Алиса. Другая история Страны чудес - Лиз Брасвелл

вела себя несколько брюзгливо, казалось, в действительности у неё не было намерения её не пускать.

– О, погляди! – воскликнула Алиса. – Всё такое же... но другое!

На первый взгляд это был точь-в-точь её дом (отражённый зеркально). Однако прочие детали, помимо симметрии, были выполнены небрежно. На портретах на стене то тут, то там не хватало людей, словно персонажи заскучали и разбрелись кто куда. У многих неодушевлённых предметов поменьше (например, любимой маминой вазы и конфетницы из дутого стекла) были лица и характеры. Алиса попыталась рассмотреть, какие в Стране чудес сладости, в реальном мире она съела все самые вкусные, оставив только лакричные. Вот только конфетница удрала от неё. Посудина издавала негромкие фыркающие звуки, настолько высокие, что они едва были доступны слуху и ужасно действовали на нервы.

– Я уже не ребёнок, – возмутилась Алиса. – Могу есть столько сладкого, сколько захочу!

– Кажется, твой дом совсем отбился от рук, – отчитал её Додо. – Тебе действительно следует быть с ним построже. Розги пожалеешь – испортишь дом, как говорится.

– Да, его не помешает приструнить, – согласилась Алиса.

Пианино спало, клавиши были настораживающе тёплыми. Восковые фрукты в корзинке засмеялись и растаяли от её прикосновения. Причудливый ковёр неспешно демонстрировал неблизкие луга и дальние пригорки сцена за сценой.

– Умей ковёр дома в самом деле такое, я бы не вышла из гостиной! – заявила Алиса, зачарованная этим зрелищем. Насколько иным было бы её детство с такими волшебными картинками. Должно быть, она бы только и делала, что таращилась бы на них целыми днями.

Камин внизу не был разожжён, и Алису не покидало чувство, что очаг зевает всякий раз, когда она отворачивается. И...

Она резко повернулась к камину, осознав, что кое- что ещё здесь не так даже для отражённого зеркально чудостранного жилища.

Там, где стояла страшная чёрная железная кочерга, к которой Алисе не разрешали прикасаться, когда она была маленькой, была щётка для подметания золы. Однако вместо совка, обычно используемого для выгребания углей, стояла тёмно-зелёная птица-совок. Она замерла совершенно неподвижно, клювом-черпаком книзу, как положено хозяйственному инструменту. Тускло-оранжевые ноги прижимались одна к другой, имитируя рукоять. Казалось, птица втягивала воздух, чтобы казаться более худой и похожей на обычный совок.

Через грудь и правый глаз пернатого проходила царапина, а чуть выше правого колена виднелась повязка.

Сердце Алисы растаяло.

– О, что за напасть с глазами? спросила она Додо печально. – Шляпник, твоя рана, теперь этот бедняга. Что бы это могло значить? Кажется, Королева Червей то и дело старается выколоть вам глаза. Зачем?

– Полагаю, Зачем может оказаться следующим, – сказал Додо задумчиво, почёсывая заживающую рану у себя на лбу. – Звучит разумно. Сначала она взялась за глаза, следующим станет Зачем, а потом она пойдёт обратно и обработает Затем, Заэтим, Заэдаким и Завсяким.

Алиса раздражённо покачала головой и переключила внимание на другого пернатого.

– Привет. Я тебя не обижу, – сказала она мягко, не протягивая руки из страха, что напугает беднягу ещё сильнее. Птица-совок открыла один глаз и безучастно уставилась на неё. – Ну-ну, – проворковала Алиса. Она медленно запустила ладонь в карман своего нового наряда и достала одно из печений, прихваченных во дворце крестей. – Вот, держи. Это мой дом, и я не причиню тебе вреда.

Медленно, делая неуклюжие и подпрыгивающие шаги, птица отделилась от других каминных принадлежностей, распрямляясь свободнее, если не сказать грациозно. Она приблизилась к Алисе примерно на расстояние вытянутой руки и мгновение рассматривала её, после чего потянулась клювом-совком и зачерпнула печенье с ладони, аккуратно и умело подцепив его с пальцев заострённым кончиком. Существо подбросило лакомство в воздух и позволило ему упасть точно в горло и до самого желудка. Алиса видела контуры печенья, спускавшегося внутри тощей шеи.

– Вот и отлично. В основном. Идём с нами. Королева Крестей сказала, что если мы поднимемся против Королевы Червей все вместе, то она придёт к нам на подмогу и поможет её свергнуть! – Алиса впервые произносила мотивационную речь, чтобы склонить кого-то из чудостранцев на свою сторону. Вышло, как ей показалось, так себе. Создание посмотрело на неё искоса, а затем начало клевать пол, выискивая пропущенные крошки. – Ладно. Полагаю, у тебя по-прежнему нет весомых причин мне доверять. – Алиса вздохнула: – Что ж, когда мы продолжим путь, я всё же постараюсь взять тебя с собой. Не хочется оставлять тебя здесь, прятаться в золе. Хотя... забавное дело... – Она прикусила губу, вспоминая. – Когда я была... совсем маленькая... то часто сама размышляла, каково было бы здесь притаиться. Я представляла, как отец спутает меня с кочергой, ухватит за голову и примется ворошить брёвна моими ногами... Должно быть, я была совсем крошкой, когда представляла такое, раз могла здесь поместиться. Миссис Эндерби и няня всегда ругали меня, чтобы я не приближалась к огню. Может, здесь есть и другие беженцы: притаились там, где я любила прятаться! Додо, я проверю на кухне, а ты в кладовой. Нет... давай поменяемся. Я раньше забивалась в кладовку и фантазировала, что пироги – это лодки, которые увезут меня в Пудингландию.

– Пудингландия и так существует, – заметил Додо. – Ой, погоди... я путаю с Пудинглейн. Или, возможно, Пеннилейн. В моих глазах и всё такое...

– У тебя в глазах пудинг? – спросила Алиса.

– Лучше уж пудинг, чем пенни, – глубокомысленно ответил Додо. – Это бы означало, что я умер.

– Чистая правда. – Она участливо похлопала его по спине. – Мы бы этого не хотели. Идём же!

Медные кастрюли и сковородки на кухне, очевидно, сплетничали или были увлечены каким-то другим неподобающим занятием, потому что, стоило Алисе с Додо войти, как их тесная группка распалась, и утварь попыталась повеситься на соответствующие крючки, стуча и производя такой оглушительный шум, что Алисе пришлось заткнуть уши.

Вообще-то, на второй взгляд Алисе показалось, что плошки-поварёшки наслаждаются создаваемым гамом. Было совсем непохоже, что утварь пытается привести себя в порядок.

– Немедленно прекратите! – крикнула Алиса.

Посуда лишь застучала и залязгала пуще прежнего. Теперь к общему шуму добавились металлическое хихиканье и едва уловимые издёвки. Кое-кто понахальнее даже задержался, чтобы приставить к ручке большой палец и вызывающе повертеть остальными четырьмя, дразня Алису.

– Прекратите сейчас же! – велела Алиса.

Она отправила печенье в рот, развела руки, охватывая утварь (во всяком случае, зрительно), а затем свела ладони, пока те почти не