Пуля для следователя - Фридрих Незнанский

Узнав об этом разговоре, Гордиенко взвился на дыбы:

— Это их Вероника навела, больше некому. Придушил бы гадину своими руками. Как ей позвонить? — спросил он.

— Откуда же мне знать? — пожал плечами Ладошкин. — Я ей сроду не звонил. Ее привозили сюда помимо меня.

Вольфганг тоже сказал, что не знает телефона бывшей подруги. Ее номер нашелся лишь у одного из охранников, Федора, который обычно ездил за ней. Стали звонить — телефон заблокирован.

Когда убедились, что за домом не следят, Гордиенко решил съездить с Федором в город. Охранник по понедельникам ездил за Вероникой и знал, где она живет.

Веронику они дома не застали. Поговорив с соседями, Анатолий выяснил, что женщина вообще несколько дней не появлялась в своей квартире.

— И машины ее не видать, — сказала одна из соседок.

— У нее и машина есть? — оживился Гордиенко. — Какая?

— Синяя иномарка, названия не знаю.

После уточнения у мужской части жильцов удалось выяснить, что у Горелкиной синий «фольксваген». К сожалению, номера никто не помнил.

— Да и как его запомнишь! — оправдывался пожилой, изрядно подвыпивший сосед. — Верка свои машины каждый год меняет. Не реже, чем мужиков. Кто их будет помнить! Это же нет никакой человеческой возможности.

Анатолий решил заехать в пекарню. Ее купили, скинувшись, отец и мэр, вся прибыль шла им. На словах Вероника считалась директором, на деле же была наемной работницей. Свои обязанности она выполняла нормально, за работой следила, все-таки оклад ей положили приличный. Может, тамошние сотрудники что-нибудь про нее знают.

В пекарне о ней ровным счетом ничего не знали. Ни где она сейчас, ни на какой машине обычно приезжала. Однако здесь выяснилось одно обстоятельство, которое еще больше укрепило уверенность Гордиенко, что Веронику необходимо ликвидировать. Ему сказали, что ее разыскивает прежний владелец пекарни.

При купле-продаже недвижимости между покупателем и продавцом устанавливается джентльменское соглашение: в договоре указывается сумма значительно меньше фактической. Это делается, чтобы сэкономить на налогах. Разница компенсировалась наличными деньгами. Веронике для этого дали доллары, изготовленные Бергером. Никакого шума бывший владелец не поднимал, все были уверены, что он где-то благополучно сбагрил эти фальшаки. Но сейчас он появился. Значит, держал деньги в кубышке, поэтому не заметил подделку. Теперь он разыскивает Веронику, и та, разумеется, молчать не будет.

Если бы отец был на свободе, номер машины Горелкиной Анатолий узнал бы через две минуты. Но и самому при желании такую информацию получить несложно.

Еще не объяснив самому себе, зачем это нужно, Гордиенко попросил Федора заехать в ближайшее отделение ГАИ. Его охватил спортивный азарт — хотелось найти гадину, узнать, что и кому она наболтала. Побродив по коридору, Анатолий обнаружил единственную комнату, возле которой не толпилась очередь. Вежливо постучав в дверь, он услышал разрешающий выкрик и вошел в кабинет. За столом сидел молодой капитан. По его выжидающему взгляду было легко понять: нахрапистого посетителя мигом отбреет, а если ты с ним заговоришь по-человечески, то и он тебе хамить не станет.

Анатолий решил подтвердить истину, гласящую, что унижение паче гордости.

— Простите, капитан, у меня к вам чисто личная просьба, — доверительно зажурчал он. — Познакомился на днях с очаровательной женщиной. Записал ее адрес, телефон, договорились созвониться и встретиться. Так, представляете, потерял записную книжку. Теперь волосы на себе рву.

— Я-то тут при чем? — удивился гаишник.

— Помню некоторые ее данные. Может, подскажете адрес.

— Какие данные? У нее есть машина?

— Ах да, самого главного не сказал! — Анатолий шлепнул себя по лбу, словно наказывая за забывчивость. — У нее синий «фольксваген», зовут Виктория Горелкина, отчества не знаю. Живет где-то на Августовской улице. Ради нее я готов обойти все дома на этой улице, но, боюсь, дело затянется. Девушка ждать не станет.

— В принципе мы таких справок не даем, — добродушно сказал гаишник, перебирая клавиатуру компьютера. — Но если речь идет о взаимном счастье… Так и быть: Горелкина Вероника Сергеевна. Записывайте: Августовская улица, дом семнадцать, квартира сорок восемь…

— Как-как? — переспросил Гордиенко. Делая вид, что не успел записать, Анатолий, привстав со стула, бросил взгляд на экран монитора и увидел то, что ему нужно: — Сорок восьмая квартира. Ну спасибо, огромное вам спасибо. — Замялся: — Может, я заплачу за помощь. Выпьете бутылочку за наше счастье.

