Сезон охоты на ведьм - Сергей Иванов

– Понятия не имею.

Действительно, ей-то откуда знать?

– Ну, – произнёс Вадим, снова садясь за пульт, – похоже, вынырнул наш приятель! Начинается второй раунд.

Повернув «ворона», он понёсся над самой землёй, едва не задевая опорами кусты, – будто на колёснике катил. Кажется, Вадим скрывался так от сенсоров Зверя, вряд ли уступавших его собственным, – а может, не только от них. Закрывая на секунду глаза, Вадим видел: теперь Мстителя гонят Юля с серком, как недавно Вадим с Кирой, и так же пуляют в него зарядами для пущего правдоподобия – хотя попасть в такую мишень можно лишь случайно. К тому же монстр чувствовал ведьму не хуже, чем та его. Зато Вадима в её тени не ощущал, и это давало охотникам шанс. Следовало только поточнее рассчитать время, скорости, расстояния и свести переменные в точку, – а считать они с Юлькой умели.

И когда, спасаясь от погони, Зверь повернул за очередной угол, то увидел перед собой силуэт другого «ворона», от которого уже тянулась к его груди жгучая струя плазмы. И тут же на Мстителя обрушилась вторая молния, захлестнув оцепенелую фигуру огнём.

– Умойся, гадёныш! – крикнула Кира, а Вадим лишь болезненно съёжился, ощутив ужасающий жар. Господи, и надо было в это влезать!

Почерневшее и обугленное, чудище всё же ухитрилось скакнуть в сторону, укрывшись в подъезде. Тотчас Вадим послал «ворона» к самым дверям, надеясь не прозевать атаки, буде такое взбредёт Мстителю в голову; а другая вертушка перемахнула здание и зависла с другой стороны, ожидая подранка. Не позавидуешь ему: оказаться меж двух огней. Насколько проще охотиться с вертушек – даже на такого… гм… нестандартного зверя.

А ведь забавно! – Вадим прищурил глаза, сравнивая. Как серки не выходят за человечьи пределы, так и Мститель, похоже, ограничен возможностями земного зверья. Быстр, словно гепард; прыгуч, точно кенгуру; силён, будто лев… глуп как пробка.

Всё же у Зверя хватило сообразительности выскочить через боковое окно и попытаться улизнуть по узкому переулку, скрываясь в тени покосившегося забора. Против заурядов это сработало бы, но Вадим с Юлькой тотчас пустили «воронов» следом, готовясь зажать беднягу в плазменные клещи. Он был уже не так проворен, даже опустился на четвереньки, помогая охромевшим ногам верхними конечностями. Теперь монстр и вовсе смахивал на льва, правда изрядно деформированного и скособоченного, а вдобавок покрытого странными латами.

Какие б сомнения ни грызли Вадима, «вороны» не медлили, заходя на совместную атаку, – и всё равно опоздали. За миг до залпа Мститель вдруг исчез, словно утонул в выщербленном асфальте, и обе молнии угодили в пустоту. Какие-то шорохи Вадим ещё различал, даже сквозь гул моторов, но смотреть было не на кого: переулочек обезлюдел («обеззверел»).

В растерянности «вороны» повисли друг против друга, и Вадим даже различил за тонированным колпаком две разнокалиберные фигуры, сомкнувшиеся плечами. А Юля, наверно, видела его с Кирой, однако вряд ли восприняла это так же спокойно. Конечно, свято место не пустует! – злилась она. Ещё и наворачивала вокруг лишнего. Хотя с чего юной прелестнице быть такой мнительной?

– Идиот, – внезапно сказал Вадим, – это ж голограмма!

Действительно, только вчера он любовался редкой коллекцией подобных же картинок, имитировавших ложные стены и несуществующие коридоры (не говоря о чудищах и засадах). Но кто мог ждать этого здесь?

Вадим напрягся, призывая на помощь мысле-облако, и сквозь унылый пейзаж, сквозь имитацию пустоты разглядел странную конструкцию, похожую на хищный цветок, выдвинутую из потайной шахты среди асфальта и раскрытую в ожидании жертв. Всё ж охотился Мститель не на обычную дичь, безропотную и почти ручную, но на ведьм. А те могли взбунтоваться, вырваться и побежать прочь, оглашая окрестности воплями. И устремиться в укромный переулок, предвкушая близкое спасение, – и провалиться в заготовленную ловушку.

Второй «ворон» круто пошёл на снижение, спускаясь на крышу приземистого сарая. Как ни странно, сарайчик выстоял, и прежде, чем застыли винты, из тёмной кабины возникли две знакомые фигуры, тут же спрыгнули с крыши и погрузились в мираж. Торопясь, Вадим приземлил свою машину по другую сторону тропинки, вплотную к забору.

– Ты уверен, что без тебя не обойтись? – спросила Кира. – Подумаешь, серк!

– Не-ет, так нельзя, – возразил Вадим, неловко улыбаясь. – Он мне вроде брата, хотя дикий. Профи этого не понять: у вас лишь долг и толика чести, а родственные души вам по статусу не положены.

Он выскочил из машины, в одно касание перемахнул забор и со всех ног побежал по переулку, лишь бы не опоздать к ожидаемой раздаче плюх. Не то чтоб он очень по ним скучал, но не уступать же свою долю другим? Протиснувшись меж гигантскими лепестками, покорёженными нечаянным залпом, Вадим спрыгнул на каменные плиты, быстро огляделся.

Это был странный тоннель. Его словно прожгли в земной толще единым выплеском чудовищного луча, в котором испарились камни и глина, причём сотворили проход недавно – во всяком случае, после Отделения. И опять Вадим ощутил сходство с Шершневым Гнездом. Вообще, всё выстраивалось одно к одному: «вороны», стопоходы, лучемёты, выжженные ходы, война с крутарями, похищения спецов, отлов серков, охота на ведьм, мясорубы, ночные убийцы… Наверно, сеть таких же коммуникаций поджимала снизу весь город, дополняя или дублируя подземку, и знали о ней лишь Мститель с подручными да Шершни – «месс-мендовцы» недоделанные! Где же набрались они такой технологии?

Сейчас здесь было пусто, если не считать Мстителя и явившейся незваной троицы, – лишь в отдалении мысле-облако раздражал пяток чужеродных тварей, смахивавших на давешнюю крысу-переростка, только приручённую и выдрессированную для охраны подземелий. Воистину, «комнатные собачки» – дьявола!.. А где ж он сам?

Торопясь, Вадим проскочил короткий коридор, повернул за угол и только здесь догнал Юлю. Теперь на ней не оставалось ни нитки, ни колечка, ни даже грима, как и положено при ворожбе; и врага юная ведьма ощущала всей кожей – точнее, всей обнажённой душой, уже занявшей её тело до самых пяточек. Прошло лишь двое суток с их последней встречи, но за этот срок Юля словно бы рассиялась каждой чертой, вплотную приблизясь к телесному совершенству, хотя и подростковому. В компании с серком, будто вышедшим из греческих мифов, это смотрелось сногсшибательно. Кажется, даже пыль, по которой она ступала босыми ножками с умилительно крохотными пальцами, к ней не приставала. Прежде Юля была прелестной, теперь стала чарующей – что значит Текучесть! Конечно, она уже не выглядела «нимфеткой», воспетой Набоковым, и груди её вовсе не походили на почки, а узкие бёдра сочетались с тонкой талией вполне женственно.