Красные звезды. Ядерный рассвет (сборник) - Федор Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сейчас посмотрим, – успокоил начальника Тёмкин, сбрасывая дрему. Руки его уже работали, уже лапали кнопки, гладили в предчувствии тумблерочки. – Вижу гадов! Скорость в допуске – еще бы нет! Дальность до ближней – двадцать! Пробуем?
– Думаю, дадим две? – почему-то несмело спросил Рягузов.
– Конечно, как велит инструкция, – осмелел не на шутку Тёмкин. – Жалко нет никого на пулемете – все же лишний оборонительный рубеж.
– Может, сбегать? – спросился у младшего по должности капитан.
– Бросьте, командир, вы мне нужны для целеуказки.
– Ладно, давайте быстрее, Марат. Если это «Гарпун» – он скоро нырнет еще ниже.
– Не волнуйтесь, товарищ командир, работаю, – кисти Тёмкина действительно мелькали над пультами. – Есть захват. Высота – сволочь – маловата, да еще этот фон помеховый, чтоб его… Надо дать три ракеты – вернее будет.
– Господи, давай быстрей!
– Первая пуск! Вторая пуск! Третья пуск!
– Слава Аллаху!
– Вы правда верующий, капитан? – Глаза Тёмкина сканировали несколько экранов одновременно, руки висели над кнопками в режиме готовности.
– С вами точно станешь, – просипел в динамиках Рягузов. – Черт, первую не наблюдаю!
– Наверное, нырнула ниже – идет над самой водой, – пояснил Тёмкин спокойно. – Ваша антенна не ловит.
– Да понимаю я. Слушай, а может, нам на руку, что стоим? Может, головка ракетная потеряет нас на фоне волн.
– Черта лысого, командир. «Гарпун» взлетит, когда останется несколько километров – сверху «Тропический» даст такую засветку. Все! Есть подрыв!
– Делай сброс! Лови привязку по второй!
– Есть азимут! Есть захват!
– У меня пропала! Ушла вниз, скорее всего.
– Автозахват! В готовности две! Пуск! Пуск! Мать моя женщина!
– Не волнуйся, Марат.
– Я в сопровождении, а вы покуда ищите цель. Где-то ведь есть запустившая их сволочь.
– Работай, дорогой, не отвлекайся.
И Тёмкин работал, а вот «запустившую сволочь» найти не удалось.
75. Скопом
Нет, наша «невезучая» не прикончила «Рейгана». Не по силам ей было такое в любом варианте. Авианосцы этого типа теоретически готовили к попаданию двадцати и более ракет, даже против близких атомных взрывов средней мощности у них было кое-что. Но «Мересьев» бухнул в непосредственной близости от палубной надстройки, и десятки смертельных осколков разлетелись вокруг. Было повреждено кое-что из аппаратуры, но все это дублировалось и не имело особого значения, серьезнее было другое – гибель людей.
Погибло либо было смертельно ранено двадцать девять человек, в том числе кэптен Бак Армстронг – командир авианосца и еще куча челяди, управляющей боем.
Столь удачное попадание облегчило подход соратникам «невезучего Мересьева». Ненамного, конечно, но все же повысило их шансы. В следующие минуты еще две «сестрицы» воткнулись в палубу. И снова очень удачно. Теперь не повезло еще сорока членам экипажа – почти все они входили в управленческое звено АУГ. Сам боевой командный пункт ударной группы помещался между верхней и промежуточной броневой палубой. До этого момента звено управления состояло из семидесяти офицеров. Можно сказать, американский «дракон» на какое-то время лишился головы. Тем более что тяжелую контузию заработал и контр-адмирал Джедд Галлоуген.
76. Победы моря
Поскольку «Тропический» не взлетел на воздух, следовал вывод об уничтожении обеих враждебных ракет. Это было редкостной удачей, ведь обычно основным средством защиты экранопланов являлась собственная самолетоподобная скорость. С точки зрения рационализма рассчитывать и дальше на вечную удачу не стоило хотя бы потому, что запас зенитных ракет был ограничен. Но что оставалось делать крохотному экипажу «Тропического»? Только ждать.
Они и ждали. После перенесенного напряжения руки у Тёмкина тряслись, нательное белье можно было выжимать, а сердце прыгало где-то около горла. Рягузов забежал к нему на секунду, потряс руку, похлопал по плечу, затем помчался проверять генератор. Теперь же он, посредством проводной электрической связи, занимался аутотренингом, воздействуя на Тёмкина с целью снятия напряжения.
– Ничего, Марат, – подбадривал Рягузов, – кто знает, может, наши уже нашли транспорты. Авось пришлют нам заправщик. Еще по ордену получим.
«Как же, – думал в ответ Тёмкин, – получим. Если «Северный» и добрался, сейчас из особиста Моркина его сородичи душу вытряхивают, почему оставил боеспособный корабль целым и невредимым на произвол свихнувшемуся капитану? Может, капитан второго ранга тайно задумал сдать корабль врагу? Да и замполиту нынче, видимо, тоже не до обещанного изучения материальной части». Однако благие пожелания Рягузова все равно благотворно влияли на сердцебиение.
