Ричард Длинные Руки – граф - Гай Орловский

Кассель даже подпрыгнул.

– Скажите!

– Ему было обещано там королевство целиком, – произнесла она с расстановкой.

Кассель ахнул, но переспросил:

– Но… как же? Я не представляю, как он мог бы получить его там, но любое королевство требует такой отдачи сил, что в первые годы вообще и на сон времени не будет! А здесь замок придет в упадок, это я так говорю, мягко. Король Кейдан тут же явился вроде бы невзначай, я не очень-то верю, что отправился в охоту на Песчаного Червя… Он недалекий человек, но все равно не стал бы тратить столько времени и сил на дурную охоту. Другое дело – выйти из замка в ближайший лес и пострелять оленей, заодно укрепить дружбу с отдаляющимися баронами, но чтоб вот так на целый месяц покинуть столицу…

Она кивнула:

– Все верно. Я перепроверила некоторые сведения, сегодня утром прилетал мой самый любимый дракончик… Не смейтесь, это вы равнодушны ко всему, кроме коней и оружия, но эти милые создания приносят больше пользы, чем целые отряды наемников… Из столицы сообщили, что король вовсе не собирался отдать замок нам в совместное пользование, как обещал! Это было только прикрытие. По его приказу ворота распахнулись бы, чтобы впустить наших людей и тем самым лишить власти Валленштейнов. Однако замок он намеревался прибрать к рукам сам. Я даже слышала, что он хотел выдать обеих дочерей герцога замуж за верных ему людей, чтобы получить полный контроль над герцогством.

Кассель призадумался, я видел по его напряженному лицу, как быстро мысли сменяют одна другую, даже глазные яблоки дергаются, наконец он сказал злым голосом:

– Тогда… и над нами?

– Безусловно, – произнесла она холодно. – Вы сами знаете, что это значит.

Он зло фыркнул:

– Еще бы!.. Валленштейн помешан на старых законах, он соблюдал их все, в том числе и право прохода через крепость, чем мы нередко злоупотребляли, выискивая возможность захватить эту твердыню. А новый хозяин тут же зажмет нас в кулак! Да мы и так в кулаке, ему достаточно его сжать. А за право прохода через крепость заставить платить… сколько захочет. Ладно, но что-то королю помешало?

Она кивнула:

– И очень сильно.

– Что?

Элинор сказала досадливо:

– Пока не знаю. Но король покинул замок внезапно. Слишком внезапно. Еще мне известно, что свита поредела. Вроде бы вельможи передрались из-за дочерей Валленштейна.

Кассель спросил с удивлением:

– Настолько серьезно?

– Несколько человек погибли, – ответила она ровным голосом. – Это счастливое обстоятельство и плюс то, что этот незаконнорожденный нашел в себе отвагу выступить единственным, кто распоряжается замком, в общем-то, спасло и наши шкуры. Сами понимаете, что если бы король заполучил полный контроль над замком Валленштейна, то и нам пришлось бы туго в этой ловушке.

Кассель подумал, проговорил в задумчивости:

– Да, этот мерзавец непрост, непрост… Он и моего Митчелла захватил в плен, когда тот нанял варваров и повел их грабить единственную деревушку Валленштейна на той стороне… те сгоряча бросились на ворота, так он их чуть ли не в одиночку побил, сволочь. Добраться бы до его глотки, я бы…

Он до хруста сжал огромные кулаки, костяшки на суставах побелели. Я слушал с непроницаемым лицом, а когда кубок барона пустел, подливал ему вина. Леди Элинор держится любезно, улыбается чаще, вот-вот сама начнет ему подливать, демонстрируя… словом, демонстрируя, и тогда я буду свободен.

Когда я откупорил новый кувшин с вином, Кассель спросил с подозрением:

– А ты сам это пробовал?

– Нет, господин барон, – ответил я со всевозможной почтительностью. – Мы люди простые, нам либо пиво, либо вино из бочки. А из кувшина – это только благородным.

Он усмехнулся, а леди Элинор сказала с высоты благородного положения:

– Вы не представляете, граф, какие мудрые перлы рождаются среди черни в самых что ни есть глухих деревнях! Я послушала, умилилась.

– В самом деле? – спросил он с интересом.

– Представьте себе. Дик, скажи нам, какие мудрые заповеди дают вам старые люди вашего племени?

Я подумал, ответил медленно и важно:

– Ну, например, вот: старые башмаки могут еще долго прослужить, если не покупать новые. Всего лишь один удар мечом по голове может испортить целый день… На чужой каравай семеро одного не ждут… Не все то золото, что плохо лежит… Не говори «гоп», коли рожа крива… Не зная броду… так тебе и надо!

Кассель слушал с недоумением, не сразу врубившись, леди Элинор расхохоталась.

– Какой он забавный! – заявила она сияюще. – Граф, вы слышали настоящую мудрость?.. Всего лишь один удар мечом по голове может испортить вам целый день – какая прелесть! У меня мудрые крестьяне, даже если живут в недоступной пока части леса. Или «Старые башмаки могут долго прослужить…». И бережливые, ха-ха!..

Я поклонился, ответил с достоинством:

– У нас говорят, что мудрость вообще рождается только в деревнях. Как алмазы. А в бриллианты их превращают уже в замках.

Она с веселым блеском покачала головой.

– Видите, граф? Глядя на него, я готова ему поверить!

Кассель смотрел на меня с непонятным выражением.

– Ну-ну… А скажи-ка для меня что-нибудь мудрое.

Я тоже взглянул ему в лицо, тут же опустил глаза и сказал самым смиренным голосом:

– Самая главная мудрость, это когда неприятности отступают, главное – их не преследовать.

Леди Элинор наконец сама начала подливать ему вина, оба раскраснелись, я ощутил, что оба уже вступили в колею, из который выкарабкиваться трудно, да и зачем выкарабкиваться, когда оба к этому шли, как настоящие политики, сочетая нужное с приятным.

Через несколько минут оба поднялись синхронно и, плечом к плечу, как на встрече глав государств, последовали к украшенной цветами двери. Видимо, там микрофоны и толпа журналистов в ожидании пресс-конференции.

Тяжелое дыхание наполняло комнату, я с трудом оторвал взгляд от захлопнувшейся двери, разжал кулаки и постарался сбросить жар в теле. Что это я, как лютый дракон, не мою женщину повели в спальню, успокойся, дурак.

И все-таки, заставив себя осматривать покои, когда еще выдастся такая возможность, я невольно прислушивался к звукам, что все-таки доносятся через такие толстые стены. Или это потому, что я невольно прислушиваюсь. Вообще-то ничего определенного не слышно, но тем ярче играет фантазия. Череп начинает разогреваться, сердце стучит вдвое чаще, я то и дело ловлю себя на том, что сжимаю кулаки, тут же поспешно расслабляю мышцы, делаю пару глубоких вдохов и через минуту ловлю себя на том, что кулаки снова сжаты, челюсти стиснуты, перед внутренним взором начинают мелькать всякие картинки.