Чистилище. Охотник - Михаил Кликин

Но стрелять не пришлось.

Их высадили из лодки, их похлопали по плечам, поинтересовались здоровьем. Иван старательно прятал лицо, мычал что-то нечленораздельное. Федька и вовсе выглядел идиотом. Но это, похоже, никого не смущало.

А тем временем Юрка что-то вещал, отвлекая внимание на себя, рассказывал громко о нападении дикарей, жестикулировал, пятился. Вокруг него собиралась толпа. И Иван уже пожалел, что предпочел винтовку пулемету – эх, выпустить бы сейчас длинную очередь от бедра, выкосить бы всю эту компанию! Как можно быть такими беспечными? Неужели они настолько верят в свою безопасность здесь, что даже оружие не всегда с собой носят?

Иван схватил Федьку, потянул его за собой, примерно угадывая направление, где надо искать Таю, – Юра пытался им объяснить географию баржи, но не слишком в этом преуспел.

– Как дела у мичмана, парни? – обратился к ним бородатый моряк. Его лицо было перечеркнуто шрамом, и казалось, что одна часть его лица смеется, а другая злобно скалится.

Иван поспешно отвернулся, делая вид, что не услышал вопроса.

– Ты глухой, что ли? – не отставал бородач. – Эй, парни, вы чего?

Иван затащил Федьку за угол невысокого дощатого строения, нырнул в тень, сгустившуюся в узком проходе. Под ногами что-то загремело, покатилось – похоже, здесь давно никто не ходил.

– Вы куда? – Бородач кинулся за переодетыми охотниками. – Эй!

Иван быстро огляделся, вытащил бритвенно острый тесак, спрятал его за спиной, шагнул преследователю навстречу, улыбнулся.

– Мы заблудились, – сказал он.

Заплывшие глазки бородача расширились.

– Вы кто… – начал было он, но Иван выкинул руку с тесаком вперед, ладонью закрыл рот настырному моряку и завалил его на бок. Дождавшись конца агонии, он выдернул клинок и вытер его об одежду жертвы.

– Уходим, – шепнул он застывшему в тени Федьке и подтолкнул его к свету.

На палубе горел костер. Три человека жарили что-то, насаженное на проволочные шампуры, – может, крыс, может, рыбу. Увидев появившуюся из тени парочку, они насупились, замолчали – наверное, не хотели делиться.

Иван и Федька обошли компанию стороной, прикрывая лица ладонями, словно бы пряча глаза от света. Их никто не остановил и даже не окликнул.

Застроенная часть палубы была похожа на сказочный городок, виденный Иваном в одной из книжек: десятки крохотных домиков, порой налезающих друг на друга; узкие извилистые проходы, светящиеся окошки любых форм, приоткрытые двери, вывешенная для просушки одежда, фонари, костры в жаровнях и даже домашние животные – охотникам попались две ободранные кошки и старый пес, дремлющий под навесом в груде рыбацких сетей.

Только жители этого городка не походили на персонажей сказок.

Морякам, похоже, было запрещено находиться одним. Практически всегда они держались минимум по трое. Уединиться можно было только в надежно запирающихся строениях – не в деревянных сарайчиках и не в брезентовых домиках, а исключительно в металлических коробках, похожих на береговой бункер. В некоторых было довольно уютно – Иван успел заметить это, заглядывая в приоткрытые двери или светящиеся оконца. Но сам он жить в подобных условиях вряд ли бы смог. Даже его холостяцкий чум был куда просторней и чище этих кабин.

Беспокойство охотников росло с каждой минутой. Они так и не поняли, где искать Таю. Иван всё ждал, что наивный Юра поймет свою ошибку, поднимет на барже тревогу. А может, он не наивный, а просто хотел таковым казаться? Может, он придумал хитрый план, чтобы выжить, и сейчас два десятка моряков тихо рыщут по закоулкам выстроенного на палубе городка, высматривая непрошеных гостей, а остальные притворяются, будто ничего не происходит: как обычно, играют в кости, стоят на постах, стирают замызганную форму, следят за берегом, перебирают оружие, жарят на углях мясо и пьют украдкой вонючую дурманящую жидкость.

– Слышал, на берегу всех перестреляли?

Иван не понял, кто это сказал, закрутил головой. Увидал нескольких человек, вставших на выступе плоской крыши. Там у моряков, похоже, был оборудован наблюдательный пост.

– Дикари, – отозвался второй голос. – Пришли за своими девками. Забрали и смылись. Зуб отдам, если они всё еще там.

– Ну, одна-то у нас осталась!

– Ой, нелегко ей теперь придется! Отработает за всех!

Моряки загоготали.

– Не надейтесь, – вмешался в разговор кто-то третий. – Её сейчас Чистый обихаживает, я в охране стоял, видел, как он перед ней выделывался. Дедок старый, а на молодуху хвост задирает!

– Да не старый он. У Чистых возраст иначе считается.

Иван поднес палец к губам, велев Федьке не шуметь, шагнул под навес, прижался к стене, слушая чужой разговор. Он надеялся узнать, где сейчас Тая. Но моряки переключились на другую тему:

– Похоже, сегодня опять всё начальство поменяют. Комиссия от Чистых уже вышла, скоро тут будет. Говорят, ждут новостей от мичмана. Он посыльных прислал, только они какие-то странные. Как пришибленные. Видели их?

– Ага. Я одному руку подал, а он шарахнулся.

– Один вроде на Карима похож. А второго я не узнал.

– Ну чего вы к ним прицепились? Они от дикарей еле ноги унесли. Юрка говорит, что в бункере всех перестреляли – прямо во сне.

– Да этот твой Юрка тоже какой-то странный… Не верю я ему! Из-за девки от Чистых ушел. Разве так бывает?

Разговор переключился на баб. Иван, отчаявшись услышать что-то полезное, кивнул Федьке – «пошли дальше».

Но тут где-то на другом краю баржи раздался выстрел. Стреляли не из автомата, из чего-то более солидного.

Голоса наверху, наперебой рассуждающие о женских прелестях, смолки. Да и вся баржа, казалось, притихла.

А через пару секунд тишину расколол рокот автомата. Истошно закричали люди. Надрывно зазвенел колокол, напомнив Ивану о деревенском набате.

– Мутация? – предположили наверху.

– Похоже, что-то посерьезней…

Стрельба сделалась непрерывной, крики не прекращались. Нагоняя страх, завыла сирена. Высоко в небо взлетели две белые сигнальные ракеты, потерялись в дождевой мгле, потом опять появились.

– Муты! – сказали наверху.

Иван облегченно выдохнул. Он уже начинал думать, что Юрка проболтался и тревога связана с ними.

77

Парадный забортный трап спускали только для особых случаев – обычно для встречи офицеров с подлодки. Но не всякий Чистый удостаивался такой чести. Мелочь, вроде Пиджака Валеры, обходилась веревочной лестницей, но чаще поднималась вместе со шлюпкой.

Лейтенант Соколов такого обращения не потерпел бы.

Он был кадровый офицер, все его близкие родственники минимум трех поколений служили в армии: в воздушных силах и на флоте. Он и в прежние времена не очень-то жаловал рядовых бойцов, считая их ленивыми и безответственными. Гонял в три шеи, требуя соблюдения уставов, – попробуй козырни небрежно, проходя мимо, потом минут двадцать здесь же будешь отрабатывать воинское приветствие в движении. А уж большую часть заров Соколов за людей не считал, относился к ним, как к говорящим зверькам, дрессировал их. Они его тоже не любили и боялись даже больше, чем капитана Ларионова.