— Бросьте, — махнул рукой гаишник. — О чем тут говорить!

Гордиенко вышел на улицу, запорошенную поднявшейся метелью. Ну вот, номер ему известен. А что толку? Как найдешь именно эту машину в большом городе? Может, она вообще стоит в гараже. Или Вероника уехала из Ярославля. Он же умотал от греха подальше. Почему бы и ей так же не поступить? Всякое может быть. Но все же хорошо, что он узнал номер ее машины.

Он вспомнил, что они проезжали мимо поста ГАИ, и попросил Федора подъехать туда. Возле поста стоял «жигуленок» дорожно-патрульной службы. Гордиенко подошел к сидевшему за рулем старшему лейтенанту.

— Командир, тут такое дело, — сказал он. — На днях на набережной тюкнул меня сзади синий «фольксваген». За рулем баба сидела. Очень на вид симпатичная, интеллигентная. Только вот денег у чушки при себе не было. Записала мой телефон, клялась и божилась, что на следующий день позвонит, — и как в воду канула. Уже две недели прошло.

— Вам тоже надо было ее данные записать.

— Все записал, даже домашний адрес списал из паспорта. Уже ездил туда, а она там не живет. Говорят, живет у мужа, где точно — соседи не знают. Если наткнетесь на этот «фольксваген», скажите мне. Я заплачу, могу и аванс оставить.

— Этого еще не хватало, — засмеялся старлей. — Не нашли же.

— Думаю, машина сейчас стоит. Баба намекнула, что зимой ездит редко, потеряла навыки, поэтому в меня и врезалась. Если она не в гараже, увидите случайно, дайте знать. В долгу не останусь. Я сам офицер.

— Хорошо, скажем.

Гордиенко записал для гаишника номер злополучного «фольксвагена», оставил номер мобильника Федора. От сегодняшних расследований он порядком утомился, уже и злости на эту чертову Веронику не осталось. Однако, раз уж раскрутил маховик, нужно довести дело до конца.

Глава 11 «Вопросы буду задавать я»

В последние дни Владимирцев работал, как автомат, чувствовал себя растерянным, обескураженным. Он оказался в дурацком положении — арестованы начальник УВД и прокурор города, так сказать, правая и левая рука мэра. Опора не его конкретно, а любого градоначальника вообще — два крыла, две части властной структуры. По логике вещей, Евгений Афанасьевич должен поднять вселенский тарарам, бить в колокола. Пусть и не встать грудью на их защиту, но во всяком случае выяснить у следователей правомочность их ареста. Если он будет помалкивать, горожане поймут, что мэр согласился с задержанием своих соратников и знает за ними вину.

Это с одной стороны. С другой — Евгению Афанасьевичу было боязно мозолить глаза Генеральной прокуратуре. Это он в Зеленодольске царь и бог, а в масштабах страны такая козявка, что и говорить смешно. Ему ли не знать, каких дров наломали Гордиенко и Селихов, какой шлейф преступлений тянется за ними, особенно за этим костоломом — начальником УВД. Когда-то казался добрым и ласковым, рьяно поддерживал любые инициативы мэра, чем и пленил Владимирцева. А потом незаметно втянул его в свои махинации, и теперь уже самому мэру светит срок — если не за соучастие, то по крайней мере за недоносительство о готовящихся преступлениях. Слишком крупную ставку сделал Евгений Афанасьевич на Гордиенко. Оказалось, это ставка на мертвого жокея. Интересно, как ведет себя на допросах эта хитрая лиса? Почти наверняка можно сказать, валит все на мэра. О Селихове и говорить нечего — тот и на свободе иной раз противоречил ему, выговаривал за какие-то решения, принятые мэром. Делалось это в достаточно мягкой форме. Так ведь тогда положение было другое, нынче можно забыть о всякой деликатности, своя шкура дороже.

Ко всем прочим радостям, тут еще позвонил из Ярославля Толя Гордиенко — просил нанять отцу лучшего адвоката. Сказал это таким безмятежным тоном, словно просил за столом передать ему солонку. Какая наглость! Не хватало мэру еще этим заниматься. Ну да что другого ожидать от Толика — весь в отца, рожа бесстыжая. Угораздило же меня связаться с этими упырями! Теперь не знаешь, как отмазаться.

Он все-таки позвонил Турецкому. Хуже нет, чем эта проклятая неизвестность!

— Александр Борисович, хотелось бы узнать причины ареста Гордиенко и Селихова. Вы же понимаете — это члены моей команды, и я не могу выступать тут в роли стороннего наблюдателя.