, которые не понимала и все же оправдывала. Ведь он всего лишь человек, простой смертный, но, если он там останется, он соприкоснется с бессмертием! И ничуть он не зазнается, даже наоборот. Он, как ребенок. Ученый и ребенок! Очарованная музыкой и юношей, которого эта музыка венчала лавровым венком и который сидел рядом с ней, она вздохнула, взяла его растроганно за руку и переплела пальцы с его пальцами.

А между тем космическая симфония унесла Петины мысли в совершенно другую область. Пете казалось, что она выражает только его сердечное томление и любовь к дорогой ему девушке, его счастье, что наконец он нашел подругу, и грусть, что он сразу же теряет ее. Совсем близко от себя он видел по-детски вздернутую верхнюю губку Ольги и чувствовал непреодолимое желание прикоснуться к этим губам, похожим на только что распустившийся розовый бутон, хотя бы дотронуться до них кончиком мизинца. Прижаться лицом к ее щеке, погрузить пальцы в ее волосы, провести рукой от затылка к темени по этой кудрявой заросли.

Петя непрерывно думал об этом, эта мысль не оставляла его и на обратном пути, когда он провожал cльгу домой. Наконец он набрался смелости и, покраснев до корней волос, проговорил: — Когда мы еще не были знакомы, вы хотели, то есть вы сказали мне, что я могу, если хочу… потому что звезды…

— И поспешно добавил: — Но теперь, когда мы уже знакомы, то…

— То? — она громко засмеялась, и смех зазвенел в ее устах, как звон колокольчиков. Но в следующий момент лицо ее приняло серьезное выражение.

— Надеюсь, вы не собираетесь завтра улетать? Я думала, что мы снова увидимся — завтра, послезавтра… каждый день…

— Ничего лучшего я и желать не могу…

— Так зачем же прощаться? Когда наступит последний день…

— Только ради этого я хотел бы, чтобы он наступил уже сегодня…

Но, едва произнеся это, Петя ужаснулся, представив себе, что в таком случае он больше не увидел бы ее — может быть, два, а может быть, и три года или вообще никогда. Ольга, словно угадав его мысли, сказала успокаивающе:

— Зачем вам торопиться? Если бы я вас сейчас поцеловала, боюсь, как бы вы завтра не улетели. Вы только потому и находитесь здесь, на Земле, что тогда, при первой встрече, не произошла эта глупость. Но, если вы унесете с собой туда мой первый поцелуй, что может быть сильнее для меня и для вас?

Они уже стояли на лестнице дворца химии. Ольга нажала кнопку, и решетчатые створки двери распахнулись. Она подошла к Пете и, прикрыв глаза, улыбнулась как-то слабо и беззащитно. Ее лицо само приблизилось к нему. И получилось так, что в этот момент Пете не оставалось ничего другого, как только прикоснуться губами к ее лицу. И все же он пришел в восторг от собственной смелости, это было так чудесно и невероятно — еще никогда в жизни он не переживал ничего подобного! Но, едва он попытался повторить свой поцелуй, Ольга вырвалась из его объятий. Он увидел только ее спину и растрепанную головку с коротко подстриженными волосами, по которым ему так и не удалось провести рукой. Ольга взбежала по лестнице, и за ней захлопнулась дверь…