Темные тропы и светлые дела (СИ) - Владимиров Денис

— Дальше? — атаман внимательно слушал.

— Доставляете груз в дом к ин Наоросту. Я его предупрежу, но ты и сам все знаешь. Он в любом случае будет ждать. Затем артефакты послезавтра возвращаешь, зайду после обеда, а ты будь на месте. «Мешок» пусть останется у жреца. Остальное тебя не касается. Связью не пользуйся, только в экстренных случаях и так, чтобы ни один мрок не догадался, о чем речь ведете. Эта легкая ночная прогулка принесет вам пять тысяч полновесных империалов, а с ними вы легко и спокойно проведете всю Сумеречную ночь в лучших борделях Демморунга. При этом я плачу дополнительно аванс в виде двух тысяч в векселях сейчас. Остальное отдам после дела.

— Очень, очень дорогие амулеты и королевская оплата, — задумчиво побарабанил пальцами по столу бандит. Он явно не хотел соглашаться и искал причину для отказа.

— Это пряник, про кнут ты все знаешь. Но напомню, на другой чаше весов твое желание жить, и жить хорошо, а не подохнуть самой страшной из возможных смертей. И подставить под удар родичей. Не так ли? Или напомнить? — последний вопрос прозвучал как риторическая, но действенная угроза, учитывая, как непроизвольно дернулся Дангжан, — Снабжаю я тебя всем необходимым для того, чтобы вы не попались по-глупому, а сделали все как надо. Чтобы вы сработали, как лучший гоблинский спусковой механизм. И получишь дополнительную премию в двести золотых, если не потревожите охрану и не убьете никого. Чем больше времени пройдет до обнаружения пропажи мальчишки — тем лучше. Только помни, он настоящее дитя Эйдена! И пусть тебя не вводит в заблуждение его вид. В нем пробудилась древняя кровь. Поэтому подойди со всем тщанием.

Разбойник только хмыкнул недоверчиво.

— Да, не щерься ты, не щерься! — яростно зарычал Волк, — Уже несколько раз многие мужи обожглись, настоящие воины, а не кто-то... За его плечами в последнюю декаду каждый день горят погребальные костры. Огры, гоблы, шаман, некромант, правда, тот сбежал, и не кто-нибудь, а если слышал, сам Руг Темное Солнце. Одна смертельная дуэль с лин Деймоном чего стоит. И все это сопливый мальчишка! И только за сегодняшний день! Говорю тебе, у него проснулась память крови! Ты думаешь просто так я тебе амулетов минимум на полторы сотни тысяч, если не на две, даю, а еще плачу такие бешеные деньги?!

— Я это учту, — склонил голову бандит, — Хорошо, допустим, я согласился, но, Кром, «Объятия», «Взгляд», «Паутину» и «Любимца» потребуется привязывать кровью. Соответственно, потом отвязывать. И у меня сейчас шесть амулетов, все активные. И частично с теми свойствами, какие дают твои. Зачем мне тратить свою жизненную энергию, тем более в таких количествах, которая вполне возможно не восстановится никогда, разменивая ее ради простой прихоти, когда с обходом защиты справятся и мои артефакты? Ладно еще «Паутина»… Но остальное-то? Нет, так дело не пойдет!

— Все сделаешь четко и точно, как я сказал! Так должно быть! И за это я плачу! А не за плевое похищение, с каким справится и лирниец, поедающий своих слизней! За декаду ты восстановишься, целителям заплатишь или ин Наороста попросишь, тот поможет.

— Он поможет, так поможет… — тоном, говорящим обратное, задумчиво произнес бандит.

А у меня мысль, не поэтому ли я так плохо себя почувствовал в конце боя с Деймоном, что «Кольчуга Дорна» и привязанный уже ко мне родовой клинок Медведей, канули в лету практически одновременно?

Ладно, выясним. Но тогда уже к гоблину возникало множество вопросов. Неудобных.

Повисло молчание, которое наконец прервал атаман:

— Не понимаю одного, вроде бы все просто и легко, почему ты родичам не прикажешь? Зачем тебе именно я? Понял бы, если бы не имелось ничего под рукой, но с таким-то снаряжением и самый твердолобый гном сможет наместника выкрасть из дворца, а не какого-то щегла с не самого лучшего постоялого двора, — Дангжан очень пристально воззрился на собеседника.

