Совесть негодяев - Чингиз Абдуллаев

— Садись быстрее, 3оя, — крикнул с заднего, сиденья другой.

— Это Гасанов, — задыхаясь, сказала Зоя. Реакция у неё была отменная. Она сразу узнала банкира.

Преследователи были в десяти шагах от них. До автомобиля с тщедушным водителем они просто не успеют добежать.

Дронго мгновенно оценил обстановку:

— В машину, — сказал он Зое, — быстрее в машину.

Она прыгнула на заднее сиденье. Но, видимо, чуть замешкалась, зацепившись колготками за ручку дверцы автомобиля. Двое преследователей были уже совсем рядом. Дронго, развернувшись, нанес одному из них удар в челюсть, второго отбросил дверцей автомобиля. Еще двое столкнулись с каким-то пожилым слепым человеком, и, пока они его обходили, время было потеряно. Дронго был уже в машине. Попытавшегося подняться нападавшего, которому достался удар дверцей, он пихнул еще раз ногой, и машина стремительно понеслась вперед. Причем так быстро, что он чуть не вывалился из автомобиля. Его придержала Зоя.

— Спасибо, — выдохнул Дронго.

БМВ, набирая скорость, уносил, их все дальше от аэропорта.

ГЛАВА 33

В автомобиль Чижова им пришлось бы садиться всем шестерым. Буквально на голову друг другу.

— Нужно, чтобы кто-нибудь остался, — предложил Пахомов, — мы не влезем в «Жигули» все вместе.

— Ты езжай, а я останусь, — предложил Комаров, — поймаю такси и приеду за вами.

У Климатова было вытянутое лицо.

— Понял, майор, чего стоят твои друзья? — спросил его Комаров, когда арестованного посадили в машину между Пахомовым и Перцовым.

Майор угрюмо молчал. Он, видимо, думал о чем-то своем.

— Товарищ подполковник, — неожиданно сказал Серминов, — садитесь вы рядом с Женей, а я поеду на такси.

Пахомов посмотрел на Комарова. Чижов зло отвернулся. Перцов усмехнулся. Нужно дать парню шанс, подумал Комаров, обязательно нужно дать ему шанс.

— Оставайся, — сказал он, — только не попадайся на глаза Ларионову. Он сожрет тебя живьем.

— Не попадусь, — обещал Серминов, — я ведь думал, они действительно…

Видно было, как он переживал. Комаров сел в машину рядом с Чижовым. Машина тронулась, и, обернувшись, они еще видели стоявшего у обочины дороги Серминова.

— Думаете, он никуда не побежит? — спросил Чижов.

— Он приедет в прокуратуру, — убежденно сказал Комаров, — это урок на всю жизнь, Женя. Для него это был тяжелый урок. Только не нужно так гнать машину, постарайся доставить нас в целости и сохранности. Хотя… слушай, Павел, этот Ларионов ведь так дело не оставит. Он обязательно позвонит генералу. Ты помнишь о нашем уговоре в твоем кабинете?

Пахомов помнил. Тогда Комаров попросил его ничему никогда не удивляться. Учитывая экстремальные условия, в которых они действовали, Комаров временами разыгрывал сценки, как он говорил — для «зрителей в пятом ряду». И вот теперь, судя по всему, он разыгрывал похожую сценку.

— Помню, конечно.

— Нам в прокуратуру никак нельзя. Там твое руководство перехватит этого типа, и мы его никогда больше не увидим.

Климатов молчал.

— Что предлагаешь? Говори яснее.

— Думаю, нужно везти его не в прокуратуру, а по дороге куда-нибудь заехать. Куда-нибудь в районную прокуратуру и там допросить. Захочет говорить — хорошо. Не захочет — значит, погибнет при попытке к бегству.

Перцов, привыкший к подобным сценкам, сохранял спокойствие. Но Чижов резко нажал на тормоза.

— Не так резко, — попросил Комаров.

— Вы это серьезно? — спросил, заикаясь, молодой следователь.

— Конечно, серьезно, — подмигнул ему правым глазом Комаров, но так, чтобы его не увидел сидевший сзади Климатов..

— Это нарушение закона, — нетвердо сказал Чижов. Нужно было поддержать игру.

— Понимаю, — согласился Комаров, — но у нас нет другого выхода. Эти типы отнимут у нас Климатова, не дав допросить его. А если майор нам расскажет, значит, мы в выигрыше и сумеем как-то от них отбиться.

— А если не расскажет? — спросил Перцов невинным голосом, словно самого Климатова не было в автомобиле.

— Тогда придется его пристрелить.

