Волчья башня - Джеральд Старк

Она завела конька в подобие сарая, расседлала — тяжелое седло и сбруя немедля выпали у нее из рук. Пришлось тащить их волоком, а потом с усилием подвешивать на вбитые в стену крюки. Обтереть взмокшего конька ей тоже толком не удалось — он постоянно толкался, едва не сбивая хозяйку с ног, а скрученный из соломы жгут рассыпался самым подлым образом. Девочка сперва хотела расплакаться, но потом сообразила: сколько не реви, на помощь никто не придет.

Она приволокла скамейку, столкнула крышки с огромных, едва не с нее саму ростом, рассохшихся бочек, выстроившихся вдоль стены сарая и заглянула внутрь. Одна оказалась наполовину засыпана желтыми и зелеными зернами. Зачерпнув пригоршню, Дис нерешительно предложила угощение коню. Тот с видимым удовольствием захрустел, а девочка облегченно вздохнула — она угадала, это и в самом деле корм для животных. Пришлось еще возиться с жестяным ведром, наполняя его зернами и высыпая их в кстати подвернувшееся корыто. Конек не облегчал ее задачи, норовя сунуться мордой под руку.

Закончив, Дис на подгибающихся ногах выбралась наружу и сердито крикнула:

— Эй, вы!

Бродившие по двору звери оглянулись. Их стало больше — подошли наиболее любопытные.

— Не смейте обижать моего коня, — предостерегла Ричильдис, не уверенная, что животные ее понимают. — Он не для того, чтобы вы им закусывали. Ступайте в лес, поймайте кого-нибудь! Только людей не трогайте — ясно вам?

Ответом ей послужили скулеж и короткие взлаивания. Наследница аквилонской фамилии поковыляла через двор, нерешительно толкнула обитую войлоком тяжелую и низкую дверь дома и сунула голову внутрь. Мимо, слегка толкнув девочку мягким боком, проскочила рысь, пошла по темному грязноватому коридорчику, принюхиваясь, чихая и недовольно подергивая коротким черным хвостом. Ричильдис последовала за ней, выяснив, что избушка состоит всего из одной большой комнаты с низким потолком и подслеповатым окном, да нескольких чуланов, где хранились охотничьи и хозяйственные принадлежности. Сундуки и полки принесли добычу в виде изрядно сточенного кресала, пары слегка помятых чугунков и деревянных тарелок, с которых в прежние времени Диса и свою кошку бы кормить бы не рискнула, опасаясь, что привезенная из Турана четвероногая редкость отравится.

Ходившей следом рыси вскоре прискучило это занятие, и она улизнула. Ее сменил Гвен, белым ковриком улегшийся на пороге и принявшийся терпеливо наблюдать за хлопотами Ричильдис, отважно пытавшейся развести в сложенной из камней печке огонь и состряпать из найденных запасов подобие ужина. Острые волчьи уши настороженно шевелились, когда Дис выбрасывала очередную сгоревшую до угольков лепешку, неумело и зло честя окружающий мир, с таким пренебрежением относившийся к ее усилиям.

Она не заметила, как провозилась до наступления вечера. Чадившая печурка наполнила домик сизым дымом, и пришлось распахнуть все двери в попытках проветрить избушку. Девочка уселась на покосившемся крыльце в одну ступеньку, белый волк пристроился рядом, сочувственно пыхтя. Ее подопечные разбрелись по округе, и Диса слышала, как они перекликаются между собой, копаются на крохотном огороде, бегают туда-сюда, точат когти о выступающие торцы бревен в стенах и лакают воду из текущего на задворках ручья. Нордхеймский конек, смирившийся с необходимостью жить в окружении хищников, топтался в сарае, порой шумно фыркая.

— Что мы будем делать завтра? — спросила девочка не то у самой себя, не то у свернувшегося на траве оборотня. — Куда пойдем?

Гвен неожиданно взвился в воздух, перепугав шарахнувшуюся в сторону Ричильдис. Зверь судорожно вертел мордой по сторонам, скуля и переступая с лапы на лапу. В лесу, темным зловещим массивом покачивающимся за домом, кто-то пронзительно завыл, клич подхватили другие голоса — Дисе показалось, будто она сейчас оглохнет от взлетающего в ночное небо тоскливого звериного вопля. Она хотела убежать в дом и закрыться, подперев дверь чем-нибудь тяжелым, но, как прикованная, не могла двинуться с места. Что-то навалилось на нее, что-то более тяжелое, чем дневная усталость и незаметно подкрадывающийся сон, чему она не знала названия, и даже не могла сказать, опасно оно или нет. У нее кружилась голова, перед глазами мелькали радужные сполохи, порой затмеваемые ослепительно белым сиянием, а потом девочка увидела подернутую утренним туманом лесную поляну и поняла, что стоит на ее краю. Середину открытого пространства занимал выложенный из высоких гранитных валунов круг, а на другой стороне прогалины, пристально смотря на нее, возвышался Зверь — огромный волк, едва не с лошадь ростом, пепельно-серый, с низко опущенной мордой и зелеными искорками глаз. Как ни странно, Дис его не испугалась — чем-то он походил на ее четвероногого приятеля Гвена, разве что размерами был куда крупнее.

— Ты придешь ко мне, — волк приоткрыл пасть, из которой вырвалось облачко дыхания. — Когда-нибудь непременно придешь.

— Я уже пришла, — Ричильдис внезапно захотелось помахать зверюге рукой, чтобы та ее заметила. — Вот же я, смотри!

— Еще нет, — огромная лобастая голова плавно качнулась из стороны в сторону. — Ты только в начале пути. Запомни это место — здесь мы и встретимся. Не бойся опоздать, не бойся сбиться с дороги, иди туда, где всходит солнце.

— А как мне быть сейчас? — крикнула Дис, заметив, что зверь начинает пятиться, постепенно исчезая за деревьями.

— Оставайся там, где ты есть, — туман сгустился, скрывая от нее поляну и молчаливые серые камни. — Жди завтрашнего заката. Уводи Стаю к Полуночи. Приходи ко мне, когда подрастешь.

На замечание «когда подрастешь» девочка обиделась и хотела возмутиться, но тут обнаружилось нечто странное — она уже не сидела на крыльце, а валялась на боку подле него, причем Гвен настойчиво скреб ее лапой по плечу и толкал носом. Ричильдис подняла голову, с трудом смахнула с лица спутанные волосы, запоздало догадавшись, что потеряла сознание. Никаких призрачных огоньков и тяжести больше не было, звери не голосили, как проклятые души, а спать хотелось так, что глаза закрывались сами собой.

Ворожба, творимая на вершине одной из башен Вольфгардской цитадели, пронизывала весь замок, заставляя стонать камни и влияя даже на самых твердолобых и невосприимчивых к магии обитателей крепости. На следующее утро многие шептались о приснившихся кошмарах, метавшихся по пустынным галереям туманных видениях, сияющих лучах, прорезавших ночное небо, и, наконец, о частично обвалившемся парапете Волчьей башни и клубах едкого дыма, завершивших колдовской обряд.