Он подозревал какой-то подвох, впрочем, как и я. В разговоре Волка с Улафом звучали совершенно другие суммы. Но он происходил до поединка с бастардом. Переиграли? И повысилась моя степень опасности в их глазах? И еще, староста никак не преуменьшал возможных угроз перед исполнителем, чтобы, например, сбить цену, наоборот, вывалил все, что знал. Более того, постарался обеспечить лучшими из имеющихся в наличие артефактами. Вывод. Подошел крайне ответственно.

Или это ловушка? Сейчас некто невидимый следил за мной? Давно бы спеленали. Но не видели, выжидали, когда я клюну на приманку? Проявлюсь? А тут возьмут тепленького? Нет, слишком сложно. И так все спрогнозировать… Невозможно. Точнее, возможно, но для этого необходимо знать именно меня настоящего, как и все произошедшее с момента вселения в тело Глэрда.

Или Кром решил переиграть? Сначала замыслил привлечь Улафа, а затем понял — слишком мало, чтобы делить?

Мутно. Все мутно.

Если бы не лэрг, я бы уже сейчас поставил точку в этом уравнении, просто убив обоих. Затем черед пришел бы косолапого. Но оборвал бравурные мысли. «Было бы, как бы». Есть то, что есть. Все. Точка.

Сдохнет Кром, учитывая репутацию Турина и его клятвы, первого начнут «опрашивать» меня. Без нейро, активной крови ксеносов и имплантов сотник выяснит все. И у меня не было при себе лучшего аргумента из возможных, козыря из козырей, — в миг, когда чувствуешь, что реально твою волю вот-вот сломают, ты просто отключаешь мозг. Соответственно, моей судьбе не позавидуешь, если староста сдохнет от моей руки.

— Тебе нужно сделать работу! Подойти со всей ответственностью, а остальное тебя не касается. Так надо! Почему? Я так сказал. Я плачу — ты делаешь, хотя мог бы и не платить! — яростно прорычал Кром, а я едва не поморщился, новые неизвестные в деле, — И где твои, что-то никого не видно… — здесь он недовольно обвел комнату взглядом.

— Завтра после обеда явятся.

— Ну, что скажешь? Твой ответ? Берешься? — и рядом со старостой появился призрачный белый волк.

Сучара!

А как играл: «потерял тотем, потерял умения», заламывал ручки, только голову пеплом не посыпал… И ведь все ему поверили. Даже мою паранойю обвел вокруг пальца. Лицедей, мать его!

Стоп.

Сотник не из тех людей, каким можно вот так на голубом глазу врать. Следовательно, он видел, что Улаф и Кром действительно остались ни с чем. Внимательно присмотревшись, я заметил тонкую желтую линию, тянущуюся от амулета под одеждой на груди к питомцу. А еще подспудно знал, как и при работе с артефактами, что это не настоящий родовой питомец, и данное чувство пришло от моего тотема. Вот, значит, как. Рыбак рыбака видит издалека?

Тогда, что демонстрировал староста?

Иллюзию?

Вполне возможно.

Но впечатление он смог произвести не только на меня, на бандита куда как большее, дожав его.

— Согласен! — сглотнул слюну тот, в глазах же разгорелись злость вперемешку с яростью, граничащей с ненавистью, — Я все помню.

— Это хорошо, — «тотем» исчез, а Кром как-то осунувшись, неожиданно устало спросил, — Вот скажи, Дангжан, что тебе не нравится? Я всегда поручаю выполнимую работу, при этом не скуплюсь. Стараюсь предусмотреть все, обеспечить лучшим, как герцоги своих людей не снабжают. А приходится каждый раз постоянно спорить с тобой, что-то доказывать, прибегать к угрозам. Зачем?

Атаман явно задумался, словно решаясь говорить или нет, но затем все же выдал.

— Странно, вроде бы Волк, а не понимаешь… Что мне твои деньги? Мне свобода нужна! — в голосе прозвучала явная горечь, — Хочешь, чтобы мы работали нормально? Так сними с меня проклятие! Сколько лет уже… Лично мне на смерть плевать, но ты ведь сделал все, чтобы оно перекинулось на моих родичей, на мой клан, на моих людей и их семьи. А вот это уже… от Эйдена! Он надоумил.

— Я тебя понял, а теперь поклянись кровью на алтаре Оринуса, что выкрадешь мальчишку и доставишь ин Наоросту! — в руках старосты появилась очень знакомая мне пластина, исписанная рунами.

— Зачем? Обходились же…

Вместо ответа вновь материализовался хищник. Оскалился.