Полное собрание сочинений. Том 14. Таежный тупик - Василий Песков

Мы пили чай, говорили о том о сем – о Стамбуле, о Чукотке, где когда-то Борис работал, о пяти поездках его в Антарктику. И неизбежно вернулись потом к этой последней зимовке. Я много о ней узнал от Бориса. Приведу тут вопросы из разговора и ответы на них.

– Что все-таки было труднее всего – ночь, мороз, удаленность, крайняя неустроенность быта?..

– Для меня мучительным было возникшее напряжение в группе. Но эта трудность закономерна. У всех ведь характеры, свои вкусы, привычки, разные представления о жизни. И все оказалось тут на виду, обнажилось и обострилось. Были у нас и ошибки. Не обижайтесь, разбор их для прессы не предназначен. Сами все разжуем в Ленинграде…

Коснулись в беседе средств, помогающих разрядить обстановку. Борис Моисеев: «Средства эти известны: мудрость, терпение, юмор… В этот раз я как-то особенно ощутил отсутствие среди нас Василия Теркина. И, пожалуй, тут, на «Востоке», понял всю мудрость и жизненность главной поэмы Твардовского. В трудных длительных испытаниях крайне нужна большой прочности, неунывающая, находчивая, всех притягивающая натура».

– Сами не пробовали расшевелить ребят?

– Смешно сказать, пробовал. Но чего не дано – того не дано. Теркиным надо родиться.

– С кем работалось легче всего?

– Если настаиваете, назову врача Геннадия Баранова и радиста Валерия Головина. Эти ребята – по мне. Прямые, искренние, работящие, очень надежные. Такие – достойная смена нам, старикам, в Антарктиде.

– А поедут, не напугала ль зимовка раз навсегда?

– Не думаю. Отбор естественный существует, конечно. Без пережитых трудностей кое-кто, однажды побывав в Антарктиде, больше туда не просится. А пережитые трудности, по моим наблюдениям, человека лишь закаляют…

В ответах ребят на анкету эта мысль человека, пять раз побывавшего в Антарктиде, подтверждается. Михаил Гусев: «Осознал: максимальное удовлетворение от работы получаешь, выполняя ее в экстремальных условиях. Ни о чем не жалею!» Иван Козорез: «Многому научился. И если суждено еще побывать в Антарктиде, то колебаться не буду – «Восток»! Петр Полянский: «Соберусь ли еще? Это решат домашние обстоятельства. Что касается моих устремлений, то Антарктидой я заболел». Валерий Головин: «Если меня пошлют, поеду. И попрошусь на «Восток».

Такие они – «восточники».

«А надо ли туда ехать?»

Древнейший вопрос: надо ли с риском для жизни куда-то плыть, ехать, идти? Ответ тоже древний. В латинском отчеканенном изречении он звучит так: «Плавать по морю необходимо. Жить не так уж необходимо». Эта старинная мудрость предполагает сознательный риск во имя открытий, познаний. На том стоит человек. Иначе по сей день мы бы думали, что Земля наша плоская, как нижняя часть хлебного каравая.

Антарктика. Антарктида (это одно и то же)… Не так уж давно никто не знал, что она существует. Во времена молодого Пушкина, в 1819 году, из Кронштадта, в далекое плавание отправились два русских парусника «Восток» и «Мирный». (Название нынешних антарктических станций – благодарность потомков тем, кто считал: плавать по морю необходимо!) Это была не первая попытка проверить предположение, что где-то на карте, в самом низу, должна быть земля.

Найдя Австралию, морские скитальцы стремились увидеть, а что же там дальше на юге. Но Земля туда не пускала. «Риск, связанный с плаваньем в этих покрытых льдами морях в поисках южного материка, настолько велик, что я смело могу сказать: ни один человек никогда не решится проникнуть на юг дальше, чем это удалось мне. Земли, что могут находиться на юге, никогда не будут исследованы». Сказано сильно и кем – Джеймсом Куком, знаменитым путешественником, открывателем, прославленным капитаном! Тем значительней подвиг двух капитанов российских – Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева. (Две нынешние станции в Антарктиде носят их имена.) 16 января 1820 года русские моряки увидели ледовую землю, Антарктида существовала!

751 день были русские моряки в плавании, из них 100 дней – в антарктических льдах. Любой нынешний капитан, знающий все коварства южного льда, снимет шапку перед подвигом «Мирного» и «Востока» – парусные суда, лишенные маневренности нынешних кораблей, в любой момент могли оказаться в ловушке. Между тем корабли обогнули всю Антарктиду, девять раз приближались к ее берегам и в общих чертах определили размеры и контуры континента. Немецкий географ Петерман писал: «За эту заслугу имя Беллинсгаузена можно прямо поставить наряду с именами Колумба, Магеллана…» Таков начальный вклад нашей страны в исследование Антарктиды.

Ледовый континент после его открытия осторожно, но непрерывно стали «ощупывать». Однако он долго оставался «терра инкогнито», землей неизвестной, казавшейся воплощением всех опасностей. (Названье материку придумал англичанин Мерей: Антарктида – «лежащая против Арктики».) Лишь в 1895 году люди впервые ступили на материк. То были норвежцы, капитан Кристинсен и четверо его спутников. Их вылазка длилась считанные часы. Но все всегда начинается с первого шага. Шестнадцать лет спустя пять норвежцев и пятеро англичан двумя группами, соревнуясь, решили двинуться в глубь Антарктиды и достичь ни много ни мало – Южного полюса. И они достигли его. Они увидели материк Антарктиды. Их впечатления? «Великий Боже, какое ужасное место!» – записал Роберт Скотт, возглавлявший экспедицию англичан, погибшую на пути с полюса.

Место действительно самое неуютное на Земле – суровая, безжалостная, ледяная пустыня. Достойно ли это место внимания человека? Излишний вопрос. Уж коли мы покусились узнать, что представляет собою Луна, как выглядят, «чем дышат» Венера и Марс, то Антарктида – огромная часть нашего дома, Земли, – неизбежно должна была стать объектом тщательных изучений. И ни в каком другом деле народы не проявили столько согласия, солидарности, взаимовыручки, помощи, целенаправленных общих усилий, как в изучении Антарктиды.

Окончание в томе 15.