– Как думаете, – спросил Тёмкин размечтавшегося начальника, – наши сами не пришлют самолеты нас забомбить?
– Чур тебя, капитан-лейтенант! – прикрикнул командир «Тропического». – Что за мысли у тебя – мрачные до жути. А вообще, конечно, если и прилетят, то своих, однозначно, расстреливать не будем.
«Успокоил, отец родной», – подытожил Тёмкин.
Однако вести весело-мрачные разговоры слишком долго им все равно не дали, они ведь не находились в некоем замкнутом от окружающего мира сосуде с запаянным горлышком. Да вообще-то даже если бы находились. Вокруг кипела расплескавшаяся на тысячи кубокилометров война, и они зависли даже не на ее окраине.
– Ух ты! – внезапно плеснуло из динамиков. – Вот это лапоть!
– Что там? – встрепенулся Тёмкин.
– Корабль, черт возьми! Что же еще!
– Наш? – без надежды поинтересовался капитан-лейтенант.
– Нет – нет ответа, – Рягузов имел в виду ответный сигнал на автоматически выдаваемый локатором код. – Дальность двадцать. Чего это мы раньше его не заметили?
– Фон этот помеховый, наверное, – предположил младший по званию и должности.
– Марат, пошли – поможешь мне запустить ракету.
– Идет, а если появится что-то с воздуха?
– Есть варианты? – поинтересовался командир «экрана» с интересом. – Нет? Давай шевелиться!
Оба офицера переместились еще в одну боевую каюту.
– Черт, разрази меня гром! – ругался Рягузов. – Ракета не в режиме готовности. Время, черт возьми.
– Он мог уже что-нибудь по нас пустить, – прокомментировал Тёмкин.
– Вполне, – спокойно согласился капитан второго ранга, как будто речь шла о некой безграничной для них материи. – Но отсюда мы все едино ничего не заметим.
– Да, нам бы еще пару человек, – подосадовал Тёмкин чистосердечно, покуда ожившая ракета входила в нужный режим.
– Мало в мире героев, – согласился Рягузов, – все наперечет.
«По нас, наверное, уже стреляют, – думал Тёмкин, – ни черта мы не успеем. Дурацкая жизнь какая-то».
– Вот она, родненькая! Разогрелась! – доложился командир корабля. – Контроль прошел! Слава непобедимой и легендарной Красной Армии! Ура!
– И флоту тоже, – дополнил Тёмкин. – Есть захват! Ого! И правда, лапоть так лапоть!
– Пошел отсчет!
– Автозахват!
– Пуск!
– Пошел пуск!
– Ой, мамочка!
– Держит автозахват! Дальность пять. Давно стабилизация полета, думаю, – размышлял вслух младший офицер.
– Нам бы еще одну штуку, да? – спросил Рягузов.
– Лучше уж всю обойму, капитан!
– Точно, Марат!
Они разговаривали, но глаза их и мысли жили в экранах, в этом упрощенном отображении реальности, происходящей за километры и в другом, не индикаторном масштабе. Только во временной шкале была полная идентичность.
– Есть! – заорали оба одновременно и тут же спохватились, посмотрев друг на друга.
– Подрыв, – доложил Тёмкин.
– Наблюдаю, товарищ капитан-лейтенант, – расплылся в улыбке до ушей Рягузов. – Здесь нам делать больше нечего, запаса ракет – «ёк». Мотаем назад?
– Да, вдруг он что-нибудь пустил, – забеспокоился Тёмкин, правда, тоже улыбаясь.
– Туго мыслишь, если бы пустил, мы бы уже это ощутили и телом, и душой. Давай, по коням!
Они отключили несколько ненужных шкафов управления, из любви к экономии электричества, и переместились на привычные места.
77. Раненые гиганты моря
Авианосец «Рональд Рейган» был, как известно, рассчитан на безболезненное попадание двадцати-тридцати противокорабельных неядерных ракет. Самонадеянность работников верфи Ньюпорт-Ньюс, спустивших со стапелей это чудо длиной в триста тридцать три метра, умиляла. Советское боевое ракетостроение, по традиции, было впереди планеты всей, а потому калибры и начинка крылатых посланцев Союза превосходили западные аналоги. В общем итоге в «Рональд Рейган» угодило одиннадцать штук, из них пять ниже ватерлинии. Все это было сущей мелочью сравнительно с количеством запущенных в его сторону смертельных «иголок», сколь много их полегло на первой, второй и последующих линиях обороны, сколько их было разорвано в клочья встречными «Сайдвиндерами» и прочими запускающимися с летающих носителей антиракетами, сколько их обидно срезались на конечном этапе траекторий, когда – вот он, авианосец, – мощная блямба-пятно на экране, всего-то километров пяток осталось, и недремлющие «стрелы» – «Си Спарроу», восемь подлых контейнеров, плюют прямо в рыло – и нет никаких сигналов – полный хаос и вся электроника в щепки. Так ведется война!
