Прутский поход - Герман Иванович Романов

Раньше я считал, еще год тому назад, что нужно заключить мир с турками, и за время передышки провести все нужные реформы. Но после наших общих побед в Крыму и под Гирсово понял, что турок надо добивать, и сделать это прежде, чем они подготовят новую армию. Не дать им на это время, наоборот, полностью использовать то преимущество, которое получили.

Стефан прошелся по кабинету, посмотрел в окно — весна стремительно наступала, и пора было выезжать к армии, что готовилась к переходу через Родопские горы, благо прошлой осенью, благодаря всеобщему восстанию болгарского населения, удалось «оседлать» все значимые перевалы.

— Сейчас воюют очень медленно, поверь на слово. Пройдет все столетие, как почти с тем же оружием, переходы войск будут куда стремительней. Возьми в пример действия «корволантов» при Лесной и Рымнике. Противник, шведы и турки, просто не ожидали такого. Да и реформы царь Петр провел относительно быстро — прошло всего восемь лет после «Нарвской конфузии», как созданная твоим отцом регулярная армия добилась впечатляющей победы под Полтавой!

— При Гирсово я и сам увидел, что воевать с турками надлежит быстро, и успех приносит только решительное наступление, Стефан. В обороне стоять — отдать инициативу противнику, — царевич говорил твердо, за год их общения усвоив массу нового.

— Вот я и подумал, что если нынче не овладеть Константинополем, то история пойдет по прежнему пути. И что самое хреновое, так то, что англичане с французами будут всячески мешать нам, когда будущие русские правители, твои потомки, будут добивать османов. Так что лучше сейчас все спроворить, «нежданчик» устроить. Нам никто не помешает, кроме Фортуны — вдруг неожиданно налетит шторм, и флот погибнет. Или чума с холерой в армии начнутся — спаси господь! Я всего сейчас опасаюсь!

— Спаси и сохрани от такого, — Алексей перекрестился, и Стефан последовал его примеру. Даже атеист будет искренне молиться в такой ситуации, когда на карту все поставлено, и последний червонец ребром.

— Нельзя упускать ситуацию — потребуется двести лет беспрерывной войны, причем вторая половина будет даже омрачена страшным поражением. Истрачены сотни миллионов рублей, потеряны сотни тысяч человеческих жизней, возведены крепости и построено множество кораблей — невероятные усилия огромной страны. А достигнутый результат всему этому отвечать не будет. Проще говоря, мы будто вместо скакуна в сотню рубликов, приобрели старую клячу ценой в тысячу полновесных червонцев!

— Тогда надо нынче, этим летом брать Константинополь и ставить крест над Святой Софией! Если туркам поражение учинить, то их можно на азиатский берег отбросить, и Черное море снова Русским станет, как при князьях киевских — в летописях о том писано.

Решительность царевича Стефану понравилась, как и осторожность. И вероятное развитие ситуации уже мог сам прогнозировать. А потому он решил и свои сомнения высказать.

— Вот смотри что получается — мы сосредоточили для похода восемь пехотных и шесть кавалерийских дивизий. Одна половина русских, а вторая молдавских войск. Магазины заранее подготовлены и наполнены всем необходимым, припасов хватит. Переходим через горы, вступаем во Фракию и с турками сражаемся. Нас поддержит все православное население — восстания уже начались, и подавить их османы уже не смогут. Представим, что поход успешный, и мы заняли Константинополь. А что дальше? Постарайся подумать не за нас, а за противника.

— На мир османы не согласятся, слишком горькое поражение. Они попробуют вернуть город, — после долгой паузы негромко произнес царевич, и посмотрел на Стефана — тот кивнул в ответ.

— Я тоже так думаю. И как нам вести войну, чтобы заставить их заключить мир и признать нашу победу?!

— Покончить с ними, пойдя в поход по примеру царя Александра Македонского, вступив на азиатский берег. Изгнать османов…

— Надорвемся, пупок от натуги эдакой развяжется. Османы триста лет как в азиатских владениях утвердились, и большинство греков и армян ими отуречены. Мы вступим во враждебныйкрай, где нас население будет ненавидеть, и разделим участь участников крестовых походов. Там, где христиане остались в большинстве, то получим поддержку, но в конечном итоге нас изгонят. Это и твой батюшка понимает, а потому христиан безусловно освободим, но тех кто турками покорен на европейских землях, но воевать в азиатской стороне не станем. Только свои страны в такой войне разорим без всякой на то ощутимой пользы. И учти — советники султана умные люди, хоть и басурмане, и будут искать союзников, кто им помочь сможет. А они есть?

— Шведы датчанами и саксонцами связаны, и с моим батюшкой у короля Карла мир заключен, — Алексей нахмурился, размышляя. — А вот если свеи одолеют, то с нами воевать точно будут, чтобы потерянные ливонские земли себе вернуть. Хотя Ингрию с Карелией могут и брать, но Выборг точно захватят — крепость сия ключ к новгородским землям нашим.

— Хм, я точно также думаю. Но не раньше, чем через три-четыре года — быстрее не победят, против них король прусский выступит. Фридриху усиление шведов совсем ни к чему, а в коалиции воевать сподручнее.

— Французский король туркам точно поможет, людишек, оружие и золота даст. А вот воевать с нами не будет — слишком мы далеко находимся. Австрийский цезарь помогать туркам не будет, османы ведь могли и Вену захватить. Думаю, сам с войсками вторгнется в земли боснийские, к себе под руку подводить станет, как сербских князей…

— Сербы вряд ли, да и мы войска к ним раньше введем. Православные жители под твоим скипетром будут — царь Петр Алексеевич на том твердо стоит. И учти — твой свояк возьмет то, что образно говоря, «плохо лежит» — воевать с тобой ему не с руки пока. К тому же ты ведь можешь с ним, скажем так, «уравновесится» в будущем, когда на императорский престол взойдешь. Не смотри на меня так — как только твой отец войдет в собор Святой Софии, он станет правопреемником базилевсов! И не смотри так на меня — это решенное дело, и титул сей за царем Петром все европейские монархи признают. Даже Людовик XIV Французский, ведь он себя «христианским королем» считает, а тут будет явная симпатия магометанам.

— Англия с Голландией торговлей живут, на том и процветают — им война с моим батюшкой ни к чему.

После долгого молчания произнес царевич, видимо оценив перспективы. Стефан же пригубил из бокала коньяка (не ракию же с вином пить) и закурил сигару, попыхивал с удовольствием, как Уинстон Черчилль. Британский лорд, потомок герцогов Мальборо, хорошо разбирался и в том и другом, потому и прожил до глубокой старости, намного пережив всех своих политических противников и союзников.

— Еще как воевать будут, когда почувствуют угрозу своим интересам — предадут и не поморщатся. Учти — все европейские страны нам враги извечные, и сильной России они бояться будут до дрожи. А потому вход