Религер. Последний довод - Денис Бурмистров

– Красавчик, – едко подметил Егор.

Николай бросил на Волкова холодный взгляд и взялся за массивную ручку.

Егор и Илияс замерли на ступенях.

Иванов дернул дверь, отчего та оглушительно грохнула запертым металлическим засовом. Не дожидаясь реакции изнутри, Николай требовательно постучал в грязный металл костяшкой пальца.

Из недр здания донеслись торопливые шаги, недовольный голос. Засов со скрежетом отодвинулся, дверь толкнули наружу.

Как только в проеме появилась голова и плечо возмущенного мужчины, Николай резко схватил его за нижнюю губу, потащил на себя, отчего охранник вытянул вперед шею и ошалело выпучил глаза, нечленораздельно мыча. Прежде, чем он успел что-то предпринять, Иванов второй рукой припечатал его голову к бетонной стене. Раздался звонкий удар, поверженное тело безвольно рухнуло к ногам серого человека.

Волков уже перепрыгивал противника, влетая в короткий предбанник. Но в небольшой комнатушке с маленьким черно-белым телевизором, грязным столом и тахтой из досок, больше никого не оказалось.

– Судя по всему, он здесь один дежурил, – Егор вернулся к товарищам, которые уже втащили бесчувственное тело охранника внутрь и теперь деловито вязали его собственным же ремнем. – Оружия при нем нет?

Бланцы молча толкнул по полу радиостанцию и автоматический пистолет старой модели.

Только сейчас, при свете старой настольной лампы с пыльным абажуром, Егор рассмотрел лицо сторожа.

– А я его знаю, – хмыкнул он. – Это один из ребят, которые отстреливают религеров! У них в главных некий Андрей. Они за чистую веру, без Даров и Искр.

– Я о них слышал, – кивнул бланцы. – Но что они делают здесь?

– Судя по всему, то же, что и Калина, – откликнулся Иванов.

Религеры затащили охранника в темный угол, накрыли прожженным солдатским одеялом из бытовки. Волков подхватил пистолет – оставлять оружие было бы глупо, но рацию пришлось выключить и спрятать – шумы от приема разносились по пустому зданию с пугающей громкостью.

От входа вел широкий коридор, больше похожий на бетонный туннель из военных бункеров – серый, мрачный, с черными прямоугольниками дверных проемов. Когда-нибудь здесь все облагородят, обошьют стены и покроют пол, но пока холодное исподнее здание вызывало неприятное впечатление.

В самом конце, под светом очередной облепленной хлопьями паутины дежурной лампы, коридор расходился в разные стороны.

Не задерживаясь, пошли вперед, прислушиваясь. Остановившись на перекрестке, Иванов указал на право – оттуда слышались искаженные эхом звуки и гул голосов.

Свернули. Миновали несколько пустых комнат с мятыми ведрами, заляпанными цементными наростами, с оставленными лопатами и обрывками стекловаты. Повсюду пыль, воздух затхлый и тяжелый. На полу следов не видно, впрочем, скудное освещение не позволяло толком что-то разглядеть. Но, судя по всему, вырубленный Николаем охранник на свой пост приходил извне, не блуждал по пустым коридорам недостроенного здания.

Наконец, религеры попали в прямоугольный зал, похожий на душевую – из стен торчали короткие сопла труб, в полу, под ними, зияли круглые отверстия сливов воды.

– Дальше должна быть раздевалка и выход под трибуны, – бланцы обошел кирпичную колонну, указал на соседнее помещение, задрапированное качающимися от сквозняка кусками непрозрачной целлофановой пленки.

– То, что нужно, – Волков подошел к пленке и отодвинул край, осторожно заглянув внутрь.

Узкая комната, такая же пустая и гулкая, как все предыдущие. Однако, выход из нее был ярко освещен, холодные лучи от галогеновых ламп острыми лучами проникали сквозь перегородки сваленных у проема элементов строительных лесов. Видимо, таким нехитрым образом устроители мероприятия решили уберечь гостей от походов в нежелательном направлении.

Дальше, по ту сторону хлипкого заграждения, открывался вид на широкий закругленный коридор. Видимо, он шел по всей окружности арены, чтобы зрители могли добраться до нужных секторов, не выходя на трибуны.

Коридор освещали расставленные через каждые пять-десять метров переносные лампы-башни на массивных треногах, свет от них шел неприятный, резкий, но хорошо разгоняющий тени по углам.

Здесь же, переговариваясь вполголоса, прохаживаясь туда-сюда и настороженно поглядывая друг на друга, находились бойцы из охраны Старших, представители эскорта и наблюдающие за ними люди Калины с неизменными рациями в руках.

