Ступени к Храму - Светлана Графная

– Девчонки, а кто из вас играть умеет? - спросила я, кивая головой на инструмент.

– Я и Роста. Хочешь послушать?

– Конечно!

Роста сходила за гитарой, мы сели в круг, и она завела древнее сказание о Волке и Волчице, сумевших пройти через все препятствия и защитить свою любовь. Красивая старая сказка о верных друзьях, жестоких врагах и вечной любви. Говорю же - люди везде люди, и мечты у них примерно одинаковые. Но оттого не менее недостижимые.

– А ты умеешь играть, Риль?

– Могу попробовать, - пожала плечами я.

Приобняв гитару за гриф, я тихонько провела тонкими чуть дрожащими пальцами по струнам, взяла пару аккордов приноравливаясь.

– Спой, Риль!

– А что спеть? - растерялась я.

– Не знаю. Что-нибудь. Просто спой.

Расслабиться. Я не Волчица, не посланница Духов и не Хранительница Леса. Я просто Иньярра. Просто ведьма. Просто Сказительница. Раствориться в музыке, дать ей закружить себя в невиданном танце, вдохнуть - и на одном дыхании: Звезды осколками, полночь близка… Тихо пришла ко мне волчья тоска Темная, вязкая, ядом во льду, Каплей каштана в горчащем меду. Колкие блики сквозь призрачный свет… Взять бы сейчас в лесу заячий след, Вздыбив загривок нестись всё вперед, Ну и пускай след в нору не ведет! Вздрогнуть, прислушавшись к крику совы - Мчаться, лететь - птицы нету, увы… И одиночество колким кольцом Сделает морду девичьим лицом… Сесть, подобрав под себя пышный хвост, Взвыть в леденящие сполохи звезд. Душу скребущий стихающий вой Долго стоит над деревней ночной. Гул голосов, открыванье окон: Ну, что за кворрь потревожила сон? Сколько живу - всё дивлюсь на людей: Вот у кого нет бессонных ночей! Звезды осколками, сердце в тисках - Дверь охраняет мне волчья тоска…

Едва ли они меня поняли. Едва ли им ведома волчья тоска, волчья безысходность, волчье одиночество. Но промолчали. Факел догорел и мы разошлись по шкурам - спать.

Утром было холодно и сыро. Очень холодно и очень сыро. Если правый бок просто озяб, то левый (тот, на котором лежала) - отмерз к йыру. С огромным трудом распалив новый факел, девчонки стали приводить себя в порядок. А я просто сидела и жалела себя любимую. Ну есть у меня такая вредная привычка! Факел чадил, давая не столько света и тепла, сколько едкого дыма. Живо вспомнились подвалы зельеварения.

Там вечно витал спертый дух какой-то абсолютно нестерпимой вони. Ходили даже слухи, что под одним из котлов медленно, но верно разлагается труп. Причем разлагается очень качественно и смердит отменно. Только вот беда - труп нашел себе пристанище уже лет тридцать назад, а его самого найти не могут до сих пор. Лично я уверена, что за такое время любой труп уже бы в мумию превратился, но будущие коллеги заверяли, что дым вечно кипящих зелий не дает несчастному благополучно засохнуть, а посему терпеть нам эти благовония до конца учебы (причем лично я отучилась полвека назад, а воняет до сих пор!).

Я вообще зельеварение не любила: способностей толковых нет - разве что ведьминское чутье, терпения пятьсот раз помешивать дубовой ложкой по часовой стрелке и столько же - против, мне никогда не хватало, поэтому в графе "зельеварение" у меня стоял вечный "неуд". Равно как и в графе "предвиденье". Но ни меня, ни преподавателей это ничуть не беспокоило: ведьмы - все, что живут на Древе, - всегда делят способности поровну. Зельеварение оккупировала Тая, предвидение - Ильянта. Зато с мечом и боевыми заклятьями я лучше их обеих, вместе взятых, обращаюсь. Это не значит, конечно, что Тая, увидев упыря, станет с визгом отмахиваться от него подушкой. Но все-таки когда мы, вместе бродя по Веткам, нанимались изничтожить кого-нибудь зубастого, я всегда предпочитала оставить её в кустах со словами: "Вот когда эта зараза начнет меня жрать - выскочишь и шибанешь её чем-нибудь!". Она никогда не дожидалась, выскакивала в самый неподходящий момент, едва не напарываясь на заклинание или меч. А нежить, совершенно растерянная и не понимающая, кого я собственно хочу убивать - её или Таю (в такие моменты я и сама уже сомневалась) - предпочитала очистить поле боя двух ненормальных ведьм, кинувшись наутек. Приходилось догонять, внятно объяснять, с кем я все-таки дерусь, и упокаивать. А потом максимально понятно и, что самое сложное, цензурно (ругательств она не выносит) объяснять Тае, что "жрать" и "вызвериться из кустов" - разные вещи!

С трудом согнав с лица отсутствующую улыбку, я встала, умылась ледяной водичкой (то ещё удовольствие!) и уныло уставилась на свои волосы. Четырехдневный бойкот мылу и воде не пошел им на пользу. Сейчас в этих безнадежно обвисших тусклых патлах только с великим трудом можно было угадать некогда роскошные ведьминские локоны. Увы-увы, мытье головы холодной водой никогда не входило в список моих вредных привычек, а посему, простояв над ведром минут пять, но так и не убедив себя в необходимости приобщения к здоровому образу жизни, грозящему насморком, простудой и менингитом сразу, я со страдальческой гримасой на лице попросту заплела эту жуть в косу, перетянув кончик кожаным шнурком. "Сойдет - не на выставку!" - обычно говорила в таких случаях моя соседка по комнате.

– Риль, ты завтракать будешь?

– Буду, - со вздохом согласилась я, подходя поближе.

Но когда я увидела, что они едят… На полу стояло только два блюда: мой вчерашний жуткий салат и не оцененные мною куски сырого мяса. Ни того, ни другого в рот брать совершенно не хотелось. Да вот беда - почти во всех общинах примерно такого, как здесь, уровня развития, существовал священный обряд разделения хлеба: дескать, отказаться от предложенной пищи - высказать хозяевам неуважение и, более того, сказать, что, возможно, ты пойдешь на них с оружием в руках. Реакция хозяев на таких гостей была соответственной: в лучшем случае - погонят в шею, в худшем - пресловутые две стрелы в грудь. Если повезет. Могут и все шесть понатыкать.

Значит, придется есть и молчать. Магия тонкими струйками плясала между пальцами, но растрачивать её на дематериализацию салата не хотелось - а то она у меня так во веки веков не восстановится! Хотя… А если самой разделить с ними трапезу? И приличия соблюдены, и желудок не страдает!

И я с энтузиазмом полезла в карман за припрятанной вчера лепешкой. Девчонки встретили дивную пищу (ну помялась немножко - вкус-то от этого не меняется!) с умеренной радостью, но отломили по кусочку и съели, оставив меня давиться остатком.

А после завтрака встал вопрос ребром: что мне делать дальше? Волчицы уходили на работы, одиноко сидеть в салзохе мне совсем не хотелось, а обещанный сын Вожака не спешил осчастливить меня своим присутствием.

– Хочешь - пойдем с нами работать, - предложила Роста.