Если бы Климатов был оперативным сотрудником МВД или КГБ, он, конечно, разгадал бы всю несложную комбинацию. Если бы он был следователем ФСБ или прокуратуры, он и тогда сумел бы понять. Но Климатов был всего-навсего неплохим старшим лейтенантом Девятого управления КГБ, то есть работал всю жизнь в отделе охраны советских вождей и привык не особенно рассуждать, полагаясь на свою выучку и начальство. И майором в службе охраны президента он также стал, не особенно вникая в премудрости оперативной работы своей службы, которые, впрочем, ему и не нужно было знать. И теперь, с ужасом слушая разговор в машине, он вполне верил в сказанное этими людьми. Сам на их месте он поступил бы таким же образом, избавляясь от нежелательного и опасного свидетеля, постаравшись получить у него нужную информацию.

— Мужики, — дрогнувшим голосом сказал Климатов, — вы чего, мужики? Совсем с ума сошли? Как же вы меня стрелять будете?

— В спину, майор, в спину, — хладнокровно ответил Комаров. Пахомов с трудом сдерживал смех. — Ты ведь будешь убит при попытке к бегству.

— К какому бегству? Я никуда не собираюсь бежать.

— Это ты нам говоришь. А мы всем скажем, что ты пытался бежать. У нас просто нет другого выхода.

— Вы ненормальный, — убежденно произнес Климатов.

— Нет, просто хочу остаться на своей работе. Ведь ты говорил, что у меня будут крупные неприятности. Вот я и хочу сделать так, чтобы их не было. А чего тебе непонятно? Нет человека — нет проблемы, говорил наш покойный и любимый вождь товарищ Сталин. Не будет тебя — не будет никакой проблемы. Это ты, надеюсь, понимаешь? Женя, вези нас в районную прокуратуру.

— В какую?

— Какой район нам ближе?

— Киевский, я там работал следователем.

— Давай тогда в Киевский. Там мы этого субчика и допросим. Пусть попробует утаить информацию.

— Ребята, — Климатов начал понимать положение следователей, — не нужно меня туда везти.

— Это ты нам в прокуратуре расскажешь, — угрюмо произнес Комаров, уже не поворачиваясь.

— Товарищ следователь, — обратился к Пахомову майор Климатов, — вы же работник прокуратуры. Вы допустите такое беззаконие?

— Слушай, гусь, — обернулся к нему Комаров, — я тебя лично пристрелю. Посмотри мне в глаза, и ты увидишь свой последний час жизни. Ты ведь так грозился нам в квартире, чего сейчас в штаны наложил? Ничего, умрешь героем.

Но Климатов не хотел умирать героем. Машина повернула в другую сторону, и он занервничал.

— Вы все какие-то полоумные, одержимые. Я ничего не знаю. Куда вы меня везете? Я был прикомандирован к этой группе, просто сидел на телефоне.

— Где Пеньков?

— Не знаю. Не я дежурил в тот день.

— Но ты знаешь, где Пеньков. Серминов звонил по вашему телефону.

— По нашему. Туда поехала группа сотрудников.

— И что они с ним сделали?

— Я не знаю.

— Что? — крикнул Комаров. — Что они сделали?

— Я не знаю.

— В последний раз спрашиваю, что они с ним сделали?

— Это была профилактическая беседа. Ему хотели объяснить, что не нужно рассказывать о поездке Анисова.

— Поездке куда?

— Ну, в общем последней поездки.

— На Фрунзенскую набережную? — быстро уточнил Пахомов.

— Да, — тихо ответил Климатов.

— Что сделали с Пеньковым? — спросил уже сам Павел Алексеевич.

— Он… Погиб, — сумел наконец сказать майор.

— Каким образом?

— При попытке к бегству, — Климатов вдруг понял двусмысленность своего ответа и растерянно оглянулся по сторонам. Перцов еще сильнее надавил ему в бок локтем.

— Сукины дети, — не выдержал Чижов.

— Стопроцентная нераскрываемость, — мрачно напомнил Пахомов, — мы — единственная страна в мире, где стопроцентная нераскрываемость заказных убийств. Теперь понимаешь, Валентин, как это бывает?

— Всегда есть заинтересованные лица, — кивнул Комаров, снова оборачиваясь к ним, — это просто как закон.

Чижов, упрямо сжимая губы, показал на здание впереди.

— Уже подъезжаем.

— Почему нужно было скрывать, куда приезжал Анисов, — задал главный вопрос Пахомов, — почему?

— Не знаю. Я действительно не знаю, — пожал плечами Климатов.

— Но в какую квартиру он приезжал, ты должен знать, — обернулся к нему Комаров, — так в какую?

— На четвертый этаж, — махнул рукой Климатов, — все равно вы уже все знаете.

— Кто у нас на четвертом этаже? — спросил Комаров у Чижова.

Тот показал на бардачок. Комаров достал список квартир, быстро пробежал глазами.

— Не могу понять. В одной идет ремонт, а в другой большая семья. Вы их исключили. Здесь указано, что там много детей и женщин. И все постоянно дома.

— Напротив, — показал Чижов.

— Ну да, идет ремонт в квартире. Она продана кому-то. В этой квартире? — спросил Комаров у Климатова. — Не перепутал?

Тот обреченно кивнул головой.