Среди разношерстно одетого народа из разных конфессий, Егор приметил и несколько лиц их личной охраны Нитей мистириан. Их начальника – Хирурга – видно не было, должно быть, он лично находился с Ламиейм и Марком.

– Что дальше? – прошептал Илияс, с опаской выглядывая из-за плеча Волкова.

Егор отошел в тень комнаты, где его не могли заметить из коридора, посмотрел на Иванова.

– Я пойду искать Таисию, попробую вывести ее отсюда, – сказал Исполняющий.

– Ясно, – несколько раздосадовано сказал Егор – он рассчитывал, что Николай поможет ему с Калиной. – А то, смотри, идем вместе.

– Нет, – Иванов решительно мотнул головой. – Вместе мы слишком заметны, погорим все, если что-то пойдет не так.

– Логично, – не смог не согласиться, пусть и с неудовольствием, Волков. Вытащил из-за пояса пистолет сторожа, протянул Николаю. – Возьми. Нас двое, если что, а тебе лишний аргумент не помешает.

Иванов уставился на оружие, взвешивая необходимость. Потом аккуратно забрал пистолет, убрал его за спину, за брючной ремень. Прикрыл пиджаком.

– Спасибо. Надеюсь, не понадобится.

– Удачи, – сказал Егор.

– Будь зрячим, – ответил Николай.

Обращаться с пожеланиями к молодому бланцы он не стал. Впрочем, Илияс не сильно огорчился – здесь, где каждый из видимых людей угрожал его вере, он вновь вспомнил, кем является. Приосанился, в глазах появился дерзкий огонек.

– Смотри, не лопни от чувства собственной избранности, – бросил ему Егор. – Лучше помоги.

Втроем они как можно тише разобрали основную массу досок, не трогая внешней конструкции, прикрывающей выход. Потом несколько минут, кажущиеся мучительно долгими, ждали подходящего момента.

Наконец, рация одного из охранников громко зашипела, искаженный помехами голос проскрипел: «Она здесь». Вдалеке, у невидимого из укрытия главного входа, послышался нарастающий шум, словно приближалась большая волна. Большая часть присутствующих подалась туда, остальные повернулись на звук.

Воспользовавшись этим, тройка религеров выскользнула в коридор сквозь узкую щель. Без труда влились в редкую толпу одинаковых своей безликостью телохранителей, водителей и охранников. Где и разошлись в разные стороны – Иванов ушел искать Таисию, Егор с Илиясом – Калину.

Глава 29

«– Верующий – это более сложная фигура, чем человек, прыгнувший из самолета без парашюта»

Калины была прекрасна. Длинное небесно-голубое платье из легкой ткани, перетянутое серебристой тесьмой прямо под высокой, красивой грудью. Небольшое декольте, открывающее хрупкие плечи, переходящие в тонкую, точеную шею. Правильные, немного детские черты лица, большие, чуть раскосые глаза, приоткрытые чувственные губы. Неизменная туга коса через плечо с вплетенной алой лентой. В изящных руках с длинными пальцами, увенчанными розовыми ноготками – небольшая книга в черном кожаном переплете.

Девушка стояла в окружении плотного кольца охраны и мило, немного застенчиво улыбалась присутствующим.

В такую невозможно не влюбиться. Такую невозможно не желать.

– Это… Это Калина? – жарко выдохнул Илияс, не веря своим глазам.

– Да. Это Калина, – Егор сверлил взглядом бывшую любовницу. – Не обольщайся на счет ее внешнего вида. Каждый жест этой женщины, каждый поворот головы, каждая эмоция и улыбка на лице, все это сложнейшее орудие обмана, отточенное годами до совершенства. Она, как глубоководный хищник, манит глупую рыбешку на ложный огонек в собственной пасти.

– Но она действительная очень красивая! – в голосе бланцы слышалось неподдельное восхищение.

– Этого не отнять. Красивая, умная, хитрая. Только вот с ленточкой в косе переборщила, на мой взгляд… Ладно, что у нас дальше по плану?

Волков выглянул из ниши, в которой они стояли, скрываясь в тени гостей, осмотрелся.

Что ж, здесь действительно собрались руководители самых влиятельных конфессий Города. Из общей массы они выделялись так явно, как экзотические птицы с цветным оперением и пышными хвостами выделялись бы в стае сереньких воробьев. Кричащие наряды самых безумных фасонов, дорогие украшения, посохи, плащи и жезлы – что казалось естественным в церквях и храмах, здесь, в пустых стенах недостроенного здания, выглядело атрибутами клоунов и сумасшедших.

Впрочем, все верно – обыватели должны видеть, что их духовные пастыри отличаются от них даже внешне – так четче видны ориентиры и нет сомнений в личности лидера.