Кот баюн и чудь белоглазая - Александр Ладейщиков

— О, царь! Земли те пригодны для жизни, кроме дикого и страшного Тёмного леса, полного медведей и волков, рысей и лис, пасущихся туров и оленей, пушных зверьков и птиц. Там, в лесу, могут жить только дивы, лешие и оборотни.

Оплакали же мы всего двенадцать погибших конников, справив по ним тризну, и предав тела двоих огню — остальные пропали, как мы уже говорили.

— Спасибо за рассказ, князь. Отдыхайте и веселитесь со своими семьями. Когда вернутся остальные разведчики, я дам вам свой наказ.

Конники поклонились царю, и, сложив шкуры зверей, сухие степные ковыли, фляги с вином из чудесных ягод и стрелу горцев, покинули дворец царя.

Затем, через пару недель, явились конники, ушедшие на Восход. Они ворвались в город на взмыленных конях, трубя в рога, тем самым, собрав на центральном майдане почти всё мужское население Аркаима. Князь представил вече связанного человека, доселе невиданного. Был он грязен и всклокочен, волосы его чёрнели вороньим крылом, кожа была смугла и желтовата, глаза узкие, их цвет поразил всех людей — они были чёрными. Люди закричали, что это див, и его надо убить, что он принесёт зло в Аркаим и в другие селения, только что заложенные вокруг города.

Я повысила на горожан голос, явившись на это стихийное вече. Мужчины выслушали меня, так как я была с посохом и в красном, до земли, платье — жрица бога Агни в полном параде.

— Я это помню, — хохотнул Коттин, разлёгшийся на мягкой шкуре возле полыхающей печи. Мишна и Стефан сидели, обнявшись, возле Коттина, внимательно слушая древнюю ведьму.

— Итак, я закричала, что этот человек должен жить, и, хотя его речь темна, мы дадим ему кров и защиту. За это он должен нам рассказать о своём народе, его обычаях и местонахождении, когда, естественно освоит хотя бы несколько слов нашего языка.

Мужчины, было, возмутились моей речью, но, старейшины кланов посовещались, и установили, что жрица, или ведьма имеет право говорить на собрании мужчин. Боги иногда благоволят и к женщинам Мидгарда. К тому же, некоторые богини говорят только с ведающими матерями. Зачем же пренебрегать их советами?

Сам царь посмотрел на этого сына дивов, ибо таких людей не бывает, и велел поселить его в моём доме, под присмотром учеников. Там мы научили его говорить на нашем языке, и он рассказал нам про жизнь народа кобызов. Этот человек прожил недолго, он умер от тоски по родной степи. Мы закопали его за стеной города, так как он был чужим.

— О, царь, — воскликнул князь Восточных конников, явившись к трону Брамы. — Мы, покинув столицу, направились на Восход, и вскоре вышли на берег моря, по водам которого пришли когда-то в эти земли, преодолев Великий лёд. Как известно, это море мелкое, пресное, покрытое песчаными отмелями. Мы направились вдоль берега, и шли несколько недель, пока не наткнулись на огромную реку, текущую на юг, в зеленеющие степи. Местность к югу понижалась, и река, воспользовавшись природной впадиной, пробила широкое русло. Здесь рос небольшой лес, в котором пряталось стадо свирепых туров. Потому реку, сбрасывающую излишки вод на юг, мы назвали Тургай. Переправившись на другой берег, мы пошли быстрыми переходами по степным просторам, обходя огромные болота, поросшие камышом, разлившиеся иногда на десятки дневных переходов. Место там плохое, гнилое, полное комаров, несущих болезни.

Разведчики, побывавшие южнее, рассказали, что там степь переходит в холмистую местность, разрезанную оврагами и балками. Мы постоянно пересекали мелкие ручьи и реки, местность становилась всё более возвышенной. Наконец, берег повернул на север, в этом месте в море впадает широкая бурная река, на горизонте же виднеются высокие горы. Именно тут, желая поохотиться на сайгаков и куланов, мы встретили огромное стадо коней. Кони-вожаки грозно ржали, но стадо не бежало от нас, а, сбившись теснее, спокойно паслось.

Наши конники обнаружили кострище с горячими углями, и мы поняли, что находимся в степи не одни. Приняв все меры предосторожности, разведчики выследили небольшую группу странных людей, одетых в шкуры и сапоги из кожи, прошитые жилами. Одно существо было поймано, когда вскочило на коня, без седла и упряжи. Сын дива упал с коня и был связан. Когда арии увидели лицо этого человека, то в ужасе едва не выпустили его. Для того, что бы задобрить богов, был зарезан ягнёнок, его принесли в жертву Папаю, Агни и Ахура-Мазде, который, как известно, покровительствует пастухам и конникам, по их самым горячим уверениям.

После этого происшествия мы изучили степь на расстоянии нескольких дневных переходов и выяснили, что странные люди сопровождали стада коней и коров, питались их мясом и молоком от кобылиц, которые позволяли себя доить, а также собирали семена диких трав, по большей части растущих в виде колосьев. Один раз разведчики подглядели, как пастухи хоронят умершего соплеменника. Они сожгли тело на костре, потому что их народ живёт в вечном походе, при этом скорбно пели свои погребальные песни. Затем, когда тело сгорело, а душа умершего вознеслась к богам, люди кинули в костёр листья и семена некой травы, и возвеселились при этом, пели и плясали. Мы нашли и собрали эту траву.

Зимы в степях снежные и холодные, часто свирепствуют бураны. Мы вырыли землянки, крыши покрыли связками тростника. Древесину для очагов собирали по берегам замёрзшего моря. В походе от болезней погибло шестнадцать конников.

Наши гонцы достигли гор, покрытых дикой тайгой, состоящей из вековых елей и кедров. В многочисленных горных реках водятся огромные таймени, судаки и щуки. Набрав в открытых жилах оловянных камней и самородной меди, мы заметили таинственных рудокопов-карликов, сторожащих свои сокровища. Те карлики не являются людьми, они порождение гор. Затем мы поспешили назад.

Князь поклонился царю, конники сложили на пол огромные рога лосей, пучки колосьев пшеницы, сладкие сушёные яблоки, высушенную коноплю, кедровые шишки, оловянную руду, кристаллы медного пирита, и удалились.

С одобрения царя, понимая, какое могучее оружие мы получили в виде вина и конопли для магических практик и волшебства, я забрала эти дары в свой дом, где они находились под неусыпным оком моих учениц.

Вскоре вернулись разведчики, ушедшие на Полдень. Они протрубили в рог, подъезжая к столице, и стражи, приставленные к воротам после поимки степного человека, раскрыли их. Конники торжественно прошли к дому Брамы, народ толпился, рассматривая южный караван. Некоторые всадники сидели на двугорбых верблюдах. Три конника, молодых парня, обнимали чужих девушек. Девушки улыбались горожанам, их чёрные волосы были заплетены в мелкие косы. Лица девушек были закрыты светлыми накидками, лёгкими и прозрачными. Судя по поведению конников, они относились к девушкам не как к пленницам, а как к невестам. Сам Брама вышел на высокое крыльцо — посмотреть на женщин из неведомого народа.